Книга Северная роза, страница 31. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Северная роза»

Cтраница 31

Она не только рано ложилась и поздно вставала. Сон мог ее сморить где попало – хоть в саду, и тогда Троянда засыпала прямо на теплой траве, окутанная сладким запахом роз. Часто, проснувшись, она обнаруживала, что лицо ее залито слезами, но о чем она плакала, что ей снилось, Троянда не знала. Она часто размышляла: где бродят наши души, когда их освобождает сон? – но никогда не могла вспомнить своих снов.


Дни тянулись, тянулись… так прошло два месяца, отмеченных зарубками на стволе пинии, росшей в тенистом углу сада, – два месяца из четырех оставшихся до родин, – когда Троянда, которую последние дни донимала какая-то особенная слабость, почувствовала себя ну просто из рук вон плохо.

Началось все с тупой боли в животе. Тянуло, тянуло, что-то медленно, больно сжималось – и так же мучительно разжималось. Потом она вдруг обнаружила бурые пятна на рубахе.

Кровь. У нее началось кровотечение! Хорошо это или плохо? Может быть, так и должно быть? Спросить бы хоть кого-то… но спросить было некого – Троянда решила терпеть. Она промаялась ночь, урывками засыпая, а утром, как всегда, ушла в сад, чтобы служанка, которая принесет завтрак, не услышала ее печальных стонов: да, иногда подступала вдруг такая боль, что Троянда невольно вскрикивала. Но ничего, это ничего…

К обеду вернувшись из сада, она все твердила себе: ничего, мол, пройдет. А кровь сочилась сильнее, и вдобавок так ныла спина! Вот что оказалось самым мучительным. Троянда и ложилась, и садилась, и ходила туда-сюда – ничто не помогало. Чудилось, между костями ей в спину деревянные клинья вколачивают! Наконец Троянда догадалась: надо найти плоское, твердое место и лечь. Спина распрямится и перестанет болеть.

Она взгромоздилась было на стол, но он был коротковат – свешивались ноги, а они и без того отекали в последнее время. Троянда улеглась на пол, но ее тотчас стало знобить: мрамор показался ледяным, даже сквозь ковер пробирал холод. И тошнило, беспрестанно тошнило!

Она выползла в сад… Тут, у фонтана, ее вдруг вырвало.

Опустошенная, она едва держалась на ногах, но в голове просветлело, и Троянда догадалась, что нужно просто лечь на землю: трава теплая, холодно не будет, и спина перестанет болеть.

Правда, перестала… Троянда лежала, блаженно раскинувшись, щурясь от мягкого света, кое-где пробивавшегося сквозь тенистый узор листьев и цветов, и чувствовала, как боль медленно впитывается в землю. Ах, как хорошо, хорошо… Она была так измучена, что, едва вынули клинья из спины, заснула мертвым сном, но ненадолго: новый приступ боли пронзил ее. Нет, не в спине – внизу живота. И теперь приступы следовали один за другим и были с каждым разом все сильнее. До Троянды донеслись чьи-то стоны, и она не сразу поняла, что сама стонет, и хрипит, и хватает воздух пересохшими губами.

Ей страшно хотелось пить, но разве хватит сил подняться и доползти до фонтана? Нет, надо еще потерпеть. Это скоро кончится, ну не может же это длиться вечно!..

Боль вдруг ударила ее с такой силой, что Троянда с громким стоном резко согнула ноги – и тут же внутри у нее что-то словно бы лопнуло. Она ощутила, что из ее тела изливаются потоки тепловатой жидкости, и в мимолетном просветлении вдруг поняла, что происходит: да она ведь рожает! У нее начались роды! Раньше на два месяца!

Отовсюду, из каких-то закоулков памяти, слетелись, собрались разрозненные сведения, обрывки разговоров, какие-то случайные воспоминания. Это не просто боли – они называются «схватки», а жидкость – это какие-то там воды, которые «отходят» перед тем, как рождается ребенок, и теперь надо посильнее тужиться, чтобы он родился, ну а потом перегрызть пуповину.

Все. Это все, что она знала о родах. Не больно-то много для женщины, которой предстоит сделать это без малейшей сторонней помощи, но больше узнать все равно неоткуда. Тужиться, значит? Хорошо, она будет тужиться. Это хоть как-то приглушает боль!

Она тужилась, цепляясь ногтями за траву и кряхтя. Что-то раздирало ей чресла все шире и шире… это что-то лезло из ее утробы на волю, но, несмотря на все свои усилия и на старания Троянды, никак не могло извергнуться. Троянда садилась, ложилась, билась о землю… Хотелось вцепиться во что-нибудь, но трава с корнем вырывалась из земли, Троянда отбрасывала ее, вырывала новые пучки… Розовые кусты тряслись, лепестки падали, уже все вокруг было усыпано ими, они липли к потному лицу Троянды, и та беспомощно сдувала их, не переставая тужиться, изо всех сил тужиться…

Нет, не получается! Она не может больше выносить эту боль! И горло у нее болело – наверное, она кричала, хоть и не слышала своих криков сквозь оглушительный звон в голове.

И что, их никто больше не слышит? Никто не придет на помощь? А если она не родит сама – что будет?!

Страшное воспоминание ударило по глазам: черная, застывшая, бесформенная груда в тени магнолий – Молла; а меж ее окровавленных ног – покрытая кровавой слизью головка и крошечные скрюченные ручки.

Троянда испустила такой вопль, что услышала свой крик, взвившийся над розовыми кустами, словно обезумевшая птица. И ей почудилось, будто все внутренности ее вдруг вырвались из тела – невыразимо легко стало вдруг, и вздувшийся живот опал, что-то завозилось между ног, но что – Троянда не могла посмотреть: она лишилась сознания.

Она очнулась почти тотчас и знала, что беспамятство длилось лишь мгновение. Ее покрытое потом тело даже не успело остыть под легким дуновением ветерка.

Надо перевязать пуповину… сейчас. Троянда не могла и пальцем шевельнуть от слабости. Сейчас… еще минутку…

Значит, это случилось. Она родила ребенка. Сейчас она посмотрит на него и узнает… И вдруг Троянда с изумлением почувствовала, что ей абсолютно все равно, кого она увидит. Какая-то теплая волна пошла от сердца, захлестнула сознание, и Троянда поняла: она будет любить этого ребенка, кем бы он ни оказался. Она уже любит его!


– Госпожа! О… святые апостолы!

Кто это кричит? Троянда с усилием повернула голову и увидела полузабытое лицо своей служанки, искаженное ужасом. Какой у нее пронзительный голос!

– Что вы наделали! Что вы наделали с собой и с младенчиком! О синьор! Синьор Пьетро!

– Погоди, не кричи! Дай мне моего ребенка, – пыталась остановить ее Троянда, но та с криком:

– Помогите! Спасите, во имя неба! Синьор Пьетро! Беда! – ринулась в дом.

Троянда, скрипнув с досады зубами, попыталась подняться. Ну зачем эта дура кого-то зовет? Это ее, Троянды, ребенок, и никому она его не отдаст. Сейчас она возьмет его, наконец-то прижмет к себе… вот только перевязать эту чертову пуповину!

Невероятным усилием Троянда села и увидела на траве, залитой кровью, окровавленный комочек со скрюченными ручонками. Ребенок… маленький человеческий детеныш! Ни рогов, ни хвоста! Он человек, ох, слава богу!.. И только тут Троянда осознала, что ее ребенок не кричал, не шевелился. Он был мертв. Пуповина обвилась вокруг его шеи и задушила его.


– Троянда! О господи! О-о… что это?!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация