Мадам рей Брик слегка кивнула, словно подтверждая, что и сама думала о том же, а затем отложила карандаш, откинулась на спинку стула, деловито потерла ладони и прищурилась, глядя на Анселя.
– Сегодня мы должны установить на авион Тристана дополнительное вооружение, чтобы завтра он был готов к вылету. На мысе Горн ожидаются серьезные бои, и «Грозе» предстоит постоянно находиться на передовой, поэтому нам приказано усилить ее боеспособность. Мы, разумеется, все сделаем, но остается одна проблема. У Тристана было две механикеры, специально обученные работе с его «Грозой», но сегодня мы увидели их имена в списках погибших после вчерашней атаки на мыс Горн. На летной базе осталось немало механикер, но они умеют работать только с обычными летными машинами, и об особенностях «Грозы» имеют лишь самое общее представление. И потому в случае каких-либо проблем бесполезны.
Сердце Анселя замерло. Неужели мадам рей Брик ведет к тому, о чем он думает?
Инженер посмотрела прямо на юношу и не стала ходить вокруг да около.
– Ансель, ты готов полететь с Тристаном на мыс Горн?
– Но я же еще только ученик, – нахмурился тот, хотя больше всего ему хотелось во весь голос закричать: «Да! Да, я согласен!». – Наверняка есть опытные механикеры, которые куда лучше справились бы с этим…
– Есть, – не стала скрывать мадам рей Брик. – И более опытные, и более образованные. Кстати, ты их прекрасно знаешь, они все задействованы в строительстве «Урагана». И, как и многие другие, мечтают попасть на мыс Горн. Но…
Ансель подумал, что, возможно, ни одна из них просто не захотела работать в паре с мужчиной-авионером, будь он хоть трижды прославленным героем.
– Но я подумала, что из вас двоих мог бы получиться идеальный тандем, – усмехнулась инженер. – Мужчина-авионер с самым большим аэролитом и мужчина-механикер, который разбирается в уникальном военном авионе.
«А вы сами?» – едва не спросил Ансель, но вовремя сообразил, что без главного инженера имперская Конструкторская никак не обойдется; мадам рей Брик нужна была здесь.
Инженер молча смотрела на юношу и ждала его ответа.
– Я согласен, – сказал Ансель. – Это огромная честь, – искренне добавил он. – Мадам рей Брик, спасибо вам. За все.
В ответ инженер лишь слегка качнула головой. Впрочем, Ансель и не ожидал от нее никаких сентиментальностей; проявлять эмоции было уделом джентльменов, дамы же всегда оставались сдержанными и не выказывали своих чувств.
У Анселя голова шла кругом. С одной стороны, его уже охватило чувство вины, – ведь он уедет и бросит Мию на произвол судьбы. И Ника тоже останется тут, хотя, казалось бы, их ничего не связывает, с чего бы ему переживать? С другой стороны, он получит бесценный опыт работы механикером, и где! На легендарном мысе Горн! Попасть туда – это заветная мечта, которая сбывается лишь у единиц. Наконец, если Жандармерия и впрямь его в чем-то подозревает, то отъезд – просто идеальное решение его проблемы…
Жандармерия! Позабывший обо всем на свете, стоило только услышать о мысе Горн, Ансель вспомнил, как начался сегодня их разговор.
– Мадам рей Брик, вы отправляете меня на мыс Горн потому, что я действительно неплох в своем деле? – спросил он и, чуть помедлив, добавил: – Или потому, что мне грозят проблемы с Жандармерией?
Мадам Брик смотрела на него с непроницаемым выражением лица и отвечать на его вопрос явно не собиралась.
«Скорее всего и то и другое», – подумал Ансель. Ему очень хотелось спросить инженера: «Почему вы мне помогаете?» Но он промолчал.
Если помощь искренняя, то допытываться о ее причинах не стоит. Лучше просто принять ее с благодарностью. И когда-нибудь, если будет возможность, отплатить тем же.
* * *
Когда жандармы и агенты Гардинарии наконец покинули Министерство труда, Тайрек испытал настоящее облегчение. Разумеется, еще ничего не кончилось, жандармы продолжат копать, но, по крайней мере, они больше не будут торчать тут с утра до вечера.
Тайрек тихо постучал в кабинет Вивьен и, не дожидаясь ответа, вошел.
Вивьен сидела за рабочим столом, откинувшись в кресле и прикрыв глаза ладонью.
– Ты как? – спросил он, усаживаясь на край стола.
– Как лошадь после недельного забега на ипподроме, – ответила та, отнимая руку от лица. – Устала…
– Но все в порядке? У тебя не будет неприятностей?
– Неприятности будут у всех, – усмехнулась она. – Как ни крути, но монкулы – это ответственность нашего министерства, и мы не справились.
– Я понимаю, – отмахнулся Тайрек. – Но лично у тебя неприятностей не будет?
– Это зависит… – Вивьен устало потерла переносицу и бросила на Тайрека быстрый взгляд. – Вообще мне об этом говорить не полагается…
– Я – могила! – заверил Тайрек нарочито зловещим тоном, словно комедиант с подмостков.
Вивьен усмехнулась. Глянула на дверь и, убедившись, что она плотно закрыта, сказала:
– Гардинария проверила весь архив телеграфных сообщений министерства за последние пару месяцев, и они почти уверены, что у нас работает агент Третьего континента. Если окажется, что шпион – в моем департаменте, проблемы будут у меня лично.
– Но ты же не начальница, а только заместительница, – заметил Тайрек.
– Но именно я отвечаю за персонал.
Тайрек помолчал, осмысливая услышанное. Затем соскочил со стола и предложил:
– Давай сходим куда-нибудь поужинать? Тебе надо немного развеяться.
– Нет, – покачала головой Вивьен и поднялась из кресла. – Я уже забыла, когда последний раз была дома. Все, чего я хочу, это забраться в горячую ванну, а затем в постель. И проспать суток двое, не меньше. И если с последним у меня не выйдет, то с остальным – вполне. Тебе, кстати, советую поступить так же, ты ведь тоже здесь дневал и ночевал, – добавила она и ласково потрепала юношу по щеке. – Я это ценю.
Тайрек понял, что приглашения домой от Вивьен не последует. И напрашиваться не стал. Ему тоже нужно отдохнуть. И многое обдумать.
Вивьен вышла из кабинета и остановилась у стола секретаря. Тайрек встал рядом и огляделся. Помещение пустовало, слабый свет выхватывал царивший повсюду беспорядок. Потребуется несколько дней, чтобы устранить бардак, учиненный жандармами…
– До завтра, – попрощалась Вивьен и легко поцеловала юношу на прощание.
Тайрек не ответил, только молча кивнул и проводил Вивьен взглядом, в котором только очень внимательный наблюдатель мог бы заметить глубоко скрытую грусть. Но наблюдателей, ни внимательных, ни самых обычных, здесь не было.
Когда юноша остался один, он не стал наводить порядок. Тайрек взял чистый лист бумаги, что-то быстро на нем написал, вернулся в кабинет Вивьен и, расчистив центр стола, положил туда записку. Немного помедлил и решительно вышел.
