Поликарп одним чудовищным усилием сорвал крышу богатырской хатки, обрушив ее с грохотом наземь, теперь от хатки остались одни стены, и, втолкнув подтянувшегося на руках Сашу внутрь, с ловкостью обезьяны перемахнул туда сам, сорвав с лица камуфляжные очки. Они стояли спина к спине: мощный циклоп в медвежьем хитоне и грузинской кепке и худенький светловолосый юноша в кроссовках, грязной белой майке и драных джинсах. Одноглазое лицо Поликарпа повернуто к отверстию дольмена. А с одноглазого дневного неба пристально глядит вниз круглое желтое солнце. И вдруг солнечные лучи, пройдя сквозь глазницу дольмена и преломившись, попали в глаз циклопа, и какая-то вспышка, вроде солнечного разряда, прошла между ними… Елена, вскрикнув, увидела: воздух в дольмене закипел, появился воздушный омут, куда затянуло внука с циклопом. И вот стены дольмена стоят как стояли, а этих двоих нет как нет! Елена и Самолетов, тоже наблюдавший за тем, что происходит, переглянулись.
Подбежали люди в камуфляже, видевшие с пригорка, как двое мужчин прыгнули внутрь дольмена. Подтянувшись на руках, они повисли на стенах, в недоумении заглядывая внутрь: там никого не было… Кто-то спрыгнул вниз, осмотрели и даже ощупали землю: внутри богатырской хатки не оказалось никакого подземного хода, даже погреба не имелось, даже какой-нибудь паршивой ямки! Ничего. Но этих двоих они упустили. Осмотрели на всякий случай склон пропасти, и там – никого.
– Как сквозь землю провалились! – воскликнул один камуфляжник, стягивая с лица маску, и под маской обнаружилось вполне обычное курносое лицо молодого парня, который оказался чуть, может, старше Саши. Он встретился глазами с Еленой, которая на корточках сидела в раскрытой двери зависшего над землей вертолета, и крикнул:
– Ну, одну-то мы спасли! – и протянул к ней руки. Но Елена отстранилась и мимо парня ухнула вниз, больно ударившись о землю коленкой. И тут же поднялась, сцепив зубы, чтобы не заплакать.
Один из камуфляжных подошел к Сергею Самолетову, который уже посадил вертолет, и сказал: «Вы арестованы». Тот пожал плечами, потом спросил:
– Что будет с девочкой?
– Ничего с ней не будет, – отвечал главный и, взяв Елену за руку, повел за собой. Обернувшись, она сказала бывшему зятю:
– Спасибо вам, Сергей Владимирович!
Тот улыбнулся ей, хотя видно было, что на душе у него кошки скребут. Елена смотрела, как в кабину вертолета сел другой, один из этих, камуфляжных, а Сергея стали подталкивать в спину, чтобы лез внутрь, двое взобрались следом, и железная птица унесла Самолетова в неведомую даль. За Еленой вскоре прилетел особый вертолет.
«Утренние новости»
Вчера покончила жизнь самоубийством Ирина Шешло, жена Виктора Шешло, погибшего при загадочных обстоятельствах осенью прошлого года. Престарелая мать Виктора умерла той же осенью. Весной нынешнего года умер от рака Петр, брат Виктора Шешло. Таким образом, из семьи Шешло никого не осталось.
Виктор в сентябре прошлого года неподалеку от Ахштырской пещеры, древнейшей в Европе стоянки кроманьонца, нашел клад, стоимость которого оценивается в три миллиона долларов. На самом деле клад бесценен, так как Виктор, похоже, нашел знаменитый щит Ахилла, во всяком случае, то, что изображено на щите, очень напоминает описание Гомера. Среди находок – поножи, шлем, золотые и серебряные украшения, в том числе гемма с танцующими кентаврами и множество других сокровищ эпохи средней бронзы.
