Я пошла к отцу в кабинет. Старший Дюбуа по канонам рыцарских романов и офисной жизни сидел за широким столом. Письма в век почтовых голубей и карет на лошадиной тяге приходилось читать с бумаги. Возле правого локтя отца высилась солидная стопка конвертов, запечатанных сургучом. Ах, запах детства. Такими красными блямбами фиксировали веревочки на посылках в отделении связи возле моего дома. Моего настоящего дома. Полноватые почтальоны в очках ловко обматывали коробки бечевкой и ворчали на неправильно заполненные квитанции. Мне не хватало их строгих взглядов, матов сквозь зубы и того непередаваемого колорита. Я скучала.
– Доброе утро, отец, – лучезарно улыбнулась я, – позволь отвлечь от дел.
– Проходи, дитя. Ну, какие дела? Твоя тетя Жюли рассказывает в письме о проказах маленького Огюста. Он милый ребенок, но к третьей странице я притомился. Проходи. Ты ведь не просто так решила навестить меня?
Проницательности Филиппу не занимать. А может обычного житейского опыта. Супругу-ведьму понимать не просто, вот и научился Филипп угадывать настроение по глазам и вздохам.
– Ты прав, отец. Помнишь, мы договорились, что если мне не понравится Оливье, то свадьбы не будет? Так вот. Мне он не понравился.
Я безбожно врала и стыдливо прятала браслет с сапфирами. Знала, что нужно отдать, но никак не могла расстаться. Оливье замечательный. Плакать хотелось, какой хороший. Но я-то нет. Вру всем, кого знаю, общаюсь с демоном, ни в грош не ставлю собственную семью и устои общества. Короче, дрянная из меня жена ювелира. Хуже только хозяйка поместья и мать приемного сына. Маленького Гальяна, младенцем оставшегося без матери. Оливье лучше держаться от меня подальше.
– Что ж, это твой выбор, дочь, – мрачно сказал Филипп и сложил руки на столе. – Твою мать тоже было непросто уговорить выйти замуж. Я пять лет за ней ходил. Но скажи мне, Селеста, как ты хочешь жить дальше?
Вопрос с подвохом, на самом деле. Я уже спрашивала у Мари, какие у меня варианты. Она, конечно, посмотрела, как на дуру, но рассказала. С образованием у женщин в обоих королевствах было никак. Читать, писать, считать учили на дому и хватит. А зачем больше-то? Рецепт в кулинарной книге найти, подпись под брачным контрактом поставить, сплетни в письмах обсудить. Крестьянки и того не умели. Мари училась уже взрослой, потому что Изабэль заставила. Не любила неграмотных.
На вопрос про ВУЗ служанка крепко задумалась. Жизель пыталась подсказать знаками и выдавила из неё все-таки, что есть в столице Академия, где учат всему. Я не успела обрадоваться, как резко обломалась. Принимали туда только мужчин. Женщинам в науку ни-ни. Им можно в магию, если они ведьмы, но тайну семьи Дюбуа знали не все слуги. Поэтому обсуждать я это с Мари не стала.
Без образования с работой, независимостью, выборами в парламент и другими радостями победившего феминизма тоже никак. Я потыкалась еще во фриланс, монашество, преподавание в школе, но на каждый вариант Мари отрицательно качала головой. Половину нельзя, остальное неприлично девушке из богатой семьи. Общество не поймет. Итог звучал приговором: «Только замуж!» В конце концов, Изабэль вышла замуж, Белинда, Аморет, Камилла. Она потом овдовела, но замужем была. Все, на что могли рассчитывать ведьмы – выбрать жениха.
Я все утро потратила на борьбу с собой. Знакомых мужчин для фиктивного брака у меня в Брамене не было. Да и где гарантия, что согласившись до свадьбы не прикасаться ко мне и позволить жить, как хочу, после муж не откажется от своих слов? Потребует супружеский долг, детей. Я и так связана договором с демоном, еще одну удавку на шею не хочу. Попросить, что ли, кого-то из ведьм нарядится мужиком? Свадьбу сыграем, а потом я вроде как овдовею? Заманчиво, конечно, но если обман раскроется, будет феерический скандал. И опять же не стоит забывать про демона. Кстати о нем! Черт, как я сразу не догадалась?
