– Спальни членов семьи находятся здесь, – сказала горничная и обратилась к Бэлль: – Позвольте, я теперь провожу вас в вашу комнату, сеньорита.
– Моя невеста будет жить со мной.
– Простите, его превосходительство не одобряет людей, которые спят в одной комнате, не будучи женатыми, – пробормотала девушка.
– Неужели? – Он недобро прищурился. – Можете передать его превосходительству…
– Не надо, Сантьяго. – Бэлль коснулась его руки. – Я вполне могу переночевать в отдельной комнате. Я очень устала и хочу лечь спать.
Сантьяго начал было спорить, но потом махнул рукой.
– Хорошо, отведите нас в ее комнату.
Вместо того чтобы испытать облегчение, горничная нахмурилась.
– Его превосходительство просил вас немедленно зайти к нему, сеньор. Я сама провожу сеньориту Лэнгтри наверх.
– Иди к отцу, ты ему нужен, – сказала Бэлль.
– Уверена?
– Конечно.
– Я зайду к тебе позже, чтобы пожелать спокойной ночи. – Он нежно поцеловал ее в лоб.
Бэлль надеялась, что когда они останутся наедине, то смогут все обсудить и выяснить, почему он так холоден с ней.
Сантьяго ушел, а Бэлль последовала за горничной по коридору. Они поднялись по широкой каменной лестнице сначала на один пролет, потом еще на один, и еще. Несколько раз Бэлль приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание и отдохнуть. Наконец они подошли к шатким деревянным ступеням, которые вели в башню. Горничная открыла дверь перед Бэлль.
– Ваша комната, сеньорита, – смущенно проговорила она.
Бэлль поняла, что ее поселили на чердаке. Что ж, ей совершенно ясно указали на ее место.
– Там ванная комната, – сказала горничная.
Бэлль заглянула за дверцу: помимо унитаза в крошечной комнатенке, освещенной голой лампочкой, стояла маленькая колченогая раковина и такая крошечная душевая, что Бэлль боялась, что ее живот туда просто не пролезет.
– Простите, сеньорита.
– Все в порядке, – заставила себя улыбнуться Бэлль.
– Вы слишком добры. Если бы маркизе предложили подобную комнату, ее крик был бы слышен на много миль.
Бэлль грустно подумала, что именно поэтому такие женщины, как Надя, получают все, чего хотят, а такие, как Бэлль, оказываются на чердаке.
Переодевшись в пижаму, Бэлль почистила зубы, причесалась и улеглась на крошечную односпальную кровать. Дрожа от холода, она укуталась в тоненькое одеяло и стала смотреть в маленькое круглое окошко, ожидая, когда же придет Сантьяго.
Она все ждала и ждала, изо всех сил стараясь не уснуть, но он так и не пришел.
Глава 9
Сантьяго смотрел в холодные глаза своего отца поверх бокала с виски.
– О чем ты? – Его голос был напряженным.
– Ты останешься в Испании. Как мой наследник.
Когда-то давно Сантьяго отдал бы полжизни, лишь бы услышать эти слова, но сейчас…
– Ты игнорировал меня всю мою жизнь. Почему я должен хотеть стать твоим наследником?
– Это твое право по рождению.
– Где было это право в течение тридцати пяти лет? – холодно поинтересовался Сантьяго.
– Все изменилось со смертью моего сына, – устало проговорил старик и провел ладонью по своему морщинистому лицу. – Я умираю, Сантьяго. Теперь ты – единственный Зойя. Если ты откажешься, нового герцога Санговии никогда не будет.
– Почему это должно меня беспокоить? Ты бросил мою мать, бросил меня еще до рождения. Зачем мне твое герцогство? У меня есть компания, она – моя личная империя. Моя жизнь не в Испании.
– А могла бы быть.
– Я приехал на похороны, чтобы отдать дань уважения, не более. Кроме того, мне было любопытно посмотреть в глаза человеку, который не желал признавать меня своим сыном.
– А Надя? – лукаво спросил герцог. – Мне известна ваша история. Она была мне хорошей невесткой: красивая, элегантная, знаменитая. Прекрасная супруга. – Он сделал паузу. – Вот только родить наследника она не смогла, но, возможно, еще не слишком поздно.
– Что ты имеешь в виду? – прищурился Сантьяго.
– Возможно, это судьба. Она все еще может родить наследника рода. От тебя.
– Ты совсем спятил? – опешил Сантьяго, не веря своим ушам. – У меня есть невеста, наш ребенок родится через три недели.
– Ты должен порвать с этой женщиной, – резко сказал герцог. – Эту деревенскую девушку никогда не примут в светских кругах Мадрида. Было бы жестоко принуждать ее жить в месте, где она всегда будет себя чувствовать лишней, особенно учитывая ее происхождение.
– Ах вот даже как, – протянул Сантьяго. – Не забывай, что я и сам вырос в подобной среде.
– Ты – совсем другое дело. Ты мой сын, в тебе течет кровь Зойя. Ты в одиночку построил бизнес-империю, а это достойно уважения.
Несмотря ни на что, Сантьяго испытал гордость, услышав эти слова, но тут же одернул себя.
– Значит, ты ждешь, что я брошу ее, как ты бросил мою мать?
– Да, и по тем же самым причинам, – спокойно сказал герцог. – Я не мог развестись с женой и сбежать с горничной. Я потерял бы все свое состояние и опозорил честь семьи и свое имя.
– Соблазнить восемнадцатилетнюю служанку и бросить сына – это ты называешь честью? – возмутился Сантьяго.
– Иногда бывает трудно сделать правильный выбор. У этой девушки, Бэлль, ничего нет. И сама она никто. Оставь ее своей любовницей, если хочешь, но не женись на ней. Если ты хочешь стать моим наследником, то должен жениться на подходящей женщине, как и положено герцогу.
– Я женюсь на той женщине, которую сам выберу, а ты, Санговия и Надя можете катиться к черту.
– Неужели ты думаешь, что эта девушка будет счастлива здесь? Это жестоко не только по отношению к ней, но и к ребенку. Отпусти ее.
Их прервал медбрат, который сказал, что герцогу пора принять лекарства. Отец Сантьяго направил свое инвалидное кресло к выходу, но, проезжая мимо сына, он схватил его за руку.
– У тебя есть возможность выбирать, сынок. Пусть девушка уедет. Стань моим наследником, продолжи род. Герцогство в сочетании с твоей бизнес-империей и браком с Надей сделает тебя одним из самых могущественных людей в мире. Подумай об этом.
Сантьяго остался в кабинете один, наедине со своими мыслями. Его отец предлагал ему все, о чем он только мог мечтать, будучи юношей. Но не только это заставило его всерьез задуматься.
В течение последних нескольких месяцев Сантьяго очень сблизился с Бэлль, и теперь это его пугало. У него появились к ней чувства помимо партнерских и даже дружеских. Бэлль стала ему слишком важной. Он нуждался в ней. Как сегодня.
