– Хорошо, крутой парень. Я понимаю. – Шарлотта подняла воротник пальто, когда они завернули за угол к широкой пешеходной и велосипедной дорожке вдоль Гудзона. – Что касается Сойера, мы довольно близки, но не так, как они близки с Ноа. Но у них было другое детство. Отец их боготворил. Ну, по крайней мере, пока Сойер не унаследовал отель и не решил пойти против воли отца. Ноа встал на сторону Сойера, и все изменилось в худшую сторону. К сожалению, мои отношения с отцом всегда были плохими.
Отец Майкла был шумным и тяжелым человеком. Майкл не говорил о нем, даже с людьми, которых хорошо знал. Майклу казалось, что так он дает отцу еще больше власти над собой. Он больше этого не позволит.
– Не понимаю. Ты же девушка. Разве отцы не любят своих дочерей и не хотят их защищать?
– Наверное, если дочери не позорят имя семьи. Для отца я обуза. Может, если бы я добилась чего-нибудь в жизни, он бы думал иначе.
Майкл вспомнил, как Шарлотта была нетерпелива, когда пришла на собеседование на должность в его агентстве. Так отчаянно в его фирме не стремился работать никто, хотя многие готовы на все, чтобы попасть в его команду. Он ненавидел себя за то, что отказал ей. Но он понимал, что никогда не сможет сделать ей выговор или заставить пахать на выполнение плана. Что-то в Шарлотте делало его уязвимым. Он не хотел огорчать ее. Наверное, поэтому он не смог бросить ее сам, а сделал все, чтобы инициатором их разрыва стала она.
– Ты добьешься успеха, Чарли. Тебе просто нужно найти то, что тебе по душе.
– И это говорит мужчина, который нашел свое дело в десять лет.
Она была права, но все было не так легко, как она себе представляла. Он не просто много работал, он страдал – душевные переживания сменялись небывалыми успехами.
– Как обстоят дела с нашим дружеским пари?
– Я говорила тебе, что не буду с тобой соревноваться. Я ни за что не выиграю.
– Во-первых, ты этого не знаешь. Во-вторых, что-то подсказывает мне, если ты выиграешь это пари – будешь тыкать мне этим до конца наших дней.
– Хорошо, – застенчиво улыбнулась Шарлотта. – У нас соревнование. Но я соглашаюсь только потому, что сегодня продала первую квартиру. Единственный раз в моей жизни, когда все прошло идеально. Конечно, это ненадолго. Кто-нибудь кинет меня в последний момент.
– Ну, не знаю. Есть действительно удачные объекты. Теоретически, они должны сами себя продавать.
– Хотелось бы думать, что у меня как раз такие.
– Уверен, так оно и есть.
– А что насчет тебя? Удалось заключить сделку?
– Две, – без особого энтузиазма ответил Майкл. Странно, но ему совсем не хотелось побеждать в этом споре. – Посмотрим, как все пройдет.
Шарлотта остановилась. Тор продолжал идти, пока не натянулся поводок. Он вернулся к ней и обиженно затявкал.
– Все в порядке? – спросил Майкл.
Шарлотта посмотрела на небо.
– Я в порядке. Забыла, что иду против неподражаемого Майкла Келли. У моего брата были причины нанять именно тебя для продажи квартир в «Гранд-Легаси».
– Не позволяй этому помешать тебе, – сказал Майкл, схватив Шарлотту за руку.
– Да нет. Просто… – Шарлотта замолчала на полуслове и уставилась на темную, таинственную поверхность реки.
Она была так красива. Майкл не мог оторвать от нее глаз.
– Просто что? – спросил Майкл. Он подошел достаточно близко, чтобы облачко от его дыхания коснулось ее щек. Снежинка приземлилась на ее нос и мгновенно растаяла, оставив после себя блестящее пятнышко. Майкл протянул руку и вытер его перчаткой. Снег повалил хлопьями и опускался на ресницы Шарлотты.
– Не хочу говорить об этом. Надо перестать воспринимать каждую маленькую неудачу, как грандиозное поражение. Иногда неудача – это всего лишь неудача.
Она расстроилась, что он ее опережает.
– Ты права. Ничего страшного.
– Мы можем никуда не ходить? – спросила Шарлотта, повернувшись к нему, и улыбнулась. – Я люблю снег, но сейчас он слишком сильный. Уверена, у тебя еще куча вещей запланирована на вечер.
Майкл просунул руку через петлю поводка Эбби и обнял лицо Шарлотты ладонями. Ее глаза широко распахнулись, губы приоткрылись от удивления. Он больше ничего не ждал. Майкл нежно поцеловал Шарлотту. Она наклонилась к нему, прижалась грудью к его груди, разжигая огонь. Казалось, они никогда не оторвутся друг от друга. Она снова принадлежала ему.
– Нет, – прошептала Шарлотта, вырываясь из объятий Майкла. – Мы не можем, не должны.
Каждое слово противоречило тому, чего хотело ее тело, но она не могла позволить ему начать то, что она не была готова закончить. Прежняя Шарлотта стала бы беспокоиться о последствиях позже, но сейчас она не могла позволить себе усложнить отношения с Майклом. Все и так будет слишком сложно, когда она расскажет ему о ребенке.
– Прости. – Майкл потянулся к ней. Его дыхание было прерывистым.
– Ты не должен был этого делать, – прошептала Шарлотта. Она не могла смотреть на него. Ей хотелось наделать глупостей. – Мы расстались. Мы не должны целоваться. Наши отношения станут еще более запутанными.
– Я не понимаю, что именно так запутанно. Мы расстались, Шарлотта. Иногда люди снова начинают встречаться.
Это был ее шанс сказать ему, и слова уже сформировались в ее голове, но произнести их она еще не могла. Она знала Майкла. Для него романтический ужин был слишком вычурным. Шансы, что он будет рад ребенку, были мизерными. Кроме того, свадьба Сойера была не за горами, и ей необходимо доказать семье, что она чего-то стоит… В общем, с новостью о материнстве лучше повременить.
– Я знаю тебя, и это был «давай займемся сексом» поцелуй. О чем ты вообще думал?
– Я думал, что ты красивая, и хотел поцеловать тебя.
Если кто и знал, как сказать правильные слова в нужное время, так это Майкл. Шарлотта не попадется на эту удочку. Она знала, что Майкл не сторонник длительных отношений. Если бы ему прямо сейчас позвонили по работе, он бы ответил на звонок и тут же забыл, о чем они только что говорили.
– Тогда прекрати так думать. Ты же знаешь, что мы не подходим друг другу. У нас разные цели, помнишь?
– Я знаю, – ответил Майкл и поджал губы. – Ты права. Мы хотим разных вещей. Прости, что поцеловал тебя.
Отлично. Теперь ей стало лучше. Немного.
– Спасибо. За извинения.
– Да, мадам. – Майкл поднял руки в жесте капитуляции. – Все, что пожелаете. Больше никаких поцелуев. Не хочу рисковать.
Теперь она знала, почему не умеет устанавливать границы. Она их ненавидит.
– Думаю, нам пора вернуться. Я замерзла, – сказала Шарлотта. Хотя ее губы и некоторые деликатные части тела все еще были в огне.
