После обеда мы общались с бригадирами и авторитетами из состава многочисленных джелалабадских ОПГ. Один из них держал центральный оптовый рынок, куда без перерыва прибывали из Пакистана фуры, груженные ароматными красными яблоками. Вооруженные «быки» бригады сидели на втором этаже, где отдыхали от ночных трудов, чистили ножами яблоки и ели их без кожуры мелкими дольками. Я взял самое большое яблоко из стоявшего тут же ящика, хорошенько потерев его о рукав куртки, постаравшись придать блеск, и аппетитно захрустел им вместе с кожурой. Афганец, сидевший рядом со мной, сильно удивился и, не промолвив ни слова, протянул мне «финку».
— В кожуре самые витамины, в мякоти их мало, — сказал я, взяв второе яблоко. Через полчаса почти все сидевшие на ящиках «братаны» терли яблоки о свои одежды, нагоняя на них глянец. Потом меня пригласили посмотреть, как проходят оптовые «торги».
Спустившись вниз, бригадир подозвал одного из стоявших внизу рядом с разгрузочным пандусом водителей фур.
— Разгружайся, сейчас ты пойдешь, у тебя товар скоропортящийся, — сказал он. Что тут началось! Как тараканы мелкооптовые покупатели облепили фуру, ожидая, пока объявят цену на алычу. Первоначальную стоимость ящика назначал сам бригадир, а потом уже все шло как на настоящем аукционе. В результате алыча досталась коммерсантам по какой-то фантастически высокой цене, в Кабуле она была раза в полтора дешевле. — Ничего, у них дуканы и телеги простаивают, все, что было, уже продали, а продавцам нужно зарплату платить. Поутру всегда высокие цены, а ближе к вечеру они падают, ведь нужно все распродать, а водителю поспеть в Торкхам на границу, — пояснил мне бригадир — владелец торговой площадки, отдавая несколько пачек денег — пакистанских рупий — водителю фуры и рассовывая остальные по бездонным карманам шаровар. — Не подумай, что мы тут голимым произволом занимаемся. Сейчас наши ребята сядут в «джип» и будут сопровождать водителя этой фуры с деньгами до самого КПП на границе. Тут много грабителей, да и полиция знает, что человек возвращается с деньгами. А если его «хлопнут» по дороге, кто тогда сюда вообще что-то повезет?
Ближе к обеду посетили виллу «смотрящего» по Джелалабаду, сына бывшего губернатора. Сразу за воротами дома мы очутились в райском саду с пальмами, банановыми деревьями, благоухающим цветущим кустарником и собственным озером. Среди всего этого великолепия летали зелено-желтые попугаи и порхали гигантские бабочки. Бородач с портативной радиостанцией в нагрудном кармане и автоматом на плече начал обыскивать Эрика. Когда он двинулся ко мне, рация прохрипела ему сдавленным человеческим голосом: «Гостя не досматривать!» Пройдя через двор мимо двух ниссановских «Патролов» с позолоченными дисками, мы сняли обувь и поднялись на второй этаж виллы. Такого кричащего великолепия я не видел никогда. На инкрустированных золотой нитью и слоновой костью деревянных резных столах стояли такие же красивые деревянные вазоны, наполненные разнообразными орехами и изюмом. Пока ждали хозяина, я полвазы потихонечку умял. Хотелось пить, но традиционного чая почему-то не несли.
Хозяин не выходил минут тридцать, и все уже начали беспокоиться, не случилось ли чего? Но потом он вышел, причем с помятым лицом и хорошим перегаром. Видать, вчера хорошо погулял. Он сел в кресло, оглядел всех нас и стал… молчать. Молчал он минут десять, пока все беспокойно смотрели на него, силясь понять, в чем загвоздка.
— Что-то я неважнецки себя чувствую, — наконец заговорил «смотрящий». — Зачем приехали?
Эрик стал подробно объяснять ему суть земельного спора с соседом, попутно сообщив, что я из «старых друзей». Понятно, что он меня сюда притащил для придания своему рассказу «большего веса». Бывшими или старыми друзьями в Афганистане иносказательно называют русских. В этом доме русские раньше бывали едва ли, и молчаливый хозяин, видимо, судорожно собирая в пучок разбежавшиеся после вчерашнего застолья мысли, силился понять цель моего визита.