– Отец, я прошу твоего благословения на брак с месье Делорне. Я влюбилась, и Жан Аллар ответил мне взаимностью.
Я не ждала, что Филипп будет прыгать от радости до потолка, учитывая его вчерашнюю стычку с демоном, но отец впал в черное уныние. Не знаю, может, до последнего надеялся, что я соглашусь на свадьбу с Оливье. Они дружили, как я поняла. А месье Делорне в нашем доме впервые появился пару дней назад.
– Он ведь твой родственник, – беспомощно пробормотал Филипп. – Что люди скажут?
– Троюродный дядюшка. В нас почти нет родственной крови. Людям плевать, отец. Посудачат и забудут.
– Ох, как все неожиданно, – простонал старший Дюбуа. – Месье Гальян был такой хорошей партией. А этот Делорне. Я даже не спросил, чем он занимается. Мари. Мари!
Служанка влетела в кабинет и замерла на пороге. Подслушивала?
– Да, месье?
– Где Камилла? Позови её к нам. И Андрэ тоже. У нас семейный совет.
Этого еще не хватало! Камилла была в курсе, кого я называла вымышленным именем, и обязана была закатить истерику. О, я не ошиблась. Спустя несколько минут, когда они с Андрэ пришли и выслушали новость, тетушка побагровела. Красиво так. В тон платью.
– Исключено! – взвизгнула ведьма. – Месье Делорне – отвратительный человек! Не знаю, как Изабэль могла пригласить его в наш дом. Он даже не нашего круга. Бедняк, без гроша за душой. Пришлый. А вдруг он преступник? Филипп, ты должен запретить Селесте с ним видеться. И выгнать наглеца из дома!
Блин, а какая была хорошая идея. Конечно, демон бы немедленно распустил руки, раз уж жених, но его хотя бы договор сдерживал. Не позволял меня обижать. Интересно, а боль во время потери девственности за причиненный вред считалась?
– Не такой уж наглец, – совсем удрученно пробормотал Филипп. – Но ты права, Камилла, узнать его следует лучше. Селеста, я надеюсь, между вами ничего не было? Ты ведь не опозорила семью связью до брака?
Тетушку тоже интересовал ответ. Она вперилась в меня прожигающим взглядом и нервно стучала носком туфли по полу. Андрэ зевал, расточая вонь перегара. Не проспался еще после вчерашнего. Рожа опухла. Что ж его Мари рассолом не отпоила? Или антипохмельного нектара в Брамене не водилось? Как они жили-то без рассола?
– Нет, месье Делорне – порядочный человек и лишнего себе не позволил.
Я снова соврала, поцеловаться дважды мы успели, но это не считалось. Во-первых, насильно, а во-вторых, любви, влечения и даже симпатии там близко не было. Без них поцелуй – не поцелуй.
– Хорошо, – вздохнул Филипп, – значит, отвергнуть его ухаживания и сохранить честь ты можешь. Я подумаю насчет Жана Аллара. Ты свободна пока.
Камилла и Андрэ не шелохнулись, семейный совет продолжался. Меня тупо выставили за дверь.
– Хорошо, отец, – церемонно кивнула я и вышла из кабинета.
На душе осталось гадкое послевкусие. Сейчас Камилла там наговорит гадостей про меня и фальшивого Делорне. Слухи сочинит, что обжимались по углам. Настоящую историю в карете вспомнит, если кучер язык распустил. Короче, засада. Нужно предупредить герцога, а то он ни сном, ни духом про мои брачные планы. Заодно о Камилле расскажу. Он ищет убийцу Изабэль? Пусть к её младшей сестре приглядится. Намутила Камилла что-то с защитными куполами, а в итоге Изабэль и Селесту убили.
