– О! Это хорошо. А могу я узнать, насколько ему сократят срок?
– Ваш брат признал себя виновным в обмен на двенадцатилетний срок в тюрьме с минимальной изоляцией заключенных. Он получит возможность условно-досрочно освободиться через семь лет. – Прокурор посмотрел на Рене. – Я собираюсь засадить вашего отца за решетку пожизненно, даже если он признает себя виновным, чтобы избежать судебного разбирательства.
– Хорошо, – сказала Рене.
Если этот ответ и удивил прокурора, то он ничем не выдал своего удивления.
– Вы сможете добиться экстрадиции моей матери из Франции? – поинтересовалась Рене.
– Если сможем, согласитесь ли вы дать против нее показания?
Рене вспомнилось, как мать столько лет манипулировала ею, лгала ей, как тыкала ей в ноги вилкой, а после ругала за окровавленную одежду. Затем Рене представила свою мать на скамье подсудимых и улыбнулась. Пусть и она узнает, что такое настоящий страх.
– Я с удовольствием буду свидетельствовать против нее.
– Считаю, теперь у нас есть все, что нужно, – продолжил прокурор. – Если ваш отец предстанет перед судом, мы ожидаем с вашей стороны полного сотрудничества.
Рене кивнула.
– Пожалуйста, не покидайте страну, не сообщив, куда направляетесь. В остальном вы свободны. – Он улыбнулся. – Удачи, миссис Престон-Уиллоуби.
Рене ошеломленно застыла.
– И я могу вернуться в Техас, если захочу?
Хотя, может, и не стоит этого делать. В конце концов, она ведь ушла от Оливера. А теперь и его тоже преследовали папарацци. Рене видела его фото в прессе. На каждом снимке он выглядел мрачным. Но, очевидно, помня совет Рене, Оливер не пытался убегать от репортеров.
Из-за Рене он, а также Хлоя и Флэш лишились неприкосновенности личной жизни. Теперь семью Лоуренс на все лады склоняли в желтой прессе.
– Конечно, можете отправиться и в Техас, – подтвердил прокурор. – Найдите работу, живите, как вам нравится. Приставы не будут накладывать арест на вашу зарплату или зарплату того человека, за которого вы выйдете замуж.
У Рене от удивления чуть не отвисла челюсть, лишь привычка держать себя в руках помогла сохранить лицо невозмутимым.
– Приятно это слышать. Спасибо.
Прокурор, Рене и ее адвокаты встали из-за стола, все пожали друг другу руки.
Напоследок прокурор пожелал Рене удачи, и она чуть не рассмеялась. Ну какая удача ее ждет? Все уже в прошлом. Она родилась в богатой семье, и ей посчастливилось ощутить любовь семьи Лоуренс. Кроме того, повезло провести с Оливером целый месяц. О чем еще можно просить судьбу?
Рене попрощалась со своими адвокатами, спустилась на лифте в вестибюль и направилась к выходу. Она видела, что снаружи ее уже поджидают репортеры, но теперь ей было на них наплевать.
– Надо же! А я думал, что ты ненавидишь папарацци!
Этот голос! Его голос!
– Оливер? – Рене резко остановилась и начала оглядываться по сторонам, молясь о том, чтобы это не оказалось плодом разыгравшегося воображения.
– А теперь ты сама идешь к ним, как зверь на ловца.
Оливер взял ее под руку и отвел в сторону.
– Ты здесь! – прошептала Рене, когда он втянул ее в лифт.
Рука Оливера обняла ее за талию. Боже, как Рене скучала по нему! Пять дней назад она заставила себя уйти от него и с тех пор не находила себе места.
Двери лифта закрылись. Рене крепко обняла Оливера за шею и спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Ищу тебя. – Он нажал кнопку, и лифт заскользил вниз. – Я ведь дал тебе обещание.
– И ты его сдержал?
Рене вспомнила, что Оливер пообещал Клинту позаботиться о ней, и ее сердце сжалось. Так вот почему он тут! А вовсе не потому, что не может без нее жить. Это ничем не отличалось от его предложения жениться на ней, чтобы помочь решить ее проблемы. Оливер Лоуренс оказался самым достойным человеком из всех, кого Рене знала. Несмотря на то что она ушла от него, он собирался позаботиться о ней.
– Тебе не обязательно это делать, – сказала она.
– Я должен. – Оливер вскинул подбородок. – Я обещал, что не оставлю тебя, не попрощавшись.
Она попыталась высвободиться из его объятий, но он не отпустил ее.
– Но… Я ведь с тобой попрощалась.
– А я с тобой – нет. – Глаза Оливера потемнели. – Чего ты хочешь, Рене?
Прежде чем она смогла придумать ответ, двери лифта открылись и в него вошли люди. Оливер подвинулся, но его рука осталась лежать на талии Рене. Она невольно прижалась к нему, ругая себя за это. Но ей хотелось убедиться, что это не галлюцинация. Оливер действительно здесь. Рене чувствовала, что еще немного – и она расплачется.
Ее брат согласился на сделку со следствием, ее отец никогда не выйдет из тюрьмы, и, если повезет, ее мать тоже просидит там не один год. Рене свободна делать все, что пожелает. Так чего ей хочется?
Больше не сказав ни слова, она и Оливер доехали в лифте до подземного гаража. Там Оливера ждала машина с шофером. Только сев в нее и дождавшись, когда водитель закроет за Оливером дверь, Рене обрела дар речи.
– Что…
– Неужели ты думаешь, что я позволю этим акулам-папарацци наброситься на тебя, пока ты будешь ловить такси?
Он покачал головой.
– Оливер, – сказала Рене более резким тоном. Оливер взял ее за руку.
– Что ты здесь делаешь?
– Приехал к тебе.
Рене моргнула, все еще до конца не веря, что перед ней не галлюцинация. Но Оливер по-прежнему был здесь и смотрел на нее теплыми карими глазами, словно очень рад ее видеть. Разве такое возможно? Ведь Рене видела заголовки статей в прессе. Газетчики строили самые невероятные догадки о том, какие отношения связывают Рене и Оливера. Пожарные рассказывали, как она почти сожгла ранчо. Какой-то репортер даже ухитрился пообщаться с Люсиль. Правда, он получил лишь следующий комментарий: «Люди имеют право на личную жизнь. А теперь – прочь с крыльца, или я тебя застрелю».
В одно мгновение радость от встречи с Оливером погасла.
– Если нас опять увидят вместе, твое положение еще больше ухудшится.
– Рене, чего ты хочешь?
Ее глаза мгновенно наполнились слезами, и ей пришлось отвернуться к затонированному окну машины. В этот момент их лимузин, медленно вырулив из гаража, как раз проезжал мимо толпы ожидавших свою жертву репортеров. Пусть теперь торчат тут зря несколько часов.
– Я не хочу стоить тебе твоего бизнеса, – сказала Рене, потому что это была правда.
Оливер фыркнул. Она вскинула голову и посмотрела на него.
– Рене, чего ты хочешь? В следующие пять минут или в следующие пять лет. Чего хочешь именно ты, а не кто-то от тебя?
