— Что вы решили насчет них?
— Как что? Тебе оставим, конечно, — без тени сомнений выдал Тирриниэль, с нескрываемым удовольствием увидев, как у светлого вытянулось лицо. — Да не бойся, я пошутил. Эналле этим утром пришел с повинной и изъявил желание вернуться домой. Вернее, все они изъявили, решив, что у вас им пока нет места. Не заслужили, как они выразились, и недостойны вашей безобразной идиллии.
— Место-то есть, — переведя дух, пробурчал Элиар. — Но зачем они тут нужны после всего, что натворили? Чем ты их сманил, если не секрет?
— Ничем. Даже не заикался о возвращении. Но сегодня они толпой явились под мои двери и смиренно попросили о снисхождении, заявив, что для них не будет большей чести, чем искупить свою вину в родном лесу и защищать мои интересы перед советом и остальными расами.
— Это когда же они стали такими мудрыми?
— Вчера, я полагаю, когда поняли, что будут для Бел обузой. Или немного раньше, когда она ненароком, в смысле как всегда, обмолвилась, что не собирается утирать им сопли. Причем я так понял, что этим утром они поначалу заявились к ней, испрашивая позволения немного изменить клятву верности, а взамен получили полный отвод и вот тогда уже притопали сюда, намереваясь вернуть мое расположение.
Элиар с нескрываемым интересом повернулся.
— И как? Вернули?
— После клятвы полного подчинения — да, — ровно подтвердил Тиль. — Но думаю, им это только в радость. К тому же меня они теперь не смогут подвести при всем своем желании, перед советом надежнее сторонников мне тоже не найти, а Бел будет очень благодарна, что я избавил ее от этой проблемы.
— Ну-ну, — с сомнением покачал головой светлый. — Она тебе все равно голову оторвет, когда узнает о планах на сегодняшний вечер. Надеюсь, Крикун появится?
— А как же без него? Зов в Лунные горы я отправил сразу, как только все утряслось, так что через полчаса — час ждем.
— Ладно, — зябко поежился Элиар. — Будем надеяться, что все пройдет гладко. Но учти: если меня вдруг спросят, то я скажу, что это была твоя идея.
Тирриниэль хмыкнул.
— Тогда с тебя проникновенная речь.
— Чтобы меня на середине этой речи проткнули насквозь чем-нибудь острым? Благодарю покорно.
— Ничего. За Тира спрячешься, — усмехнулся Тиль. — Вместе как-нибудь да выстоите. Или хочешь сказать, что я должен один за всех отдуваться? И идея моя, и к Крикуну иди тоже я… Нет уж, хватит. Всем придется участвовать наравне.
— Кольцо-то где? — ворчливо спросил светлый. — Небось, припрятал?
— А то.
— И Бел не почуяла? От него ж магией наверняка за сто верст тянет! Я Крикуна знаю — он ради Бел половину резерва исчерпает и не поморщится. А поскольку вы его ковали вдвоем…
— Вообще-то свой резерв он исчерпал почти полностью, — признался Тиль. — Половину, когда ей новый нож делал, а вторая ушла на кольцо.
— Ого! — негромко присвистнул Элиар. — Как тебе удалось спрятать его от Бел?
— Ничего сложного: она все это время носила его с собой. Поскольку за ее аурой не видно ни капли магии, то… Сам помнишь, как она нас с ключами провела! Вот я и решил: чем мучиться и подыскивать объяснения, идя с такой штукой в Проклятый лес, лучше сразу отдам ей.
— И она не поняла?
— А ты нож ее видел? — небрежно осведомился владыка Л’аэртэ. — Тот, что с аконитовым лезвием? Так вот, когда вздумаешь попросить его у Бел, обрати внимание на ободок у самого навершия, тоненький такой, золотой, в виде дракона с камушком…
Владыка Элиар оторопел, пытаясь сообразить, в чем фокус, но потом вдруг хлопнул себя по лбу и восторженно выдохнул:
— Точно! Я ж его кончик видел, когда Таррэн вчера… Так это оно и есть?
— Угу. Через Брадораса удалось передать: его она не заподозрила. Вернее, он вовремя ее отвлек и промолчал, что на самом деле подстава была не одна, а сразу две. И обе мои, если честно. Крикун лишь помог с кольцом. Как считаешь, подойдет для свадебного?
— А размер? Оно же больше, чем надо!
— А я разве не маг? — сварливо отозвался Тиль. — Пространственная магия, слава небесам, еще не потеряла свою актуальность, так что, когда Бел это навершие снимет и коснется дракона, изумруд сам оживет (он на нее настроен), а кольцо станет такого размера, какого нужно. После чего можно будет вернуть навершие на место, а колечко — надеть на палец. Надеюсь, Таррэну понравится. Надо же наконец отметить подобающим образом свадьбу моего единственного сына?
Элиар тихо засмеялся.
— Бел тебя убьет! Слово даю, что хотя бы попытается!
— Ничего, — довольно улыбнулся Тирриниэль. — Зато все будет, как положено: негоже Таррэну столько лет без кольца ходить. Не зря же мы с Крикуном целый месяц над ним корпели? Этот коротышка мне все нервы измотал, все уши от него в трубочку скрутились, голос чуть не сорвал, показывая, как надо, чтобы не испортить…
— Тогда он точно придет, — убежденно сказал Элиар, — чтобы взглянуть на лицо Белки и тихо похихикать, когда она поймет, кто и за что ее так подставил.
Тиль сладко зажмурился.
— Вот и я так думаю — надо было на свадьбу звать, поэтому пусть теперь отвечает. А ты не шуми и не порти нам сюрприз. Откроешь рот раньше времени, Крикун его тебе собственноручно зашьет. А я помогу.
— Надо же, спелись! — покосился на довольного сверх всякой меры Тиля Элиар. — Как он тебя вытерпел столько времени? Или, правильнее спросить, сколько ты ему за это заплатил?
— Не твоего ума дело, — с достоинством отвернулся владыка Л’аэртэ. — Могут быть у двух серьезных мужчин общие интересы?
— У мужчин, может, и могут. А вот у эльфа с гномом… Ладно, я понял. Как там кошки?
— Спят. Только с час как вернулись в свои тела, но Таррэн решил, что им стоит отдохнуть пару дней: длительный стазис ни для кого не проходит бесследно. Потом им еще какое-то время придется привыкать к новому состоянию, но, думаю, все будет хорошо. По крайней мере, когда я их проверял, ничего плохого в аурах не заметил.
— Я вообще удивлен, что они нормально перенесли такой длительный стазис. Хотя, конечно, Таррэн был прав, что усыпил их сразу после пробуждения: слишком много радостей за короткий срок может плохо сказаться на самочувствии.
— Слишком много, говоришь? — задумчиво переспросил Тирриниэль, кинув быстрый взгляд вниз, на кружащиеся в танце пары, в одной из которых безошибочно признал безумно счастливого сына и загадочно улыбающуюся Белку. — И не он один так считает.
Элиар понимающе кивнул: сегодня Гончая была несказанно хороша. В длинном белом платье, поразительно оттеняющем безупречно черный камзол мужа. Со смело открытыми плечами, шеей, украшенной нитью крупных изумрудов, и с необъяснимо длинными каштановыми волосами, спускавшимися почти до ягодиц и надежно прикрывающими спину.
