Четыре орудия ударили разом, но с разной точкой подрыва боеприпасов, чтобы баллистические вычислители взяли за новую точку расчета самый удачный выстрел.
Лейтенант повел турелью, проверяя, как она ходит, между делом отмечая, насколько хорошо начинает себя чувствовать.
Он еще никогда не ощущал такого прилива оптимизма, как будто ему сейчас предстояло какое-то награждение, а не участие в бою с неизвестными последствиями.
Перехватчики соскочили с его радара, и теперь он видел только голографическую модель, на которой четыре точки обходили цепочку желтых огоньков, обозначавших суда конвоя.
Несколько раз загудела стена слева от лейтенанта, а затем матовые бока барж осветились ярко-голубым светом от вспышек противоракет, перехвативших шедшие на конвой ракеты.
Снова ударил залп батареи с баржи, а потом орудия зачастили поодиночке, сплетая где-то за спиной Гайера непроходимую сеть обороны.
Облака металлизированного магнитного газа из срабатывавших боеприпасов оседали на поверхностях перехватчиков, замутняя сверхоптику и загрубляя датчики, заставляя противника делать неверный расчет и мазать.
А между тем Гайер чувствовал себя все лучше. Он испытывал такой прилив сил, что ему прямо-таки не терпелось вступить в бой, однако пока дистанция для него была великовата. И несмотря на то что теперь цели вернулись в его полусферу, дотянуться до них могли лишь ракеты с судна-лидера и пушки «плавучей» батареи.
Развернувшись, четверка «кортелов» стала разгружать боезапасы и вслед набирающему скорость конвою понеслись ракеты и снаряды прыжковой доставки.
Ракета была умной и могла, если нужно, потягаться интеллектом с противоракетой или оператором зенитной пушки, но она летела медленно по сравнению со снарядом прыжковой доставки, который добирался до цели внутри полевого туннеля за бесконечно короткое время.
Правда, даже у такого совершенного оружия были минусы – ему требовалось точное определение дистанции подрыва, в противном случае он мог пройти сквозь мишень, не потревожив ни пылинки, и разорваться за ее пределами.
Гайер видел, как навстречу ракетам стартовали противоракеты с судна-лидера, и вскоре где-то далеко стали расцветать огненные вспышки.
Неожиданно несколько туннельных снарядов угодили в грузовую баржу, и Гайер заметил, как полетели в стороны обломки ее корпуса.
По группе прорвавшихся ракет ударили пушки, выстраивая заслон из шрапнели, однако пара ракет, одна за другой, все же настигла уже подбитую баржу, безошибочно определив в ней самого слабого участника конвоя.
Лейтенант не поверил своим глазам, когда увидел, как из разорванных взрывами контейнеров начали разлетаться герметичные упаковки с субстратными мембранами – тем, что должно было стать новой жизнью на всех тех территориях и пространствах, где незаслуженно процветали гуманоидные расы, в то время как его народ мимикрировал под неживую природу космоса в попытках укрыться от безжалостных и страшных своей бессмысленностью ударов непостижимых носителей сверхсилы.
Наверное, не проглоти лейтенант сразу две капсулы сильнодействующего препарата, он упал бы от этой картины в обморок.
Разорванная баржа вышла из электронной сцепки и стала отходить в сторону, продолжая терять драгоценный груз. Следовавшая за ней заняла ее место, и гонка продолжилась.
Где-то внизу вибрировала от нагрузки шахта, вырабатывая энергию для систем зажигания следовавших в конвое барж. Лейтенант невольно подумал, что теперь, когда они потеряли один транспорт, другие баржи будут разгоняться быстрее. Он не успел проанализировать, хорошо это или плохо, – перехватчики продолжили атаку, и теперь их удар был направлен на батарею.
Обе стороны открыли бешеный огонь друг по другу, и, хотя калибр пушек батареи был крупнее, на стороне врага оставалась скорострельность. Полевые экраны врага полыхали розовыми разводами, когда в них ударяли разогнанные до безумных скоростей болванки из моноатомного материала. Оптическая система на посту Гайера показала корабли противника так близко, что стали видны сетчатые панели, вырабатывавшие защитное поле.
Отработав пушками, перехватчики сбросили несколько магнитных бомб и ушли на новый разворот.
Гайер видел, что бомбы, сброшенные второпях, из-за противодействия батареи идут мимо грузовых транспортов, однако неожиданно страшный удар потряс судно-лидер, и на панели поста лейтенанта погас один из ситуационных экранов.
Гайер с тревогой стал прислушиваться, не прервется ли гудение реактора, однако тот продолжать работать, как прежде.
Когда перехватчики начали очередной заход, им отвечала лишь половина батареи. К тому же одна пушка лихорадочно частила, а вторая, напротив, стреляла вдвое реже.
Помимо этого множества перебитых магистралей баржи травили наружу рабочие жидкости и газ.
И вновь оптика показала Гайеру врага настолько близко, что он сумел разглядеть, как некоторые из защитных панелей едва мерцали, не справляясь с перегрузками, а значит, работа зенитной батареи не прошла даром.
На новом заходе четверка перехватчиков задавила оставшихся зенитчиков дружным залпом, да так, что их баржа, также наполовину заполненная грузом, едва не переломилась. Взметнулись фрагменты ее корпуса, завалились надстройки, а перехватчики, развернувшись накоротке, ринулись к судну-лидеру, чтобы расстрелять его с близкой дистанции.
Теперь лейтенанту уже не требовалось увеличение, и он наблюдал приближающиеся цели через штатную прицельную панораму.
Через мгновение автоприцеливание захватило две цели. Лейтенант движением зрачков выбрал правую и вдавил кнопки спуска. Раскаленные снаряды понеслись навстречу цели и вскоре запрыгали, словно шары, натыкаясь на плотно сомкнутые поля. Лейтенант машинально добавил огня, расходуя боезапас в сменном магазине, и пара снарядов все же прошла сквозь ослабевшее поле последнего перехватчика.
Сверкнула вспышка, и перехватчик потерял управление, но не успел лейтенант порадоваться нежданной удаче, как пришел ответ в виде мини-ракеты. Она пробила усиленную броней стенку и, пройдя над головой лейтенанта, вонзилась в перегородку позади него, увязнув в прочной шпангоутной конструкции. В пробоине, пузырясь, стала застывать герметизирующая пена, и в этот момент из десантного отделения на третьей барже начали выпрыгивать из ячеек «пегасы».
Если бы они попытались вступить в бой сразу, свежие «кортелы» их попросту разорвали бы. Но теперь, пощипанных артиллерией и оборонительными ракетами, их можно было если не перебить, то хотя бы отогнать, – до перехода конвоя на сверхскорость оставалось несколько минут.
«Пегасы» не раздумывая стали сокращать дистанцию, открывали огонь с малых дистанций. Перехватчики им отвечали, но вяло – сказывались усталость пилотов и замедленность отяжелевших от повреждений систем управления.
Однако отступать перед устаревшими, малопригодными для боев в космосе аэрокосмическими штурмовиками пилоты перехватчиков не хотели, и вокруг несшегося сквозь пространство конвоя началась свалка.
