– София, нам нужно поговорить.
Она готова была растаять от одного звука его голоса.
– О чем?
Эрик посмотрел на нее таким взглядом, что она не сдержала улыбку.
– Помнишь, когда мы были детьми и ссорились, твоя мама всегда заставляла нас извиниться друг перед другом и помириться?
– Помню. Но мы больше не дети.
– Ты права.
– Это Эрик пришел? – За ее спиной появилась мать и буквально вытолкнула ее из дома. – Я присмотрю за детьми.
– Что происходит? – подозрительно спросила София, но не успела она опомниться, как мать вручила ей ее сумочку и закрыла дверь. Она повернулась и глянула на Эрика, который даже не думал принимать виноватый вид. – Что ты задумал?
– Твоя мама хочет, чтобы мы помирились. – Он взял ее за руку и повел вниз по ступенькам. У крыльца их ждала его машина. – Знаешь, это правда – чем больше меняются вещи, тем больше они остаются прежними.
– Эрик… – остановилась София.
– Надеюсь, ты отдохнула. Я так волновался за тебя.
– Не говори так, – нахмурилась она, но ее сердце запело от радости.
Эрик беспокоился о ней. Он сделал все, что в его силах, чтобы помочь ее детям. И сказал, что любит ее.
И его чувства были взаимными. Потому что София безнадежно влюбилась в него.
– Послушай меня, упрямая женщина, – улыбаясь, начал Эрик.
– Хорошенькое начало, – пробормотала она.
Он выразительно взглянул на нее, и она замолчала.
– Я думаю, мы больше не сможем оставаться друзьями.
– Что? – София никак не ожидала такого поворота.
– Я не был для тебя настоящим другом, – продолжил Эрик. – Я уехал из дома, жил своей жизнью, и меня не было рядом с тобой в горе и в радости.
– Эрик, не начинай, – несколько раз тяжело сглотнула София. – Не надо.
– Не надо что? Говорить, что я люблю тебя? Снова просить выйти за меня замуж? Попытаться сделать это лучше, чем в прошлый раз, когда мы оба были уставшими и раздраженными?
– Мы не можем быть вместе.
– Я Эрик Дженнер, и могу делать все, что захочу, черт подери. Если я хочу провести вечер на яхте, кто помешает мне? Если мне взбредет в голову построить шикарный дом на Луне, я щелкну пальцами, и соберется самая лучшая команда, которая осуществит мой проект. Если мне вздумается прогуляться по городу в костюме селезня…
– В костюме селезня? – ахнула София.
– Я сделаю так, что будет модным ходить в перьях, – не обращая на нее внимания, продолжил Эрик. – И если я захочу влюбиться в своего офис-менеджера и ее двойняшек, кто посмеет заявить мне, что это плохая идея? Ты? София, надеюсь, этого не произойдет. Потому что ты достаточно хорошо знаешь меня.
Господи, он признается ей в любви прямо на улице.
– Но другие так скажут.
Выражение его лица стало угрожающим, и у Софии мурашки поползли по спине.
– Я не смогу закрыть им рот. Но пусть только попробуют обидеть тебя! Как ты могла подумать, что мне есть дело до того, что могут сказать такие люди, как Уайатт? Как ты могла подумать, что мне есть дело до того, что думают другие? Меня интересует только наше с тобой мнение.
– Но мы живем в разных мирах… – слабо запротестовала София.
– Знаешь, почему мы дружили с тобой? – грозно посмотрел на нее Эрик. – Потому что ты общалась со мной на равных. Надеюсь, я вел себя точно так же. Детка, ты никогда не была для меня лишь дочерью горничной. Ты всегда была Софией. Надеюсь, что и я никогда не был для тебя всего лишь богатеньким мальчиком. Я… – Он тяжело сглотнул, и вдруг показался каким-то очень взволнованным. – Я был Эриком для тебя. Разве не так?
– Конечно так, – всхлипнула София. – Эрик, но я не могу требовать от тебя таких жертв. Ты не несешь ответственности ни за меня, ни за моих детей.
– Ты ничего не требуешь. Я сам прошу об этом. – Он склонился над ней и нежно поцеловал ее в лоб. И этот поцелуй потряс ее до глубины души. – Ты слышишь меня? Я никогда не делаю того, чего не хочу. Малышка, я здесь, рядом с тобой. Я был тут на прошлой неделе и буду на следующей. Ты значишь для меня слишком много, чтобы я отказался от тебя из-за одного недоразумения.
– Но…
– И я не собираюсь занимать место Дэвида. Он всегда будет частью твоей жизни и жизни твоих детей. София, но ты не умерла вместе с ним. И глубоко в душе я верю, что он не хотел бы, чтобы ты растила этих чудесных малышей в одиночку.
– Это был удар ниже пояса, – сквозь слезы ответила София.
Эрик притянул ее к себе, и ей показалось, что с ее груди сняли какой-то железный обруч, и она смогла свободно вздохнуть впервые за последние несколько дней.
– Тогда перестань вынуждать меня вести грязную борьбу и смирись с тем, что я никуда не уйду. – Он погладил ее по волосам, и она буквально растаяла в его объятиях. – Я так сильно скучал по тебе, – прошептал он, касаясь губами ее волос. – Ты не появлялась на работе целую неделю.
– Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Столько всего случилось…
– А я еще больше все усложнил. Мне следовало немного подождать со своими идеями насчет того, чтобы жить вместе, а я вывалил все на тебя. И ты…
– А я чувствовала себя ужасно виноватой, – слабо улыбнулась София. – До сих пор чувствую.
– Но в чем ты обвиняешь себя?
– Меня не было рядом с детьми, когда они заболели. Я была… с тобой.
– Но за ними приглядывали твои родители. Ты ведь не бросила их одних.
– Эрик, я люблю тебя. Но я должна ставить их на первое место.
– Ты что, собралась принести себя в жертву?
– Нет, конечно, – не совсем уверенно ответила София. – Но они нуждаются во мне. Эрик, они всего лишь дети. Я все, что у них есть.
– Так, садись в машину, – не выдержал Эрик.
– Что такое?
– Мне нужно рассказать тебе кое-что, и я бы предпочел, чтобы нас никто не услышал.
София послушно села в машину. Эрик последовал за ней и с силой захлопнул дверцу. Какое-то время они сидели в тишине, а потом он нажал кнопку и отдал команду водителю.
– Едем.
Машина тут же тронулась с места.
– Эрик?
– Моя невеста была на третьем месяце беременности, когда бросила меня, – выпалил он. – И отцом ребенка был другой человек. Мы не занимались сексом полгода, потому что она сказала, что так наша первая брачная ночь будет более «особенной». И знаешь что? Я не пытался вернуть ее. Я позволил ей уйти.
– А ребенок… – София ахнула и прижала ладонь к губам.
– Тест на отцовство подтвердил, что ребенок не мой. И знаешь, что самое забавное? Я совсем не скучаю по Пруденс. Мне не нужен ни секс с ней, ни молчание, которое вечно царило между нами, ни она сама. Но когда я узнал о ребенке… – Эрик отвернулся и посмотрел в окно. – Я был готов сражаться за него. Но он оказался не моим, и Пруденс вышла замуж за его отца меньше чем через две недели после того, как бросила меня.
