– Нет, – отрезала Аморет. – Разговор пойдет о другом. Селеста, выйди!
Стебелек дернулась к двери, но демон послал ей в спину очередной приказ.
– Мадемуазель Дюбуа, останьтесь.
Мгновения протеста хватило, чтобы на шее ободом вспыхнула удавка, но именно её белая ведьма и не хотела показывать, поэтому, скрипнув зубами, встала у стены.
– Селеста! – с нажимом повторила Верховная. – Ты не принадлежишь к старшим, тебе запрещено здесь находится. Выйди, я приказываю тебе.
Герцог забавлялся. Стебелек вытянула спину и сжала кулаки. Демон слышал, как его шепотом проклинает та, что толком ругаться не умеет. Смерти ему желала, позорными недугами грозила. Наивное дитя. Если Данталион решил, что она будет принадлежать ему, как служанка или рабыня, значит, так и будет. И власти Аморет не хватит, чтобы ему помешать.
– Сожалею, Верховная, но сегодня придется сделать исключение, – твердо ответила юная ведьма. – Я причастна к событиям на Совете Междумирья, поэтому мессир настаивает, чтобы я осталась.
– Герцог только гость здесь, – зашипела Аморет. – И будет подчиняться правилам.
– Увы, но снова нет, – усмехнулся демон. Указывать главе Ковена на её место оказалось неожиданно приятно. – За пределами Ада я по-прежнему подчиняюсь только Владыке и на ваши правила мне плевать. Юная Дюбуа не только останется на совете, но и впредь будет сопровождать меня везде, где пожелаю.
На Данталиона волной обрушилось возмущение. Остро запахло полынью, и шорохом мелких камней зазвучал ропот ведьм. Наглец. Что он себе позволял?
Стебелек бледнела и кусала губы. Извините, мадемуазель, нужно было принять предложение в сарае, чтобы не пришлось сейчас объявлять ваш статус на весь Ковен.
– Селеста Дюбуа – свободная белая ведьма. По какому праву… – повысила голос Аморет, но демон не дал ей договорить. Оттянул край рукава и показал шрам на запястье.
– Мы связаны договором на крови. И если вы не желаете смерти наследнице древнего рода, то признаете мое единоличное право распоряжаться ею.
«Это подло, герцог», – сказала Селеста, но тонкий голос утонул в возмущенном клекоте двенадцати озлобленных женщин.
Данталион купался во всеобщей панике и негодовании. От удовольствия хотелось расправить крылья, но пришлось ограничиться расправленными плечами. Аморет осела в высоком стуле. Буря обходила её, как вода камень, но именно в ней боль чувствовалась острее всего. Проглядела. Не уберегла. А хотела ли? Рядом с герцогом Ада запах крови демона от Селесты не ощущался совсем. Теперь тайну её происхождения еще долго не разгадать, но Дюбуа не скажет за это спасибо. Ничего. Перетерпит и забудет. Жизнь состоит из потерь, Стебелек. Бессмысленно стараться их уменьшить, проще научиться принимать, как можно легче.
– Только ваша хитрость, мессир, и неопытность юной ведьмы позволила этому случиться, – выцедила, как яд, Аморет. Успела взять себя в руки и поспешила если не исправить, то хотя бы сгладить случившееся. – На какой срок заключен договор?
Удовольствие грозило перейти в возбуждение. Данталион прикрыл глаза и облизнулся, позволив едва живой от шока Селеста самой ответить на вопрос.
– Несколько недель? Месяцев? – пискнула она и потерялась за ароматом кунжута. У неуверенности чуть горьковатый привкус. – Откуда мне знать, на сколько дней заключается договор?
– Вы забыли об этом, когда произносили клятву, – так ласково, как умел, ответил герцог. – Поэтому договор будет связывать вас, пока кто-нибудь из нас двоих не умрет.
