Обычно демоны их не видели, но Данталион надышался дымом тимьяна на кладбище, и шлейфа хватило, чтобы заметить бледный шарик, ползущий к сердцу отца Селесты. Оболочку слуги. Люди называли их духами или призраками. Те, кто умер и должен дожидаться следующего воплощения в Краю усопших. Но Темные колдуны насильно их вытаскивали в свой мир, а потом отправляли обратно к людям. Связанных, покорных, обреченных выполнять волю новых хозяев.
Один такой сидел в теле Филиппа и управлял им. Свежий совсем. Корнями еще не пророс, только-только присосался. Иначе герцог бы его не выгнал. Половины дня не прошло с момента подселения. Значит, его притащили в дом, пока демон и ведьма ходили по кладбищу.
Догадки подтверждались. За семьей Дюбуа следил Темный колдун. Вязь ритуальных символов в сарае Изабэль, вычищенный от магии склеп. Колдун очень близко, вхож в дом, наверняка водит дружбу с кем-то из родственников Селесты, но с кем именно? Кто притащил Тьму, туда, где живет?
Филипп? Первым стоит подозревать его. Человек без способностей к магии, женатый на белой ведьме. Демон знал, как они относились к своим мужчинам. Кошелек с золотом и подушка в постели. Слова им не давали, к их мнению не прислушивались. Какой нормальный мужик вытерпит подобное? А тут колдун, пообещавший силу справиться со строптивой супругой. Поставить раз и навсегда её на место. Нужно только позволить провести несколько ритуалов. Нет, он сам все сделает, лишь бы не увидел никто. Однако вряд ли Филипп хотел смерти жены. Увидев её мертвое тело, он мог указать колдуну на дверь и велеть больше никогда не появляться на пороге дома. Но Темные от своих планов просто так не отказываются. Колдун ушел, а вместо себя прислал слугу. Логично. Возможно.
Была еще Аморет и её страх. Верховная ведьма пришла в ужас, когда герцог упомянул сарай Изабэль. Не прошло и дня, как в доме Дюбуа стало на одну ведьму больше. Да не простую, а охотницу на демонов. Белинда Лакруа. Та самая, что во время Совета Ковена смотрела на него, источая аромат жасмина. Он мог быть, как ключом к ней, так и ловушкой. Ведьмам запрещены связи с демонами, но Белинда таяла от желания, понимая, что это заметно. Загадка не давала покоя. Данталион отодвинул тарелку с мясом, перебивающим ему обоняние, и потянул носом воздух. Жасмин. Слева и как раз там, где сидела охотница на демонов. Больше ничего. Будто старшая Ковена решила развлечься в обход правилам и находила в этом удовольствие. Логики не было, но кто искал её у женщин?
А она сильная ведьма. Давила белой магией от души и со всей страстью. Еще немного и помешала бы вытолкнуть слугу Темных из Филиппа. Три амулета резерва сломала, но все равно не преуспела. Еще бы. Не с тем боролась. Вся мощь шла мимо слуги на то, чтобы не дать демону подчинить сознание старшего Дюбуа. Герцог одновременно выгонял слугу и внушал Филиппу сначала смирение, а потом приказ прогнать Андрэ с его места. Хотел сесть рядом с отцом Селесты на случай, если слуга вернется. Дорожку он протоптал, и, пока она не заросла, мог присосаться снова. Та еще дрянь, с которой нужно знать, как обращаться.
Белинда не знала. Она силу Ада видела благодаря амулету с кровью демона, а на слугу Темных в упор смотрела и не замечала. Теперь бы выяснить, истинная это слепота или спектакль? Девять кругов Ада, зачем он гадает? Нужно соблазнить ведьму и она сама все расскажет.
Вернее позволить ей соблазнить себя. Данталион все явственнее выделял аромат жасмина среди других. Однако облако, почти созревшее до твердой решимости идти в постель, вдруг разделилось на три части. Герцог не удержался и фыркнул. Кто еще маялся от похоти на благопристойном ужине и мешал ему искать пособника Темного колдуна?