Виктор Шешло, как честный гражданин, сдал клад государству. Положенные 25 % должны были ему выплатить, когда клад будет оценен специалистами. Что и случилось довольно скоро, а именно, весной этого года. Но до весны Виктор не дожил, упал в пропасть, кстати, неподалеку от того места, где нашел клад. Говорят, после своей находки он помешался. А затем все его наследники погибали один за другим, и вот вчера – последняя. Что это? Мистика или реальность? Заговоренный клад или нечто совсем другое?.. Ответ на эти вопросы должно дать расследование, которое проводит ФСБ.
Алевтина Самолетова,
Виктор Поклонский,
специально для НТФ
Глава 17
Меч и сандалии
Елена сидела в крохотной комнатенке с решетками на окнах и ни о чем не думала. У нее забрали одежду, взамен дали какой-то огромный омерзительно-рыжий халат и тапки из коричневого дерматина, на пять размеров больше, чем нужно. На ужин принесли еду в судках: первое, второе и компот из сухофруктов, такой же, помнится, давали в пионерском лагере. Если на дне стакана чернослив и груша – плохо, если хоть половинка абрикоса – счастье. На стене висел плакат: «Когда я ем, я глух и нем». А ушастый мальчишка в белой пилотке с красной кисточкой, который сидел за столом напротив нее, прыскаясь компотом, говорил, дразнясь: «Когда я кушаю, я говорю и слушаю». Елена через силу поела. Говорить было не с кем. И слушать – некого. Одна она осталась. Елена не понимала, почему ее посадили за решетку, почему заперли? Что все это значит? Сергей Самолетов объяснил, мол, те думали, будто они с Сашей – заложники, а Поликарп якобы террорист. Но если она, по их мнению, заложница, то почему ее надо держать в тюрьме, как преступницу? Что она сделала? А солнце за решеткой светило так же ярко, как тогда, когда они все вместе стояли на мосту…
Грубая надзирательница пришла за ней и проводила по коридору в другое помещение, где стояли два стула, между ними стол, и у стены то ли сейф, то ли железный шкаф, но окно также забрано решетками. Елена, озираясь, сидела некоторое время одна, перегнувшись через стол, увидела, что с той стороны был выдвижной ящик. Интересно, что в нем? Но тут дверь отворилась, она быстро села на место, а в кабинет влетел… Петрович. Елена даже глаза вытаращила. Петрович-то, конечно, не был поражен, он-то знал, кого здесь встретит. Следователь расположился напротив, достал из ящика какой-то журнал, вроде классного, раскрыл его и, поглядев в глаза смешавшейся Елене, бесстрастно произнес:
– Ну вот, старая знакомая, мы и встретились! Как, ты говоришь, тебя зовут: Лена Лебедева?.. Из Лиепая?..
Она решила не пугаться раньше времени.
– Я тут намедни послал запрос в Латвию. – Петрович посмотрел на нее, Елена отрешенно смотрела в окно. – И мне ответили…Что же мне ответили? Очень интересное письмишко я получил, ну просто очень! А пишут в этом письме, дорогая ты моя девочка, вот что: Лера Лебедева – заметь, не Лена, а Лера! – никуда из дома не уезжала. И вы обе с Клавдией Леонидовной врали, как… не знаю кто. Не знаю только, почему старуха пошла у тебя на поводу. Вот у меня и фотография этой Леры Лебедевой. – Петрович вытащил из кармана мобильник и показал ей фото на экранчике. – Согласен, вы даже чем-то похожи. – То есть это что же получается? – продолжал Петрович. – Ты обманом втерлась в совершенно чужую для тебя семью, не знаю только, с какой целью! Уж конечно, не с благой. И ведь по-прежнему неизвестно, куда подевалась Елена Александровна Тугарина! Хорошо, нашлось на кого свалить убийство, на бомжа Кучкина, который укокошил соседку. А кто сказал, что он и мать Алевтины Самолетовой грохнул, а?
