– Да? Ну и прекрасно. Вы привезли?
– Да, я все привез. Хотите получить прямо здесь?
– Ну что вы!
Гость начал озираться, а потом запрокинул голову, глядя в редкие облака.
– Здесь же все прослеживается спутниками! Давайте пойдем в кабину. Если что, я проводил беседу и составлял протокол.
– Как скажете, – пожал плечами лейтенант, демонстрируя еще один недавно выученный жест. Пожалуй, он им уже начал злоупотреблять, но почему-то пожимание плечами Гайеру нравилось. И еще он подумал, что следует снова проштудировать отчеты о возможностях аборигенов, ведь этот чиновник прямо с земли рассмотрел на орбите спутники.
Они дошли до головной цистерны, на которой приехал лейтенант, и поднялись в просторную кабину. Когда дверь захлопнулась, вой нагнетателей стал не так заметен, однако вибрации передавались на пол кабины вполне отчетливо.
– А водитель – там, у трубы?
– А что водитель?
– Мне показалось, он посмотрел на меня как-то недоброжелательно.
– Не обращайте внимания, мистер Бонкловски, его дело – следить за оборудованием, в чужие дела он не лезет.
Гость кивнул и нервно вытер ладони о штаны, а лейтенант открыл кабинный шкафчик и достал пластиковый кейс. Затем поднял крышку и продемонстрировал содержимое гостю.
– О… – только и сумел выдавить тот и какое-то время смотрел на деньги широко раскрытыми глазами.
Это показалось лейтенанту Гайеру странным, однако он уважительно молчал, полагая, что здесь принято так реагировать.
Наконец чиновник пришел в себя и, извинившись, стал пересчитывать деньги. Несколько раз он сбивался и начинал заново, а лейтенант Гайер смотрел на него и удивлялся – зачем было пересчитывать вручную, если на чип-чеккере кейса было указано количество купюр, их достоинство и общая сумма?
Когда пересчет был закончен, чиновник захлопнул кейс с такой поспешностью, будто кто-то уже протягивал руки к его деньгам.
– А можно я чемоданчик тоже возьму? – спросил он вдруг.
– Разумеется.
– Хорошо, – кивнул чиновник и, прижав кейс к груди, прикрыл глаза.
Между тем лейтенанту нужно было работать, и он спросил:
– У вас ко мне все?
– Да. То есть нет. Карты маршрутов на деньгах, они не обнулены?
– Нет, все купюры с маршрутами, много были в обороте – как вы и просили.
– Замечательно. Ну, я пошел.
– До свидания.
Чиновник открыл дверцу со стороны водителя и, уже встав на подножку, обернулся.
– Передайте господину Ванштейну, что я готовлю новый массив заявочек, на тех же условиях.
– Далеко?
– В долине. Он знает.
– Я передам, – заверил лейтенант и, когда чиновник наконец соскочил с подножки и дверца захлопнулась, лейтенант испытал необыкновенное облегчение. Причем не только из-за завершенного дела, но и из-за того, что этот тип наконец убрался.
«Как можно продавать землю своего народа чужакам?» – подумал он. С другой стороны, этот чиновник мог и не знать, для чего у него выкупают эти заявки.
– Нет, он знает. Он наверняка знает, – вслух произнес лейтенант, вспомнив лицо мздоимца.
И самое смешное – тот полагал, что, касаясь таких секретов, он сможет безбедно проживать где-нибудь в курортном климате. Наивный. Когда такие пособники из местных становились ненужными, их в обязательном порядке ликвидировала служба безопасности.
Пустяков в такой большой и сложной игре не существовало.
48
Открыв глаза, Брейн уставился в темноту, и рука сама скользнула под подушку, где у него лежала короткая деревянная дубинка. Звук повторился, и Брейн определил, что скрипнуло плохо подогнанное половое покрытие. Затем послышался шелест материи, скорее всего, длинного плаща, и Брейн, опершись ладонью, бесшумно скатился на пол и стал отползать подальше от кровати, в которую предположительно и будет выпущена пуля.
Ничего хорошего от ночного визита неизвестного или даже неизвестных Брейн не ожидал – дело, в общем-то, обычное, однако как эти гости обошли его дверную баррикаду?
Коснувшись стены, он приподнялся и принял удобное положение, чтобы атаковать, как только что-то станет ясно.
Но неожиданно щелкнула клавиша осветительной панели, и Брейн увидел женщину. Высокая блондинка в длинном сером плаще. Она не сразу заметила отсутствие Брейна в кровати и сделала к ней шаг, однако в ее руках не было ни пистолета, ни ножа, ни инъектора. Ну не душить же она его собиралась?
Увидев, что кровать пуста, незнакомка сказала: «Ой!» – и остановилась, но потом огляделась и заметила Брейна, который уже стоял у стены в одних боксерах.
– А я-то надеялась застать тебя спящим! – призналась она и негромко засмеялась.
– Просто не спится, – сказал Брейн, положив дубинку на пол и отойдя от стены. Теперь он узнал женщину, это была Кобет, подруга Джона Резака.
– Как вы сюда попали, я не слышал, чтобы открывалась дверь?
– За дверью слишком много глаз, я воспользовалась окном.
– Чай? Кофе из картриджа?
– Я сюда с крыши спускалась не для того, чтобы кофе пить. Из картриджа, – насмешливо произнесла Кобет и одним движением сбросила плащ, под которым из одежды ничего не оказалось. – Ну что, теперь ты будешь говорить мне «ты»?
Брейн вздохнул. С одной стороны, следовало немедленно выпроводить ночную гостью – свидания с девушками таких типов, как Резак, вели к однозначному финалу. С другой – даже заручившись парой свидетелей, Брейн уже не смог бы ничего доказать Джону Резаку, поскольку уже удостоился ее ночного визита и видел, как затейливо подстрижен ее лобок.
Уйди она сейчас, Брейн не узнает, что заставило ее решиться на такой шаг. И кто знает, а не сделано ли это с ведома Резака?
– Джон не знает, – хрипло произнесла она и, приблизившись к Брейну, положила ему на плечи свои крепкие руки.
На всякий случай Брейн слегка напряг мышцы шеи, чтобы с ним нельзя было разделаться с помощью одной молниеносной атаки.
Затем он почувствовал на своих губах ее губы и ощутил запах ее волос, которые пахли какими-то дорогими бальзамами из дикорастущих растений.
Отказываться было уже поздно, и Брейн увлек Кобет на кровать. И хотя там она вела себя вполне предсказуемо, Брейн все еще опасался каких-либо провокаций.
Когда все закончилось, она попросилась в душ, а когда вернулась спустя пять минут, снова закуталась в длинный плащ и села в узкое кресло у дальней стены.
– Я уже забыла, каково это – пользоваться водозаменителем.
– Это неудивительно. Ты зачем приходила? Неужели ради секса?
