Мика посмотрел в сторону леса, который растянулся на добрых пять миль у подножия гор.
– Что-то я пока не видел ни одного оленя.
– Для этого как минимум надо выходить на улицу, – заметила Келли.
– Правильно. – Он кивнул и засунул руки в карманы.
– Их тут много, и они хитрые. Хотя не все. Некоторые идут прямиком в сад и насмехаются над тобой. – Она мрачно посмотрела в сторону леса.
Мика рассмеялся, и Келли с удивлением посмотрела на него.
– Олени умеют насмехаться?
– Еще как. – Келли пару секунд изучала его лицо. – Вам тоже надо чаще смеяться.
Мика нахмурился, момент был упущен, и Келли решила отвлечься от этой темы.
– Изгородь даже не замедляет их бег. Они просто перепрыгивают ее. Как балетные танцоры. Очень изящно.
– Так зачем тогда вообще заморачиваться с изгородью?
– Потому что в противном случае это выглядит так, словно я говорю им: «Ребята, я не против – приходите и ешьте мои овощи».
– То есть у вас с оленями война.
– В общем, да. И пока они побеждают.
– У вас на щеке оранжевая краска.
– Что? О… – Келли потерла щеку.
– И белая краска на пальцах.
Келли посмотрела на свои руки и рассмеялась.
– Да, я только что закончила рисовать.
– Вы еще и рисуете?
– Ну так, немножко. Разрисовываю витрины и все такое. Я не художник.
– Риелтор, художник, менеджер сайта… Что еще?
– Да ничего особенного. Создаю дизайн садов, а зимой чищу дорожки от снега. Люблю разнообразие.
Глаза Мики лукаво блеснули, и сердце Келли сделало кульбит. Похоже, он подумал о другом разнообразии, и теперь, большое спасибо, в ее голове тоже возникло очень много интересных мыслей. Ее щеки вспыхнули, и она была рада легкому бризу, который их освежил. Она сделала глубокий вдох и с неохотой произнесла:
– Мне, пожалуй, пора домой – надо умыться.
– Как насчет бокала вина для начала?
Она с любопытством посмотрела на него:
– Это приглашение?
– Что, если так?
– Тогда я его принимаю.
– Хорошо. – Он кивнул. – Тогда заходите. Заодно и перекусим.
– Мужчина, который готовит и предлагает вино. – Келли направилась к задней двери, Мика шел рядом. – Вы редкий экземпляр, Мика Хантер.
– Да, – пробормотал он. – Редкий.
Естественно, в особняке она чувствовала себя как дома. В конце концов, она здесь выросла. Делала домашнюю работу за круглым столом, поедая свежеиспеченное бабушкино печенье. Она училась готовить на старой плите и помогла бабуле выбрать холодильник из нержавеющей стали, когда старый вышел из строя.
Она выкрасила стены в мягкое золото, так что даже зимой дом казался теплым и уютным, и это она выбрала гранитную столешницу с янтарными прожилками в тон стенам. Этот дом был воплощенный уют. И любовь.
Келли подошла к раковине и выглянула в окно, выходящее на двор и лес. Затем вымыла руки, отчистив с них краску. Ополоснула лицо.
– Все смыла? – обратилась она к Мике.
Он посмотрел на нее и кивнул:
– Да.
– Хорошо. Люблю рисовать, но все же на витринах, а не на себе.
Келли достала из холодильника вино, пока Мика разогревал пасту. Взяла два бокала из буфета и налила вина в каждый из них, после чего наконец села за круглый дубовый стол и стала наблюдать за Микой.
Интересно, почему, когда мужчина готовит, это выглядит так сексуально? Шон даже не знал, как включается плита, а Мика выглядел таким уверенным с лопаткой в руке. Эта картина заставила ее еще больше задуматься о других его возможных талантах. О боже, давно ее так не накрывало желание. Если бы Терри знала, о чем Келли думает в эту самую минуту, она бы устроила праздничную вечеринку и запустила в небо шарики. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
– Вкусно пахнет.
Мика взглянул на нее через плечо.
– Пасту легко готовить. Травы, чеснок, оливковое масло, сыр – и вуаля. Плюс порезать немного бекона, потому что без мяса никуда.
– Согласна, – сказала Келли, потягивая вино.
– Рад слышать, что вы не из тех, кто питается только листиком зеленого салата, «а соус, пожалуйста, не надо».
– Эй, что плохого в зеленом салате?
– Ничего, если в нем есть мясо, – ответил Мика.
– Так что заставило вас освоить кулинарию?
– Инстинкт самосохранения. Если живешь один, волей-неволей научишься готовить.
Знал Мика или нет, но он только что открыл дорогу лавине вопросов. И она не стала упускать такой случай.
– Так вы живете один?
Приподняв бровь, он обернулся и посмотрел на нее:
– А вы заметили кого-то еще в этом доме в последние пару месяцев?
– Нет, – улыбнулась она. – Но вы же пишете такие страшные и таинственные истории. Так что вы вполне могли убить свою подружку.
– Мог бы, – согласился Мика. – Но не убивал. Единственное место, где я совершаю преступления, – это экран компьютера.
– Отрадно слышать. – Было и впрямь приятно узнать, что он спокойно воспринимает подколки и может на них ответить. Но все же надо прояснить вопрос до конца. – То есть ни подружки, ни жены у вас нет?
Он помешал пасту и наконец ответил:
– Чисто женский вопрос.
– Ну, я же женщина, так что вопрос имеет смысл. А вы очень по-мужски ответили на вопрос вопросом. Попробуете еще раз?
– Нет.
– В смысле, жены нет или ответа не будет?
Словно нехотя, его губы медленно изогнулись в улыбке.
– Да, надо было подумать, прежде чем вступать в словесную перепалку с женщиной. Даже у писателя нет шансов выиграть в этой битве.
– Какой изысканный комплимент, – отозвалась Келли, но взгляд не отвела, ожидая ответа.
И Мика, фыркнув, удовлетворил ее любопытство.
– «Нет» – это ответ. Нет жены. Нет подруги. Не заинтересован.
– Так вы гей, – развеселилась Келли. Она, конечно, понимала, что это не так, потому что между ними явно проскакивали искры. Но было так забавно наблюдать за выражением его лица.
– Я не гей.
– Уверены?
– Вполне, – раздраженно ответил он.
– Снова отрадно слышать. – Келли сделала глоток вина, пряча улыбку. – Я тоже традиционной ориентации – просто, чтобы внести ясность.
Он вперил в нее взгляд, и внутри ее вспыхнуло пламя.
