– Приворожить? – вскинулась я. – Ты о привороте говоришь?
– Да какой там приворот? – беспечно махнула рукой Мари. – Враки все. Ну, подлила я микстуру, ну, пришла к нему разодетая и готовая к жаркой ночи. Так он опять раз-два и готово. Не работает ничего. Ни микстура, ни приворот этот. Зря деньги отдала.
У меня сердце стало биться медленнее. Убийцу в парке приворожили, а Мари вот так запросто болтала про микстуру.
– Где, ты говоришь, её купила? – надеясь, что голос не дрожит, спросила я.
– В аптеке, – спокойно ответила служанка. – Месье Дюран давно ими торгует.
***
Голубей торговец-бес достал диковинных. Данталион сначала решил, что им отрубили головы и подселили мелких исчадий ада, чтобы тушки двигались, изображая живых птиц. От плечей вверх росло пышное оперение, напоминающее капюшон монаха. Оно-то и скрывало головы птиц почти полностью. Герцог едва разглядел клюв, когда одна из птиц обернулась к новому хозяину. С окрасом бес тоже постарался. На белых перьях длинными мазками кисти художника лежали черные. Будто кто-то забрызгал голубя дегтем, а потом долго исправлял оплошность, дорисовывая капли до красивого узора. Достойное пополнение коллекции, вздумай демон её собирать. Жаль, в Аду голуби не выживали.
На остальные покупки Данталион взглянул мельком и тут же отпустил посыльного. Почти все золото, которое отдал торговец, он получил обратно. Несколько комплектов мужской одежды, платье для Селесты, подарки для её родственников, запас табака и бытовые мелочи вроде бритвенного набора. В мире людей у высшего демона начала расти щетина. Бриться пришлось долго и аккуратно, чтобы не порезаться. С красными росчерками на щеках в Брамене ходили только неопытные юнцы, а герцогу приходилось изображать респектабельного мужчину. Достойного жениха для дочери часовщика Дюбуа.
Филипп откашлялся за дверью и с вежливым приветствием зашел в спальню кузена.
Шлейф магии Темных демон уловил сразу. Не зря гонял по легким дым трав из чужого мира. В крови Филиппа вспыхивали синие искорки и роились вокруг желудка, как мухи. Магическому зелью было плевать на реальную анатомию и обменные процессы. Оно распространялось по телу, как ему хотелось. И, судя по всему, Филипп его выпил совсем недавно. Принцип действия с первого взгляда Данталион угадать не смог. Не настолько хорошо знал магию Темных.
– Добрый вечер, кузен, – улыбнулся отец Селесты. – Ты не поехал в город? Остался дома? С делами случилась заминка? Жаль. Я многих купцов в городе знаю, мог бы замолвить слово за выгодную сделку. О, прекрасные птицы. Откуда они у тебя?
Данталион молчал и придирчиво оглядывал гостя. Глаза Филиппа не отражали ничего. Пустой взгляд пьяного или очень уставшего человека. Но руки не дрожали, и спину он держал прямо.
– Я купил их у крестьянина на рынке. Тех самых серых хохлатых с редким окрасом. Я за ними и приезжал в Брамен.
– Правда? – удивился Филипп. Запахи эмоций к герцогу до сих пор не вернулись, понять притворяется отец Селесты или нет, было сложно. – А мне говорили ты военный. Награду получил. Селеста к тебе не заходила? Я что-то хотел сказать вам обоим, забыл что именно.
Зелье забвения? Очень похоже. Говорил Филипп рассеянно и помнил историю, придуманную герцогом, будто слышал её от кого-то другого. Зелье Темных затирало только яркие воспоминание за минувший день. Что-то тусклое и неясное так и оставалось обрывками. Перемешивалось причудливым образом и казалось пережитым на пьяную голову. Так люди с провалами в памяти переживали их легче, а колдуны прятали свои уж слишком эффектные шалости. Что стерли Филиппу? Возвращение демона в окровавленном камзоле? Или все, начиная с разговора о свадьбе Селесты?
– Я вчера признался ей в любви, – осторожно сказал герцог. – И она ответила, что моё чувство взаимно.
– Оу, – выдохнул Филипп и задумался на несколько мгновений. – Надо же. Не ожидал, что у вас так сложится.
– Я сам не ожидал. Весьма внезапно в мои-то годы. У тебя прелестная дочь. Настоящая умница и красавица. С первого взгляда покорила моё сердце. Долго не смел подойти с признанием, но вот решился и услышал «да».
Провалы заполнялись новыми воспоминаниями, как весенние лужи водой. Герцог щедро вливал небылицы в уши отца Селесты, будто создавал иной мир. Тот, где не было резкого ответа, что свадьба не планировалась. Теперь демон знал проблемы ведьмы с замужеством и по-прежнему хотел подыграть. Утомляли смотрины. Тратили драгоценное время. Смысл перебирать женихов, если Данталион никому не позволит приблизиться к Селесте как минимум до окончания договора? Ведьмы живут долго. Успеет устроить семейное счастье, после того, как проводит его в Ад. Если захочет, конечно.
– Надеюсь, Селесте пришелся по вкусу мой подарок, – говорил демон. – Редкая вещь, из столицы вез. Буду рад увидеть её в новом платье. Как думаешь, кузен, не ошибся я с камнем? Подойдет бриллиант под черный бархат?
Герцог открыл шкатулку и снял с подставки кольцо. Увесистый самоцвет заиграл гранями. Филипп смотрел на него обескураженно и не спешил отвечать. Подсказанные воспоминания приживались медленно. Демон решил помочь и подтолкнуть в нужную сторону:
– Я не родственник королю и не хозяин самой богатой лавки Брамена. Но я клянусь, что буду любить Селесту и оберегать всю её жизнь. Филипп, я прошу руку и сердце твоей дочери.
Клятва без свидетелей произносилась легко, словно спелые яблоки падали с ветвей. Все, что не скреплено кровью и не записано на скрижалях, уносит ветер. Даже зелье забвения не нужно. Герцог назначит свадьбу через год, а потом исчезнет. Селеста так и останется невестой, и снова будет искать жениха. А если года не хватит, то свадьбу отложат на второй, третий. Всегда есть мелкие проблемы и крупные неурядицы, тысяча препятствий между союзом двух любящих сердец.
Данталион смеялся над собственными мыслями, а Филипп видел улыбку. Селеста была несправедлива к отцу, не собирался он продавать её ювелиру. Как любой отец, он хотел, чтобы она была счастлива. Муж при деньгах, но не слишком богат. Не юнец и не старик. С чувствами к ней в сердце, но с холодной головой. Данталион редко будил в людях светлые чувства. Предпочитал темную сторону души, но с Филиппом получилось легко и быстро. Слишком сильно он переживал за дочь. И помнил, кого Селеста сама назвала женихом.
– Ты получишь её, кузен, мы породнимся. Хранят вас боги и пусть благословят этот союз.
Филипп торжественно пожал демону руку. Синие искры магии Темных никак не отозвались на принятое решение, значит, прятали в памяти не свадьбу, а подробности покушения на герцога. Филипп его не видел в перепачканном камзоле, но мог слышать от слуг или от дочери. Нужно узнать, как обошлись с ними и другими домочадцами. Тоже поили зельем или просто запугали и приказали молчать? С главой семьи и в прошлый раз не церемонились, подселили слугу. Жаль, демон так и не понял, зачем это было нужно колдуну. Какие следы он тогда заметал? Данталион терпеливо ждал, когда колдун отреагирует на потерю слуги, но он ничем себя не выдал. Только напоил Филиппа зельем.