Первая нить уходила от Андрэ к служанке Мари. Чем больше вина он выпивал, тем сильнее пах жасмином. Барьеры падали, немытая и неотесанная деревенщина уже казалась красавицей. Поставить на колени, намотать волосы на кулак и какая разница, забеременеет она или нет? Сама изведет дитя в утробе. В первый раз, что ли?
Герцог усмехнулся. Снова угадывал мысли, даже не слыша их. Андрэ залпом осушил кубок и похлопал Мари по бедру, когда она принесла новый. Служанка зарделась. Много ли женщине нужно? Жаль, что Селеста не такая. Страсть вместе с пылкой девичьей влюбленностью сильно помогла бы держать её под контролем. Но жасмин от обиды увял еще в склепе, но сейчас, кажется, появился вновь. Вторая нить четко вела к ней. Герцог закрыл глаза и постарался отрешиться от навязчивых разговоров купцов о прошлогоднем урожае. Дышал размеренно и глубоко. Пропитывался чужими эмоциями и старался стать ближе к ведьме, что сидела напротив него. Нить жасмина вильнула и уперлась в грудь Оливье Гальяна.
Чтоб его Минотавр разорвал! Вожделел ювелир дочь своего друга. Совсем еще юную девушку, что доверчиво заглядывала ему в глаза и восхищенно улыбалась.
– Да, месье Гальян, урожай нынче будет намного богаче. Зерно, наверное, в цене упадет.
– Селеста, ты столь же умна, сколь и красива. Когда товара слишком много, он не нужен почти никому. Давно ли вникаешь в дела отца в лавке?
– О, я не смею, туда ходит Андрэ.
– Брату стоит прислушиваться к твоим советам. Они мудры.
Ювелир накрыл её ладонь своей, и облако жасмина стало шире. Герцог готов был поклясться, что эрекцию месье не видно только благодаря скатерти на столе. Как он посмел заявить права на мадемуазель Дюбуа? Данталион не слышал объявления о помолвке!
– Благодарю, вы очень добры, – смутилась ведьма и попыталась убрать руку из-под широкой ладони ювелира.
Он заметил движение и крепче сжал её пальцы.
– Я могу сам обучать вас торговому делу, если Филипп не против.
– Конечно, нет, – довольно улыбнулся старший Дюбуа. – Но только после свадьбы. Времени у вас будет предостаточно, а пока не стоит плодить слухи и появляться в городе вместе.
– О, ты прав, мой друг. Я опять сгораю от нетерпения и тороплю события.
У Селесты покраснели кончики ушей, а Данталион почувствовал, как в нем закипает сила Ада. Сосватали девицу щелчком пальцев, а она и рада. Как же наш договор, Стебелек? Уже забыла? Или решила, что разряженный индюк с бриллиантами наперевес защитит тебя? Жмурилась от удовольствия, как кошка. Вот так, значит, да? Кто погладил, тот и лучше? «Ах, герцог, вы ужасно целуетесь». Ложь! И он докажет ей это.
– Благодарю за ужин, – сказал демон, вставая с места. – Мадам, месье, был рад познакомиться.
– Взаимно, – сухо ответил ювелир и взялся провожать его взглядом до самой лестницы.
Слуга Темных не вернулся, Селеста в защите не нуждалась, а больше демону на ужине было делать нечего.
***
Оливье поцеловал мне руку на прощание. Я ничего не могла с собой сделать. Таяла от внимания и заботы. Черт, ну почему Данталион даже близко не такой? Насколько проще было бы общаться! Ан, нет. Будь демон другим, не устроил бы мне шантаж с договором, и общение бы не состоялось вовсе. Из песни слов не выкинешь, а демону рогов не обломаешь. Хотя я наделась, что кое-кто мог хотя бы за них подержаться в аллегорическом смысле. Блин, что я несу? Вроде полбокала вина за ужином выпила, а голова поплыла. Щеки горели румянцем, глаза сверкали, как звезды. Так. Все. Хватит. Думай о деле, Ольга Паустовская! Влезай уже в шкуру Селесты Дюбуа и не вылезай обратно. Ты белая ведьма, связанная договором с демоном. И он сейчас твоя самая большая проблема.
