ЮНОША: Значит, лишь свободный человек способен обрести счастье?
ФИЛОСОФ: Да. Понятие свободы может различаться в зависимости от страны, времени или культуры. Но свобода межличностных отношений универсальна.
ЮНОША: То есть ты полностью отрицаешь жажду признания?
ФИЛОСОФ: Если у человека есть ощущение сопричастности, он не нуждается в жажде признания. Он знает, что приносит пользу кому-то, и у него нет надобности лезть из кожи вон, чтобы добиться признания окружающих. Иными словами, одержимый жаждой признания еще не достиг чувства общности и не может провести здравую самооценку.
ЮНОША: Значит, если у человека есть чувство общности, то жажда признания исчезает?
ФИЛОСОФ: Да, она исчезает. Ты больше не нуждаешься в чужом признании.
Аргументы философа можно было свести к следующему: люди осознают свою истинную ценность, только когда чувствуют, что приносят кому-то пользу. Не имеет значения, что дало твое содействие. Достаточно иметь субъективное ощущение своей полезности, то есть сопричастности. В этом определенно имелось зерно истины. «Но что такое настоящее счастье? Неужели это то самое счастье, которое я хочу обрести?»
Два пути для тех, кто хочет быть «особенным»
ЮНОША: Ты до сих пор не ответил на мой вопрос. Возможно, благодаря содействию другим людям я бы ощутил собственную ценность и перестал считать себя бесполезным существом. Но разве это все, что нужно для счастья? Мне кажется, что, пока я не смогу осуществить какое-то великое предприятие, которое останется в памяти будущих поколений, пока не докажу неповторимость своей личности, то не смогу обрести подлинного счастья. Ты пытаешься уместить все в рамки межличностных отношений, но ничего не говоришь о радости от самореализации. По-моему, это уход от действительности!
ФИЛОСОФ: Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о «радости от самореализации». Что именно это значит?
ЮНОША: Это означает разное для разных людей. Полагаю, речь идет о тех, кто хочет добиться успеха в обществе и ставит перед собой конкретные цели, – например, исследователь, разрабатывающий состав универсальной вакцины, или художник, который стремится к созданию великого произведения искусства.
ФИЛОСОФ: А что это для тебя?
ЮНОША: На самом деле я еще не знаю, чего хочу достичь и что собираюсь совершить в будущем. Но я убежден, что должен что-то сделать. Я не собираюсь работать в университетской библиотеке до конца своих дней. Когда я найду мечту, которой смогу посвятить свою жизнь, и достигну самореализации, то почувствую себя по-настоящему счастливым. Мой отец был с утра до ночи погружен в работу, но я не знаю, было это счастьем для него или нет. По крайней мере, мне он казался вечно занятым, но не счастливым. Это не та жизнь, какую я хотел бы прожить.
ФИЛОСОФ: Хорошо. Пожалуй, твою проблему легче разрешить, если воспользоваться примером детей с проблемным поведением.
ЮНОША: Детей с проблемным поведением? Как это?
ФИЛОСОФ: Начнем с того, что у всех людей есть универсальное желание, называемое «стремлением к превосходству». Ты помнишь нашу дискуссию об этом?
ЮНОША: Да. Проще говоря, этот термин обозначает «надежду на самосовершенствование» и «стремление к идеальному состоянию».
ФИЛОСОФ: Многие дети в раннем возрасте стараются быть «особенно хорошими». Они слушаются родителей, хорошо себя ведут, прилежно учатся, занимаются спортом и другими вещами в кружках по интересам. Так они пытаются добиться признания от родителей. Однако если это не получается – к примеру, если дела в учебе или в спорте идут не лучшим образом, – они делают поворот на 180 градусов и стараются стать «особенно плохими».
ЮНОША: Почему они это делают?
ФИЛОСОФ: Независимо от того, хотят ли дети быть «особенно хорошими» или «особенно плохими», их цель остается неизменной: привлечь внимание других людей и выглядеть «особенными существами».
ЮНОША: Хм. Продолжай, пожалуйста.
ФИЛОСОФ: В любом случае, будь то прилежная учеба или занятия спортом, ребенку приходится постоянно прилагать усилия для достижения хороших результатов. Но дети, которые стараются быть «особенно плохими» – иными словами, дети с проблемным поведением, – тоже пытаются привлечь внимание, даже когда сознательно устраняются от конструктивных занятий. В психологии Адлера это называется «стремлением к легкому превосходству». Возьмем, к примеру, трудного ребенка, который мешает на уроках: бросается ластиками или громко разговаривает. Конечно, он привлекает к себе внимание учителей и одноклассников. Даже если это ограничено стенами школы, в собственном представлении он становится «особенным существом». Но он стремится к легкому превосходству, а это нездоровая позиция.
ЮНОША: Значит, непослушные дети тоже стремятся к легкому превосходству.
ФИЛОСОФ: Да, именно так. Все виды проблемного поведения, от отказа ходить в школу до резания рук, злоупотребления алкоголем и курения, – это разновидности стремления к легкому превосходству. И твой друг-затворник, о котором ты мне рассказал вначале, тоже этим занимается. Когда ребенок ведет себя подобным образом, родители и другие взрослые отчитывают его. Осуждение взрослых подвергает ребенка еще более сильному стрессу, но он по-прежнему жаждет внимания родителей, пусть даже в форме выговора. Он хочет быть «особенным существом», и форма чужого внимания не имеет для него значения. Поэтому в каком-то смысле естественно, что он продолжает плохо себя вести, как бы сурово его ни отчитывали.
ЮНОША: Он продолжает плохо себя вести из-за осуждения взрослых?
ФИЛОСОФ: Совершенно верно – потому что родители и другие взрослые уделяют ему повышенное внимание.
ЮНОША: Но раньше ты говорил, что цель проблемного поведения – возмездие родителям, не так ли? Это как-то связано со стремлением к легкому превосходству?
ФИЛОСОФ: Да, между возмездием и стремлением к легкому превосходству существует очевидная связь. Ребенок создает неприятности для других людей и в то же время старается быть «особенным».
Смелость быть нормальным
ЮНОША: Но как?.. Все люди не могут быть «особенно хорошими», правда? У людей есть свои сильные и слабые стороны, и между ними всегда можно найти различия. В мире сыщется лишь горстка настоящих гениев, и далеко не каждый с отличием окончит университет. Поэтому для всех неудачников остается одно: быть «особенно плохими».
ФИЛОСОФ: Да, это парадокс Сократа о том, что никто не жаждет зла в чистом виде. Для детей с проблемным поведением даже кража и насилие выглядят «благодеяниями».
ЮНОША: Но это ужасно! Такие аргументы не оставляют выхода.
ФИЛОСОФ: В данном случае психология Адлера делает акцент на «мужестве быть нормальным».
ЮНОША: Мужество быть нормальным?
ФИЛОСОФ: Почему так нужно быть «особенным»? Вероятно, потому, что человек не может принять и признать свою нормальную личность. Именно поэтому, когда «особенно хорошее» поведение не приносит результата, человек бросается в противоположную крайность и старается быть «особенно плохим». Но разве так плохо быть нормальным, обычным человеком? Разве в этом есть что-то недостойное? Этот аргумент нужно обдумать и довести до логического завершения.
