Вечером молодожены улетели в Грецию – на остров Палос, где родился Ангел. Ориентируясь по огонькам, которые пунктирными линиями взбегали на холм, вертолет приземлился возле маленькой белой деревушки. Оттуда автомобиль доставил чету Валтинос к современному особняку, освещенному как круизный лайнер.
Весь персонал собрался в восьмиугольном мраморном холле, чтобы поприветствовать новую хозяйку.
– Салли отнесет Элиссу в постель. – Ангел придержал Мерри, которая едва не бросилась вслед за няней, уносившей куда-то ее дочь. – Девочка устала, она будет крепко спать. Сегодняшний вечер принадлежит нам.
Мерри растерялась. За суматошный день она ни разу не подумала о первой брачной ночи. Ей захотелось сослаться на необходимость самой уложить Элиссу спать, но спокойная эффективность, которую успела продемонстрировать Салли, лишала отговорку всякой силы. Мерри, привыкшей все время заботиться о дочке, было странно думать, что другой человек справляется с ее обязанностями почти так же хорошо, как она сама. Нерешительно побарабанив пальцами по руке Ангела, она все-таки последовала за ним и вереницей прислуги с чемоданами.
– Ужин накрыли в нашей комнате, – сказал Ангел. – Я рад быть дома, и тебе здесь понравится. В середине лета на Палосе стоит невыносимая жара, но в июне еще можно наслаждаться морем и зеленью без риска поджариться заживо.
– Я не знала, что ты так привязан к родному дому. – Мерри искоса разглядывала картины, развешанные по всей длине коридора.
– Валтиносы поселились на Палосе очень давно. Мой дед, который считал себя архитектором, перестроил старый особняк. Правда, оригинальный дизайн испортила бабушка, которая разошлась с дедом, но отказалась переезжать. Пришлось поделить здание на его и ее половину. Я надеюсь, что когда-нибудь дом снова станет единым целым.
– Твои дедушка и бабушка развелись?
– Нет, просто перестали жить вместе вскоре после рождения Ангелины. Дед был чрезвычайно влюбчив, его жена не могла с этим смириться. Я их не знал. Они поженились, когда деду было под шестьдесят, а бабушке – слегка за сорок. И умерли до того, как моя мама вышла за отца.
На пороге спальни Мерри остановилась, чтобы как следует оглядеть великолепную комнату. Один ее угол занимал уютный островок мягких диванов для завтрака и утреннего кофе. Несколько дверей вели в ванные и гардеробные. За стеклом раскинулась широкая терраса – ее украшением служил каскадный бассейн с подводным освещением. Центр комнаты занимала достойная Клеопатры кровать на гнутых золоченых ножках.
– Давай ужинать, – сказал Ангел.
Мерри села. Для путешествия она переоделась в свободные полотняные брюки и изумрудно-зеленый топ с завязками, Ангел тоже принял неформальный вид, однако даже в джинсах и черной рубашке он каким-то образом умудрялся выглядеть готовым к фотосессии в глянцевом журнале. Мерри не уставала поражаться его врожденному умению держать марку, подозревая, что сама никогда этому не научится.
Мерри, которая почти ничего не съела на свадебном банкете, набросилась на еду. Внезапно со стороны бассейна раздался плеск, весело рассмеялась женщина.
– Вот дьявол! – Ангел сорвался с места и распахнул двери на террасу.
Мерри тоже поднялась и подошла ближе. Оказалось, Ангелина и ее юный бойфренд решили воспользоваться бассейном для купания в чем мать родила. Пока новобрачная потрясенно моргала, Ангел гневно высказал ночным купальщикам что-то по-гречески. Примо вылетел из воды как пробка и поспешно обмотался полотенцем. Ангелина медленно поднялась на бортик по ступенькам, ругаясь в ответ и ничуть не стесняясь наготы. Примо бросил возлюбленной халат. Неторопливо одеваясь, Ангелина не переставала препираться с сыном на греческом.
– Я запрещаю тебе использовать бассейн, когда в доме находятся мои жена и дочь. – Грек перешел на английский.
– Это мой дом, – заявила Ангелина. – Ты не имеешь права ни в чем меня ограничивать!
– Дом принадлежит мне, и отныне здесь действуют правила, которые ты будешь соблюдать. Если тебе это не нравится, найди себе на острове другое жилье.
С этими словами Ангел взял Мерри за плечо и увел ее обратно в спальню. Мать выпалила им в спины еще одну порцию греческих проклятий, сын, который даже не повел ухом, захлопнул двери и вернулся к прерванному ужину.
– По-моему, твоя мама слишком много выпила на банкете. – Мерри не могла избавиться от ощущения неловкости.
– Не ищи ей оправданий. – Ангел бросил в сторону террасы грозовой взгляд. – Надо было выгнать ее отсюда до того, как мы поженились. Ангелина творит черт знает что, и я не хочу, чтобы вам с Элиссой приходилось наблюдать такие омерзительные сцены в собственном доме.
Мерри сделала глоток вина, пытаясь представить, каково Ангелу было расти с такой авангардной мамашей. Похоже, Ангелина считала, что правила приличия и нормы поведения писаны не для нее. Мерри не могла вообразить себе ничего более странного и пугающего, чем детство с матерью, которая привыкла позволять себе абсолютно все. Она наконец-то поняла, почему Ангел так привязан к отцу: Чарльз был единственным настоящим родителем, которого он знал.
На террасе воцарилась тишина. Ангел вздохнул с облегчением, лицо разгладилось, напряженные плечи опустились. Он уже раздумывал, как оградить Мерри от новых попыток Ангелины привлечь к себе внимание. Его молодая жена была слишком добропорядочной, чтобы спокойно, без содрогания воспринимать перформансы свекрови. Ангелину следовало научить уважению к новой хозяйке дома.
– А почему дом достался тебе, а не твоей матери? – спросила любопытная Мерри.
– Бабушка признавала, что распустила Ангелину сверх всякой меры. Узнав, что дочь беременна, она перед самой смертью лишила ее наследства в пользу будущего ребенка.
– Какая грустная история.
– Не стоит жалеть Ангелину. Дед обожал ее и оставил ей огромное состояние. Всю жизнь она делала, что хотела, даже если это наносило вред другим людям. Но за все рано или поздно приходится платить. Как бы мне хотелось, чтобы Ангелина купила собственное имение и сходила с ума подальше от меня…
– А почему она до сих пор ничего себе не купила?
– Владение большим домом накладывает ответственность. Хозяин должен нанимать прислугу, делать ремонт, платить издержки. Иначе говоря, заниматься скучными взрослыми делами. Ангелина же бегает от любой ответственности как от огня. Нельзя ли нам сменить тему?
Мерри согласно кивнула, но ее мысли продолжали вертеться вокруг холодных, даже враждебных отношений Ангела и его матери. Она больше не боялась, что свекровь настроит против нее сына, потому что поняла, что Ангел не питает иллюзий насчет своей родительницы и готов защищать новую семью от любых ее козней. Это не отменяло факта, что избалованная, живущая только ради удовольствий, отказывающаяся взрослеть мамаша так и будет сидеть у него на шее до самой смерти. Наверняка именно она своим поведением приучила Ангела меньше уважать женщин и совсем не доверять им.
