Камин порадовал. Дрова летом к нему слуги не приносили, но герцог раздобыл пару поленьев в грабительском рейде на кухню. И теперь по сложенным пирамидкой деревяшкам скакал мелкий огненный бес. Данталиону ведь предложили чувствовать себя как дома, вот он и обживал комнату. Приглашенный из Ада бес прекрасно разводил огонь в камине, грел воду и сжигал письма с чужими тайнами. Чем не слуга? Даром, что без телесной оболочки. Чистое пламя. Один недостаток – ванну наполнить водой не мог.
– Мари! – крикнул Данталион, выждав паузу после любовных утех служанки.
В соседней комнате шуршание ткани и разговоры стали громче. Слов не разобрать, но тон и суть понятны. Какой женщине понравится близость длиной в два стона? Служанка ворвалась в комнату герцога, все еще расточая аромат карамели. Асмодей, владыка разврата, знал пятьдесят восемь оттенков похоти, а Данталион различал только два. Легкий жасмин и вязкую, прилипчивую карамель. Потребности Мари не совпадали с возможностями Андрэ, а на измену она не решилась. Будь иначе, неудовлетворенное желание не загустело бы, как расплавленный сахар.
– Чего изволите, месье?
– Ванну наполни.
– Слушаюсь.
Служанка подобрала юбки и удалилась, чтобы вернуться с полными ведрами. Таскала с кухни, герцог слышал, как скрипели ступени лестницы. За ширмой в его спальне стояла деревянная ванна. Обыкновенная бочка, просто очень большая. В неё Мари и выливала колодезную воду. Холодную, как озеро Коцит, демон помнил. Ведро за ведром, ведро за ведром. Под скрип ступеней и недовольное пыхтение сквозь сжатые губы.
– Спасибо, можешь идти.
– Но месье, вода на кухне еще не закипела…
– Сам справлюсь, иди.
Он уснет раньше, чем дождется. Глаза уже закрывались. Кое-как вытерпел, пока служанка уйдет, шурша юбками, и тут же щелкнул пальцами.
– Бес!
Огненное порождение Ада, вспыхнув, выбралось из камина. И очень деликатно доползло до ванны, почти не оставив подпалин на ковре Дюбуа. Герцог с усмешкой следил, как бес ныряет в ледяную воду. Сгусток пламени не гас, но тепло отдавал. Еще три раза и можно мыться.
Вздохнув, герцог нехотя начал снимать камзол. Лениво было выковыривать пуговицы из петель. Спать бы лег, не раздеваясь, но в ванну лучше нырять голым. Уже добрался до штанов, как в дверь постучали.
Селеста? Вот так подарок. Недооценил он юную ведьму. Замуж выйдет по расчету, а к нему будет заглядывать по велению души? Или он слишком устал и ему мерещится? Нет, стук повторился.
Любопытство подняло на ноги. Оставив рубашку на спинке кресла, полуголый демон открыл дверь.
– Мадам Лакруа?
На пороге стояла белая ведьма, но не та, кого герцог хотел видеть. Белинда окатила его с ног до головы презрением и разбавила запах прелой листвы щепоткой гнева. Проклятье, только настроился на приятный вечер!
– Не слишком ли вы много себе позволяли за ужином, мессир? – зашипела ведьма. – Вас приняли, как дорогого гостя, оказали почет и уважение. Где ваша благодарность? Зачем вы напали на Филиппа? Если это повторится еще раз…
– Вы пришли, чтобы угрожать мне, мадам? – холодно перебил Данталион. Ведьма поджала губы и сбавила тон.
– Призвать к порядку. Вы не у себя в Аду.
– Поверьте, разница небольшая, – вздохнул демон и шагнул назад, приглашая Белинду войти. – Не только мы интригуем направо и налево, забыв о дружбе и родственных связях.
Ведьма зашла, не думая ни мгновения. На дворе ночь, кругом глаза и уши, она одна в спальне мужчины и не боится за репутацию? Однако.
– Вы ошибаетесь, герцог, – надменно ответила ведьма. – У нас не принято вредить родным и близким.
– Неужели?
Разговор сразу пошел не так. Он затягивался, а демону хотелось спать. Глупо, конечно, упускать возможность выяснить связана ли Белинда с Темными, но мыслей ведьмы не прочесть. А чувствуя только эмоции, с женщиной общаться тяжело.
– Вы можете спорить, но я останусь при своем мнении, – отрезала Белинда. – Извинений для Филиппа не требую, но впредь держите силу Ада при себе.
Данталион только развернулся к ней, а ведьма уже схватила один из амулетов на запястье. Черепа мелких грызунов чередовались с высушенными ягодами. Та еще дрянь, особенно, если принюхаться. Но давление Белой магии герцог почувствовал. Снова, как в гостиной. Будто каменную плиту саркофага на плечи положили. Белинда знала, когда приходить. Он устал, слаб и ленив. Какой из него соперник?
– Давить нужно сильнее, – посоветовал Данталион. – У Белой магии нет разрушительной мощи, она придумана мирозданием для другого. Но с любым воздействием можно переборщить. Задушить заботой, залечить до полусмерти и уничтожить любовью. Открывайте, резервы, мадам, иначе вам со мной не справиться.
Белинда зло стиснула зубы и потянулась за вторым амулетом. Речной жемчуг, мелкие ракушки, сушеные водоросли. Уже лучше, но все равно не тянет на украшение. А каменная плита на плечах герцога стала тяжелее. Голова раскалывалась от боли, во рту чувствовался привкус крови. Еще немного и хлынет носом. Демон ничего не делал. Просто ждал, пока Белинда выдохнется.
– Вы не ищете слабых мест. Бьете вслепую, куда придется. Чуть толще защита и вы получите все, что отдали обратно. Будет больно.
Не хотел он отвечать. Силы не равны, это смешно. Всей мощи Ковена не хватит, чтобы всерьез навредить герцогу Ада. Такие, как Белинда, только с бесами и боролись. Могли подселенца на время обездвижить, разум вернуть тем, кто попал под внушение. Но высший демон? Нет. Не по зубам кусок.
Данталион пошел к ведьме, чувствуя, как ковер на полу превращается в болото. Белинда взяла третий амулет и выставила щит, на который демон упал грудью. Воздух в комнате загудел. Пламя в камине раздувалось пожаром. Глаза ведьмы светились белым. Она дошла до предела и начала слабеть. Оставалось чуть-чуть. Зачерпнуть силы Ада и надавить самому. Но зачем? Шаг. Еще шаг.
Амулеты сухо задребезжали, будто жуки перебирали лапками. Не выдержат, шнурки тонкие. Данталион услышал, как щит звенит струной, и просто качнулся вперед. Амулеты лопнули. По балахону Белинды на пол цветным дождем покатились бусины, ягоды, ракушки. Ведьма задохнулась от удара обратной волны. Обмякла в руках сломанной куклой. А когда открыла глаза, почувствовала дыхание демона на шее.
– Я предупреждал, мадам. Вы проиграли.
Данталион держал её в клетке рук, прижимал к стене. Его обратная волна катилась по телу жаром. Наглотался Белой магии, опьянел. Близость женщины дурманила разум. Она хороша, оказывается. Тонкий стан под балахоном, фарфоровая кожа.
– Мессир, прошу вас, – прошептала ведьма. – Отпустите. Не надо.
Слишком поздно. Он уже чувствовал аромат жасмина. Легкий, чарующий. Женщина в его руках вздрагивала, но не отталкивала, а тянула к себе. Проклятые тряпки! Только мешают. Снимать балахон долго, проще задрать вверх.
