И сейчас он смотрит на странного вида получерта-полуженщину и даже в чем-то ей завидует.
Они остались одни на огромной крыше свежеотстроенного небоскреба: только он, это странное существо, и крохотная человечка, котенком свернувшаяся на бетонном полу. Впервые за много столетий ему не хочется съесть это непорочное создание – ему ее жалко.
– Эй! – Дарья постепенно возвращается к своему «нормальному» облику: обычные глаза, обычные руки, обычная тень. – Эй, ты слышишь меня? Лиза?
Девушка на земле издает непонятный звук: то ли рычание, то ли стон отчаяния. Дарья не обращает внимание на все протесты и продолжает тормошить худенькое тельце.
– Мам, отстань, – ноет девчонка, – дай поспать.
И переворачивается на другой бок.
Однако Дарья настолько настырная, что вскоре Лиза сдается и резко распахивает глаза.
– Ты кто? – недоуменно смотрит она на незнакомку.
– Я Да… – начинает представляться Дарья, но вовремя спохватывается: – Я Волчий пастырь.
– И зачем ты здесь?
– Решаю, кому жить, а кому умереть.
– И что мне – жить или умереть?
– Жить, – выдыхает Дарья и протягивает девушке руку, помогая встать.
Проглотив последний камень, Драгомира таким образом приняла на себя проклятье пастыря, так как находилась в теле наследницы Белой ведьмы. Она знала, на что идет, потому что понимала, что в этом мире для нее уже ничего не осталось. Как бы она ни хотела, чтобы кто-то ее по-настоящему полюбил, невозможно стать любимой, когда это уже не твое время и не твое место. Таких, как она, в Беловодье все равно не пускают – разве что позволят остаться в Кровавой реке. Но зачем эти вечные муки, если можно вот так красиво все закончить. За все свое существование сделать хоть одно дело, которым ты будешь гордиться и считать по-настоящему правильным.
Именно поэтому Йама тоже смогла уйти на покой, забрав с собой своего верного слугу. Столько лет мучений – и такое простое решение.
Верлиока еще некоторое время наблюдает за тем, как две девушки покидают крышу – одна поддерживает другую, – и только затем разворачивается, чтобы запрыгнуть обратно на свое облако. Он уже заносит ногу для широко шага, но внезапно передумывает и шагает прямо вниз, туда, где по улицам снуют неспящие горожане и мчатся автомобили.
У ворот Беловодья все еще много народу, но Марена уже не выглядит такой обеспокоенной. Теперь на ее бледных щеках переливается яркий румянец, а у глаз роятся тысячи микроскопических морщинок.
– Еще чуть-чуть осталось, – подбадривает богиня явно подуставшего мальчонку в конце очереди.
– Да? – хмурится он. – Это хорошо, а то здесь такая скукотень.
Редких гостей разворачивают от ворот; те тут же превращаются в плоские черные Тени и ползут прочь в поисках добычи. Насколько еще хватит очищенной от старых Теней земли? Сотня лет? Две? А что потом?
Только сейчас не хочется думать о том, что будет после. Брат снова спустится к людям и построит башни еще выше. Они что-нибудь придумают, особенно теперь, когда они знают, как все работает.
– Ну что, движемся?
Рядом с Мареной словно из ниоткуда появляется Дарья. При жизни она едва ли носила черный, а теперь облачена в темный, как беззвездное ночное небо, плащ. Волосы вновь вернулись к натуральному светлому оттенку, а лицо, много лет не знавшее дня без макияжа, теперь в нем уже и не нуждается.
– Потихоньку, – искренне улыбается богиня смерти в ответ. – Ты вообще чего пришла? Ты же знаешь, по протоколу не положено появляться там, где не нужно выполнять никакой работы.
– Почему же, есть тут кое-какая работенка.
– Какая? – удивляется Марена. – Тут же одни мертвые.
– Сейчас мертвые, а потом будут живыми. Тут такое дело… Тебе нужно обратно.
– Куда? – не понимает богиня.
– К людям.
Улыбка на лице Марены меркнет – вместо нее на лоб крупными мазками ложится беспокойство.
– Опять что-то случилось? Братец вызывает?
– Нет-нет, – успокаивает ее пастырь, – тут кое-что другое.
Рядом материализуется Морцана. Поправившаяся на летнем солнышке вдали от мирской суеты, она обменивается с Дарьей заговорщическим взглядом, чем окончательно выводит сестру из себя:
– Вы мне объясните, что здесь, черт возьми, происходит?!
– Не поминай черта всуе, – наставляет Дарья.
– Да какая теперь разница?
– Понимаешь, – объясняет Морцана, – мы тут подумали-посовещались и решили, что я на пару десятков лет смогу взять на себя твои обязанности. Если захочешь прям дожить до глубокой старости, то тут уже думать надо. Может, потерплю. Но, в любом случае…
Не дожидаясь окончания фразы, Марена бросается младшей сестре на шею и крепко-крепко ее обнимает. Прощальный поцелуй алых губ – и вот она уже снова та Маруська, которую когда-то знала Дарья: бесчисленные пирсинги, татуировки, задорная мальчишеская стрижка.
Когда пастырь покидает поляну, за ней следует лишь тень от полуденного солнца. И она идет дальше, через время и туманы, чтобы решить: кому в этом мире жить, а кому умереть.
Послесловие от автора
Почти два года я писала «Людей под кожей» и сумела превратить то, что придумала для университетского проекта, в полноценную историю. Сейчас я думаю, что в итоге все сложилось так, как оно должно было сложиться.
В рамках магистратуры мне нужно было пройти небольшой сценарный курс, и так как это был учебный проект, то я решила использовать задумку, которую помогала развивать своей одногруппнице для другого курса. Сложно, я знаю.
Мою порядочность можно фасовать и продавать оптом, поэтому я спросила у нее, могу ли это сделать. Она ответила, что очень ценит тот факт, что я спросила, но нет.
Сначала я очень расстроилась, но потом позвонила своей подруге Маше, чтобы рассказать о случившемся, и она такая: «А давай придумаем что-нибудь новое». Я согласилась. Первое время мы отталкивались от нескольких случайных слов, потом слова превратились в подобие идеи. Уже через месяц я защитила свой проект перед другими участниками курса.
«Люди под кожей», которых вы прочли сейчас, довольно сильно отличаются от изначальной задумки: сначала история планировалась как повествование, равноценно поделенное между четырьмя главными героями. Со временем я поняла, что это должна быть история именно Дарьи.
Я надеюсь, текст сумел вас удивить.
«Поклонникам «Ночного дозора» и «Американских богов» должно понравиться! Если вы считаете, что занавески на окнах созданы для защиты от темных сил, а отражение в зеркале живет своей жизнью, то держите в руках нужную книгу».
