– Нам следует установить новое правило, – снова заговорил Оливер. – Едва мы почувствуем, что слишком, гм… отвлеклись, нам надо сначала выключить духовку, пока не случилось еще чего-нибудь.
«Еще чего-нибудь»? Что он имел в виду: безумный секс или реальный пожар? – подумала Рене. Да, было бы настоящей трагедией спалить ранчо Ред-Оук-Хилл или поджечь высотное здание, в котором кроме Оливера проживают сотни других людей. «Пресса тогда от меня мокрого места не оставит!»
Оливер притянул руку Рене ближе, и его губы скользнули по нежной коже ее запястья.
– А может, тебе просто нужно выключать духовку каждый раз, когда я вхожу в квартиру? На всякий случай, – пробормотал он, и Рене почувствовала, как желание снова охватывает ее, несмотря на то что этот день был таким долгим и утомительным.
– Отличный план!
Рене понимала, что должна поблагодарить Оливера, но в горле возник комок, мешающий дышать и тем более говорить. Оливер отпустил ее руку, переплел свои пальцы с пальцами Рене и произнес:
– Не могу обещать, что дальше все будет гладко и не возникнет непредвиденных проблем, но я хочу, чтобы ты чувствовала себя уютно. Если решишь куда-то пойти или что-то попробовать, – просто скажи мне. Я сделаю все, чтобы исполнить твое желание, потому что хочу, чтобы ты была счастлива.
Рене глубоко, медленно вдохнула, боясь, что вот-вот разрыдается. Это были самые прекрасные слова, которые когда-либо ей говорили… С другой стороны, что означают слова Оливера «Если решишь что-нибудь попробовать»? Оливер имел в виду приготовление печенья или…
Прежде чем Рене успела придумать какой-либо логичный ответ, Оливер, к счастью, отпустил ее руку и подрулил к воротам подземного гаража.
– Ну вот мы и приехали!
Он набрал на замке код, въехал в гараж и припарковался.
Рене почувствовала, как в душу закрадывается прежнее сомнение. Оливер, конечно, замечательный человек, и сегодня у нее был самый прекрасный день в жизни. Рене не могла вспомнить, когда последний раз беседовала с кем-то и при этом не прозвучала фраза «Ты должна…». Все знали лучше ее, что она обязана делать: адвокаты, которым Рене уже задолжала за консультации, а также родители, брат, муж, друзья. И громче всех об этом твердила мать. Все ее предложения и просьбы были лишь завуалированными приказами, которые должны были беспрекословно исполняться. Когда последний раз кто-то спрашивал у Рене, чего она хочет, обещал сделать ее счастливой? Когда последний раз кто-то прилагал усилия, чтобы заставить ее рассмеяться? Она в жизни так не хохотала, как при виде голого Оливера, выскакивающего из воды, и шипящих ему вслед рассерженных лебедей.
В какой-то момент Рене даже решила, что он в ярости, что она все испортила, а оказалось, Оливер просто дразнил ее. «Гроза выпечки»! Вот уж действительно! Но она постояла за себя и хохотала так сильно, что чуть не лопнула. Она взяла верх над Оливером. И в постели, кстати, тоже была сверху. Когда она с таким удовольствием занималась сексом? Нынешний день был просто волшебным. Рене уже так давно не достигала оргазма, что почти забыла эти ощущения. Так хотелось надеяться, что однажды удастся вернуться на ранчо Ред-Оук-Хилл – туда, где она чувствовала себя свободной, пусть даже ненадолго.
Неся в руках чемодан Рене, Оливер подошел к лифту.
– Здесь отличная охрана, – пояснил он. – В вестибюль вход свободный, но во все лифты – лишь по коду, а охранники дежурят круглые сутки. Внутрь не проскользнет ни один репортер.
Рене рассеянно кивнула, не желая слушать о безопасности и охране, потому что это напоминало ей о том, что она – принцесса «престонской пирамиды» и ее семья причинила вред большому количеству людей. Пусть Рене не была в числе участников этой аферы, но часть вины лежала и на ней.
До чего же легко в этот вечер забыть о том, что Оливер рискует своей репутацией, защищая Рене! А теперь он привез ее сюда. Это была плохая идея. Неужели он не понимает, что Рене представляет для него опасность?
– Я прошу, не выходи из квартиры одна. Знаю, что ты прекрасно можешь за себя постоять, но не хочу за тебя переживать. – Он прикоснулся к ее лицу. – Я не привык переживать за кого-нибудь. Мне это не нравится.
Рене прижалась щекой к его ладони.
– Прости.
Ей хотелось сказать: «Прости за то, что заставила тебя поволноваться, за то, что чуть не сожгла твой дом, перевернула твою жизнь с ног на голову. Прости за то, что еще не случилось, но, скорее всего, случится».
– Не извиняйся. Только не передо мной, – прошептал Оливер у ее губ.
Рене понимала, что не должна целовать его, не должна принимать то, что он предлагает. Будь у нее побольше мозгов, она бы сейчас поехала в хороший отель и провела там всю следующую неделю, сидя перед телевизором и заказывая еду в номер. Если она посмотрит достаточное количество кулинарных передач, то, возможно, научится готовить печенье. Но не этого ей хотелось. Может быть, она ведет себя эгоистично и жадно, но Рене подмывало поцеловать этого мужчину, который хочет ее, только ее. И она это сделала. Ей хотелось обнять его за талию, притянуть к себе так, чтобы коснуться своей грудью его груди, – она так и поступила.
А затем лифт остановился, и двери открылись, но Рене все не могла оторваться от губ Оливера. И все же ей пришлось это сделать, когда он отстранился и с потемневшими от желания глазами сказал:
– Нам надо войти в квартиру.
Продолжая обнимать Рене за талию, Оливер повел ее по коридору, в который выходили всего три двери.
– Моя квартира занимает пол-этажа. Одна из оставшихся квартир принадлежит нефтяному барону, который здесь только ночует, когда бывает в городе по делам, а другой квартирой владеет семья, которая, как я полагаю, проводит лето в Париже. Так что подниматься сюда на лифте будем только я и Люсиль.
Рене подавила вздох.
– Хорошо.
Что ж, Оливер прав: существует объективная реальность, которую они не могут игнорировать, как бы им этого ни хотелось. Но разве не чудесно было бы притвориться, что они просто возвращаются домой после того, как выходили поужинать вдвоем в ресторане, что для них обычное дело – целоваться в лифте и идти по коридору, держась за руки? Как бы Рене хотелось, чтобы такой была ее настоящая жизнь! Но, увы, это всего лишь прекрасный антракт!
Оливер обещал, что ей нужно только сказать – и он сделает для нее все, что в его силах. Но вряд ли он имел в виду, что его предложение будет действовать всю оставшуюся жизнь, потому что об этом Рене не могла просить. Рано или поздно скандал вокруг «престонской пирамиды» догонит ее. И даже если сегодня местонахождение Рене не обнаружили, в конечном итоге журналисты разнюхают, где она прячется. И тогда ее вызовут обратно в Нью-Йорк, чтобы допрашивать. Ей придется давать показания и снова ощущать себя жертвой слухов и ненависти. Но при этом под огонь прессы попадет не только она, но и Оливер. Нельзя было входить в его жизнь!