— Сделаем так: завтра к шести утра, пока не начали стрелять, подъедете в Бехсуд, у главы администрации будет джирга, там все и порешаем.
Провожать он нас пошел сам, но вместо привычного рукопожатия положил правую руку на мое левое плечо и пожелал счастливого пути. Потом я узнал, что такой ритуал существует только в Джелалабаде. Рано утром после джирги в белом «Мерседесе» на враждебной территории мы распивали бутылку виски с сыном бывшего губернатора, муллой и каким-то чиновником, обмывая удачное разрешение проблемы Эрика. Это был какой-то сюр…
Чтобы понять человеческую сущность Эрика, нужно было хорошо знать нюансы его разностороннего бизнеса. По-своему он, конечно, был человеком талантливым и инициативным. Помимо торговых центров и ресторанов он открыл в Джелалабаде энергетическое предприятие под звучным названием «Энерджи Интерпрайз лимитед», занимавшееся поставкой электроэнергии сотням клиентов — владельцев жилых домов. Предприятие располагало двумя большими ангарами, в которых что-то постоянно гудело. Оттуда к столбам тянулись гроздья проводов. Чем не электростанция? На деле в ангарах работало всего несколько маломощных дизель-генераторов, а основные мегаватты электричества работники компании «добывали» бесплатно из незаконной подземной врезки в главный электрокабель, тянувшийся к городу от ГЭС «Дарунта». Естественно, что за это электричество «Энерджи Интерпрайз лимитед» никому ничего не платила, так как о врезке просто никто не знал. А может быть, и знал, но не говорил. Примечательно, что в друзьях у Эрика ходил начальник местного управления энергетики Риди Голь Пеймани, который в свое время был близким другом председателя Революционного совета Афганистана Бабрака Кармаля, с которым вместе учился. Надо сказать, что Риди Голь потом стал и моим хорошим товарищем.
Перед отъездом в Кабул мы заехали в небольшую харчевню на берегу реки Кабул, рядом с мостом, ведущим в уезд Бехсуд, где в компании с длиннобородыми местными моджахедами, поставившими свои автоматы в пирамиду, ели «кераи» — заказное блюдо, в которое входили жареная козлятина, помидоры и жгучий перец. Харчевня называлась «У полковника» — ей владел бывший полковник ВВС, воевавший в 80-е годы «за нас». Он очень обрадовался гостю из прошлого и раздобыл для нас «из-под полы» две банки голландского пива White Bear, которое больше напоминало портвейн. В пиве было 18 градусов крепости.
Прямо перед нами крестьяне добывали камень, вытаскивая большие белые валуны из бурных вод «кабулки» и укладывая их в трактор, паслись овцы… Если бы в этих краях никогда не было войны, то здесь можно было бы запросто построить дом и жить бок о бок с афганцами, которые по своей натуре, пусть и хитроваты, но достаточно порядочны. Они живут по шариату, верят в Аллаха и Мухаммеда. И этого права их никогда и никто не лишит. У каждого народа свои понятия о цивилизации и мироустройстве. Но ведь в этом и суть — все мы разные, но должны постараться сохранить в целости наш общий дом, имя которому планета Земля. Если мы будем жить по «законам», которые пишут для нас незваные воры высокого полета и разного рода аферисты, то не выживем. Они постоянно будут сталкивать нас лбами.
На обратном пути мы заехали в гости к Риди Голю в Дарунту, и он провел для нас экскурсию по одной из старейших афганских гидроэлектростанций, построенных при экономическом и техническом содействии СССР. Афганцы ее обслуживать были не в состоянии — все местные специалисты сбежали, спасаясь от моджахедских кровавых разборок, и там в то время работали ребята с Украины. По словам Риди Голя, электростанция в Дарунте 45 лет удовлетворяла потребности города Джелалабад и его окрестностей в электроэнергии, однако ее турбины сильно износились. Первоначально суммарная мощность всех агрегатов составляла 11,5 мегаватта, но с износом турбин упала до девяти. Поэтому уже несколько месяцев на ГЭС вместе с афганцами ремонт турбин вели высококвалифицированные украинские коллеги из фирмы AIP, подрядчика компании ANHAM, получившей средства на реконструкцию объекта у американского агентства экономического развития (USAID).
