– Возможно, и Ангел не лжет, говоря, что рождение дочери сделало его другим человеком. Он высоко ценит семейные узы.
– Откуда ты знаешь?
Сибил покраснела, замялась, пряча глаза.
– Ты говорила, он видится с отцом дважды в неделю и никогда не отменяет эти встречи. Кроме того, я много читала в газетах о выходках его матери. Ангелина – настоящая заноза в одном месте, богатая, глупая, капризная. Немногим моложе меня, а любовников берет чуть ли не со школьной скамьи. Позорит сына на каждом шагу. И все же Ангел до сих пор от нее не отрекся…
– Я не знала. – Мерри смотрела на тетю расширенными глазами.
– Пустые сексуальные связи, лишенные чувств и тепла, – это все, что он видел, пока рос, единственный пример, которому мог следовать. Я не оправдываю его поведение по отношению к тебе, но, вероятно, он просто не знает, что можно вести себя иначе. Попробуй его научить.
– Не думаю, что способна приручить дикое животное.
Сибил закатила глаза.
– Оставь это Элиссе. Ее харизмы хватит, чтобы остановить атакующего носорога.
Всю ночь Мерри беспокойно ворочалась в постели, ругая себя за нервозность. Вчера длинная тень Ангела омрачила ей свидание с Фергюсом, помешала расслабиться и получить удовольствие от прогулки по пляжу с приятным человеком. Мерри позволила себе делать непростительные сравнения. К собственному стыду она осознала, что ей не хватает животворного, искристого чувства, которое пробуждал в ней красавец грек. Мерри не понимала, как может испытывать тягу к мужчине, который бросил ее беременной, но даже горькие воспоминания о тех трудных месяцах не помогали подавить сердечную тоску по Ангелу…
Известие, что у нее будет ребенок, потрясло Мерри. Уволившись из «Валтинос энтерпрайзис», она нашла другую работу, которая требовала стопроцентной отдачи. Даже при желании было бы трудно выбрать худшее время для беременности. Мерри мучил тяжелый токсикоз, преследовала опасность выкидыша. Лишь на четвертом месяце она решилась связаться с Ангелом и сообщить, что он станет отцом. Но как? Он не дал Мерри личный номер телефона, ее не соединяли с ним, когда она звонила в офис. Молодая женщина содрогалась от мысли послать электронное письмо, которое могло попасть на глаза кому угодно. Но ей было известно расписание Ангела и название отеля, где он дважды в неделю обедал с отцом.
Идею подкараулить его в баре гостиницы продиктовало скорее отчаяние, чем здравый смысл. Ангел пришел с высокой, красивой блондинкой в полупрозрачном платье, выставлявшем напоказ ее грудь. Она, похоже, была одной из тех женщин, которые не знают, зачем человечество изобрело нижнее белье. Мужчины похотливо разглядывали блондинку, а она льнула к Ангелу, смеялась, касалась его с непосредственностью собственницы. Глядя на спутницу грека, Мерри ощущала себя скучной простушкой, ясно осознавала, как плохо беременность отразилась на ее внешности. Она набрала вес, ноги и руки опухли, вокруг глаз из-за бессонницы залегли темные тени, а запах любой пищи вызывал тошноту. Спрятавшись за книгой в углу бара, Мерри с тоской наблюдала, как Ангел, его подруга и отец обедают на открытой террасе.
Когда грек за какой-то надобностью покинул свою компанию, Мерри заставила себя встать и подойти к нему.
– Мне нужно поговорить с тобой наедине. Это важно, но не займет больше пяти минут.
– Я слушаю, – недовольно сказал Ангел, едва они вышли в пустое фойе.
Мерри рассказала о ребенке. Взгляд грека стал холодным, настороженным, он даже не пытался скрыть раздражение. Задал тот самый пренебрежительный вопрос: «Оно тебе надо?» Потом, словно испугавшись огласки некорректного высказывания, почти силой сунул в руку визитную карточку.
– Свяжись с моими юристами. Сообщи им, как и куда я смогу передавать материальную помощь.
Вот таким был ответ Ангела на новость о неожиданном отцовстве: коротким, резким, равнодушным. Между слов Мерри услышала: «Исчезни. Я готов платить, если ты будешь вести себя тихо и держаться подальше».
Вспоминая ту встречу, Мерри не могла удержаться от слез. Она наконец-то признала, что отдала невинность человеку без сердца. Как ей было не бояться подпускать его к доверчивой маленькой девочке? Опасения не давали Мерри заснуть до рассвета. Внезапно решение заключить перемирие с Ангелом и дать ему второй шанс показалось ей верхом глупости.
Готовясь к знакомству с дочерью, Ангел всполошил неожиданным визитом кузину, поселившуюся в Лондоне с едва начавшим ходить малышом и шестимесячными близнецами. Обширный клан Валтинос пополнялся едва ли не ежегодно, но обычно Ангел обходил младенцев по широкой дуге. Кузина в изумлении наблюдала, как орущие дети тянут его в разные стороны, поливая слюнями, залезая пальчиками в рот и нос.
На следующий день Ангел облачился в старые черные джинсы с потрепанным зеленым пуловером и, посоветовавшись с кузиной, купил скромный подарок. Грек полагал, что Мерри разозлится, если он завалит малышку игрушками. Расточительность не находила понимания у женщины, которая складывала каждый пенни, который он ей платил, на банковский счет дочери. «Мерри вечно делает запасы на черный день», – думал Ангел, удивлявшийся ее безрадостному, боязливому отношению к трате денег. Она была прирожденной накопительницей. «Вот бы заразить маму ее убеждением, что транжирство ведет к нищете», – про себя закончил мысль Ангел.
Мерри стояла у окна второго этажа, когда его машина припарковалась за воротами. Этим утром молодая женщина приоделась, оправдывая себя предстоящей встречей с новым клиентом в половине одиннадцатого. Она уложила свежевымытые волосы, нашла в шкафу летнее платье, которое льстило ее фигуре. Мерри повторяла себе, что приготовления связаны с визитом Ангела только опосредованно: она чувствовала больше уверенности, когда знала, что хорошо выглядит.
Она подхватила Элиссу, чтобы отнести ее в гостиную. Девочка была одета празднично – в синий, под цвет глаз, костюмчик из плотных колготок и туники в цветочек. Услышав, как дважды стукнула старомодная дверная колотушка, Мерри опустила дочь на ковер и побежала открывать, проклиная себя за невольное нетерпение.
Ангел вошел в дом. Один взгляд в его удивительные золотистые глаза – и каждый нерв в теле Мерри напрягся, как от удара током. Грек выглядел великолепно, как всегда. Не реагировать на него было невозможно. Ее дыхание участилось, в груди защекотало, по низу живота разлилось тепло.
Ангел, в свою очередь, разглядывал мать своего ребенка – от блестящей заколки в темных волосах к скромному декольте платья, плотно охватывавшего ее налитую грудь и соблазнительные изгибы бедер. Он не позволил взгляду спуститься на стройные, изящные ноги Мерри, жар в чреслах не нуждался в дополнительной растопке. Его удивляло, как она умудрилась одновременно похудеть и интересно округлиться в отдельных местах. Ангел чувствовал, что воля слабеет под натиском сексуального влечения, и это ему совсем не нравилось.
– Элисса в гостиной, – сухо проговорила Мерри.
– Это греческое имя.
