Даже сквозь тяжелый шум дождя, бьющего по крыше, они услышали, как грохнула о стену дверь, и Малия быстро сказала:
– Пожалуй, я выпью еще чашку шоколада. Мне совсем не спится во время шторма.
Акела недовольно заворчала.
– Что это с тобой, Малия? Не хочешь возвращаться в свою комнату, чтобы не услышать того, что сама же подстроила?
– Помолчи. Я просто сказала правду. Что можно поделать, если Джаред так взбеленился?
– Ты даешь много воли своему языку, как и Колина, впрочем. Вам обеим нужно научиться молчать.
Не веря своим глазам, Коринн смотрела на Джареда, без стука ворвавшегося в комнату Флоренс, заставив женщин вздрогнуть от неожиданности. С Майклом на руках Коринн прогуливалась по комнате, укачивая его, потому что он пугался шума штормового ветра и доносившегося рева океана. Когда Джаред с угрожающим видом направился к ней, она передала ребенка служанке.
– Что случилось, Джаред? – спросила Коринн, испуганно попятившись.
Не отвечая, он схватил ее за руку и потащил за собой из комнаты. Охваченная ужасом, Коринн попыталась упираться, но он так резко дернул ее, что она чуть не упала на него.
– Эй, послушайте… – подала голос Флоренс.
Джаред так глянул на нее, что бедняжка забыла, что хотела сказать.
– Не вмешивайся, – предостерег он ее. – Она – моя жена. Не забывай этого.
– Вмешиваться во что? – тем не менее спросила Флоренс, но Джаред уже был за дверью.
Она перевела дух. Ну, что тут можно было поделать? Кори действительно его жена, но главное – он не сделает ей ничего дурного. Нет, не сделает, успокоила себя Флоренс.
Как только до нее донесся звук захлопнувшейся двери в спальню, она подхватила Майкла и заторопилась на кухню, которая находилась в другой половине дома. Она не могла оставаться здесь, потому что не желала слышать того, что вот-вот должно было произойти.
Когда он втащил Коринн в свою спальню, ему пришлось на секунду отпустить ее, чтобы закрыть за собой дверь. Тогда она воспользовалась этим моментом и быстро юркнула в ванную и заперлась изнутри. Сердце отчаянно колотилось. Коринн приложила ухо к двери. Она еще никогда не видела Джареда таким, даже в ту ночь, когда он изнасиловал ее. Тогда вид у него был решительный, но не яростный, как сейчас.
Коринн увидела свет под дверью и затаила дыхание. Что он там делает? Почему он вернулся посреди штормовой ночи и в таком гневе?
Теперь она услышала, что Джаред стоит по другую сторону двери. Он покрутил ручку, но понял, что задвижка заперта. А потом что есть силы грохнул кулаком в филенку. Коринн испуганно подскочила.
– Открой дверь.
Он не повысил голоса. Он говорил абсолютно спокойно.
– Не открою, пока не скажешь, чего тебе надо.
– Открывай! – Теперь голос прозвучал зловеще.
– Нет!
– Тогда лучше отойди в сторону.
Она тут же отпрыгнула от двери, и вовремя. Потому что задвижка не выдержала удара ногой, который нанес Джаред. Дверь распахнулась настежь. Он возник на пороге темным силуэтом, подсвеченный лампой со спины. Из-за этого Коринн не могла понять выражения его лица. Ее собственное лицо превратилось в маску ужаса.
Когда он потянулся к ней, Коринн задохнулась. Джаред все-таки схватил ее за руку и, вытащив назад в спальню, развернул к себе лицом. Потом отпустил ее, и на миг она испытала облегчение. И оказалась неготовой к резкой пощечине, которая чуть не сбила ее с ног. Пошатнувшись, Коринн вцепилась в кофейный столик, едва не перелетев через него.
Слезы хлынули ручьем. Она поднесла руку к горевшей щеке, не отводя потрясенных глаз от Джареда. Он так и стоял в нескольких футах от нее.
– Что с тобой, черт возьми? – крикнула она, перестав сдерживаться, несмотря на страх и шок.
Его лицо почернело от ярости, и когда он сделал шаг к ней, Коринн запаниковала и сделала несколько быстрых шагов вокруг кофейного столика, чтобы спрятаться за ним. Ее глаза были полны ужаса.
– Не подходи, Джаред, – предупредила она, хотя голос у нее дрожал и звучал неуверенно. – Я не собираюсь переносить твои оскорбления, в особенности, когда непонятно, какая муха тебя укусила.
– Перенесешь все, что я тебе устрою, – зарычал он. Стиснутые в кулаки руки висели по бокам. – Мне уже давно нужно было научить тебя держать язык за зубами!
– И что я сделала не так? – почти умоляя его, спросила она.
– Ты довела мою сестру до слез, опять! Рассказала ей, какой я мерзавец. Этого не было?
Коринн набрала в грудь воздуха.
– Почему мне нужно тащить на себе груз презрения, когда тебе прекрасно известно, почему я поступила так, как поступила? Она настаивала на правде, и я рассказала ей правду.
– А себя, конечно, представила невинной овечкой!
– Не вполне, – сказала Коринн сквозь стиснутые зубы.
– Не вполне? – передразнил ее Джаред, криво усмехнувшись. – Ты солгала Малии. Теперь попытаешься убедить меня, что ты не проститутка?
Коринн вздрогнула.
– Я не проститутка, – дерзко заявила она.
Глаза Джареда сверкнули.
– Я знаю половину из тех мужчин, которых видели с тобой, и они не из тех, от кого можно отделаться шуточками.
– Именно это я и делала, Джаред. Отделывалась шуточками. Обещала и не выполняла обещаний, – объяснила Коринн. – Было совсем нетрудно избавляться от них. Ни с кем из них я не виделась во второй раз.
– И конечно, Рассел Дрейтон лишь прикидывался твоим любовником?
– Да. Он знал, как я хочу поквитаться с тобой, и помогал мне.
– И никогда не дотрагивался до тебя? Никогда не просил тебя об этом, несмотря на то, что ты любила его и была готова на все?
– Что?
– Ты сама говорила, что любишь его, – напомнил ей Джаред.
– Я… Я тогда сказала неправду, – запнулась Коринн. Ей и в голову не могло прийти, что он запомнит это. – Ты бы посчитал меня бессердечной, если бы я сказала, как все было на самом деле. В конце концов, я ведь собиралась выйти за Рассела. Я не любила его, как не любила и тебя, когда мы поженились. Между мной и Расселом был уговор.
– Ты просто невероятна. У тебя готов ответ на любой вопрос, – угрожающе прорычал Джаред, прищурившись. – Я устал от твоих попыток сделать из меня дурака! Надеюсь, ты уже получила удовольствие от того, как использовала свой змеиный язык против моей сестры, потому что сейчас заплатишь за это.
Он шагнул к ней, но взгляд ее глаз, полыхнувших зеленым огнем, заставил его остановиться.
– Ну почему никого не волнует, что я чувствую? Мне не хотелось обижать Малию, но она приставала и приставала, отвязаться от нее было невозможно. А когда меня обижают, я всегда начинаю злиться.