***
Ухмылку с лица демона хотелось содрать вместе с кожей. Чем громче возмущались ведьмы, тем сильнее он жмурился от удовольствия, как сытый кот. Нет, хорек. Хищник, забравшийся в курятник. Вот он лениво облизывается и решает, кого сожрать первой. Мною давно закусил и мысленно похрустел косточками. Чья теперь очередь? Аморет? Верховная была на себя не похожа. Сгорбилась и зачахла, будто из неё разом вытянули все силы. Белинда? Охотница восторженно ловила каждое слово демона и смотрела на него влюбленными глазами. Дура. У всех красавчиков души чернее ночи, а перед ней стоял настоящий герцог Ада. Злобный, коварный и совершенно невыносимый.
Да, я сама виновата, что забыла про срок договора. Это даже не мелкий шрифт на последней странице с дополнительными условиями, а основа основ. Уперлась в причинение вреда, выкручивала формулировку и промахнулась мимо главного. Идиотка. Заполучи последствия. Расхлебывай, не подавись. Вместо формальности ради перехода домой получила пожизненный абсолютный плен. Пока смерть не разлучит нас. Моя, разумеется, демонический мерзавец живет вечно.
Ведьмы разбушевались не на шутку. Я сполна ощутила, что такое всеобщая ненависть. Удерживало на месте их только чудо, но двенадцать пар рук тянулись к моему горлу, чтобы задушить. Одна предложила немедленно отправить меня на костер, чтобы тень от позорного поступка не легла на Ковен. Спасибо. Век не забуду вашей доброты и участия, товарищи белые ведьмы.
– Тихо! – остановила разговоры Аморет и подняла взгляд на демона. – Мессир, насколько я знаю, смертное тело для вас – временное пристанище. Когда вы решите убраться восвояси для плоти это будет означать смерть. Верно?
Надежда затеплилась в груди теплым котенком и мурлыкала мне на ухо, что не все потеряно. Демон скривился и нехотя кивнул. Аллилуйя! Мамочки, какое облегчение! Дай я тебя поцелую, Аморет! Какая же ты умная! Черт, а ларчик просто открывался. Герцог не будет сидеть в нашем мире вечность, закончит дела, и Владыка потребует его назад. Тем более Данталиона кто-то хочет убить. Чиркнут по горлу мечом в грязной подворотне, и нет смертного тела. Демоническая сущность умчится в Ад, а удавка на моей шее исчезнет. Да! Да! Да! Есть справедливость в этом мире!
– Я ни в коем случае не желаю вам смерти, мессир, – тонко улыбнулась Аморет, – но хотелось бы знать, когда вы сочтете миссию в Брамене исполненной?
Разговор с моей персоны плавно перешел в деловое русло и ведьмы успокоились. Хоть и продолжали метать острые, как бритва, взгляды. Данталион тоже подобрался, хмуро сдвинул брови и ответил:
– Благодаря юной Дюбуа Темные получили дозволение совета отправлять в Брамен новых слуг…
– И мы успешно справлялись с ними сами, – перебила Аморет. – Самозванные пророки и целители ведут себя тихо, чего не скажешь об исчадиях Ада. Ваши слуги творят бесчинства, мессир, под заверения совета о дружбе и помощи. Вы очень нас обяжете, если уйдете обратно в Ад, прихватив с собой всех подселенцев.
Герцог сложил руки на груди и склонил голову на бок. Задумчивость изменила его, добавив мягкости в черты лица и успокоив фон вокруг. Я была готова поклясться, что Белинда таяла и умилялась. Поразительное влечение для белой ведьмы. Мотыльки летели в открытый огонь, тщательнее обдумав поступок. Что ж, готова уступить ей внимание герцога. Пусть забирает. Я уже не знаю, как от него избавиться. Чем сильнее пытаюсь отстраниться, тем крепче он к себе привязывает. Сдалась ему молоденькая Селеста, что он в ней нашел? Смазливое личико? Так Белинда посимпатичнее будет, если причесать, накрасить и переодеть из невзрачных тряпок в приличное платье. Способности? Не смешите меня, Данталион сам велел про них забыть. Судя по ровному рубцу на запястье, с заживлением ран герцог справлялся и без целительницы. В помощницу я не верила. А вот в подставную жертву для тех, кто за ним охотится – вполне. Но стоило вернуться мыслями к теме разговора на Совете Ковена. Тем более демон заговорил:
