– Это уже не имеет значения, – пожала я плечами.
– Неужели? – едко осведомилась Роза.
– Мы с вашим сыном расстались больше трех лет назад.
– Последнюю неделю он ездит к тебе как на работу.
Я прижалась к двери, та скрипнула и громко захлопнулась. Отнекиваться глупо, выдумывать невесть что – тоже. Правду не сказать, а отмалчиваться – не выход. При любом подходе беседа зайдет в тупик.
– Вы следите за ним? – озвучила я первую пришедшую мысль.
Роза не удостоила меня ответом. Воинственно уперла руки в бока и ровным голосом выговорила:
– Признайся, тебе не дает покоя, что у Паши все наконец-то наладилось. Хорошая девушка, свадьба на носу, которую не переносят по неведомым причинам. Никаких драм, заскоков и секретов.
– Замечательно. И что же вас беспокоит?
– Я не позволю тебе все испортить.
– Вы считаете, я могу что-то испортить?
Роза замерла и нахмурилась. Казалось, она впала в глубокий ступор, забыв подходящие слова. От нее повеяло изумлением и странной колючей жалостью.
– Прекратите ломать комедию, – не выдержала я. – Это я его бросила!
– О, я помню. Ты выбрала превосходный момент, когда врачи хором запрещали ему нервничать.
Тихо… Я не буду срываться. Нельзя. Она того и ждет, чтобы я потеряла контроль и сказала лишнее.
– Конечно, теперь он якобы тебе безразличен, – ухмыльнулась Роза. – В библиотеку вы вместе забрели случайно.
– Не волнуйтесь, между нами ничего нет.
– Тогда зачем вы так часто видитесь?
– Спросите у Паши, – огрызнулась я. – Это наши старые дела. Они вас не касаются.
– Не касаются?! – Она вскочила со стула и шагнула ко мне. – Довольно с меня ваших старых дел! Снова втравишь его в незаконную историю.
– Незаконную? – переспросила я, отлипнув от двери.
Что-то новенькое. В таком меня еще не обвиняли!
– А какую? Врачи не смогли определить, что за дряни вы втроем наглотались. Что я должна была подумать? Мой сын впадает в кому на две недели, и никто не знает, очнется ли он. Даже лучшим специалистам не удается выяснить причину! Единственный, кто способен дать ответ, – его невеста. А она просто молчит! Сколько раз я тебя просила рассказать, что случилось? Сотню, тысячу? Я ни слова от тебя не добилась! Ни одного! Тебе плевать на него было, лишь бы не вскрылось, что вы натворили. Дорого стоит твоя любовь, да?
Новый вдох дался с огромным усилием, воздух стал неимоверно тяжелым и обжигающим. Руки дрожали, в глазах щипало.
– Вы не понимаете, о чем говорите… – выдавила я, проглотив ком в горле.
Роза вспыхнула первозданной злостью, накалив энергию вокруг до предела.
– Слава богу, что он вообще в себя пришел! И что умом не тронулся, в отличие от вашей подруги.
Силы неожиданно вернулись. Эмоции вырвались наружу едкими красными лучами, превратив кухню в озеро раскаленной лавы. Я подошла вплотную к Розе и едва слышно произнесла:
– Соню не трогайте.
Вышло убедительно, она вмиг растеряла былой напор. Резко похолодало, накал спал.
– Ума не приложу, как Нина доверила тебе Артема, – прищурилась Роза. – Она и сама толком объяснить это не может. Что ж, ее решение, я Зорьевых честно предупредила. Наверное, им своего сына не жалко. А вот я не намерена сидеть и ждать, пока ты разрушишь жизнь моего. Я найду, что с этим сделать.
– Я скажу вам, что делать, – ровно выговорила я. – Вы сию минуту уйдете и больше не вернетесь. Оставите меня в покое и дорогу сюда забудете. А если я услышу еще хоть звук, то позвоню Паше и расскажу о вашем визите. Вы лучше меня знаете, как ему понравится чрезмерная забота.
Роза поджала губы, обошла меня и выскочила в коридор, разметав по кухне искры злобы. Я выдохнула, уняла дрожь и вышла следом за ней. Она как раз застегивала последнюю пуговицу на шубе. В полной тишине я открыла дверь и выпустила гостью на лестничную площадку. Напоследок Роза одарила меня фирменным уничтожающим взглядом, но мне было все равно. Куда уж больнее?
Заперев дверь, я прислонилась к стене и постаралась успокоиться. Тщетно. К глазам подступали слезы, горло мучительно сжималось. Был лишь один человек, рядом с которым сейчас хотелось оказаться…
На пороге комнаты появился Артем и деловито отметил:
– Сплошные неприятности от твоего Паши.
– Подслушивать некрасиво, – отозвалась я, мгновенно придя в чувство. Нехорошо распускать сопли при ребенке.
– Я и не подслушивал! Разорались тут.
– Извини. – Я потянулась к вешалке. – Мне нужно…
– Передавай ей привет, – перебил он.
Я кивнула и благодарно улыбнулась. Вышло не слишком весело, но Артем все понял.
До клиники я добралась на автопилоте, не пропустив в голову ни одной мысли, даже самой безобидной. Персонал встретил меня привычным отчетом: у Сони изменений нет и прогресса не наблюдается. Откуда ему взяться? Она давно не с нами, любое лечение бесполезно.
Зайдя в палату, я рухнула на кровать и, наконец, разревелась. Соня в мою сторону не повернулась, осталась сидеть в углу и перебирать разноцветные фигурки, криво сложенные из бумаги. Выглядела она бледнее, чем прежде, и сильно похудела. Длинные светлые волосы и безжизненные глаза только усугубляли картину. Соня очнулась, но полностью вернуться из Потока не смогла. Первый год я едва ли не каждую ночь во сне останавливала Соню перед порталом. Хватала за руку, прижимала к себе и… просыпалась. Долго смотрела в потолок, осознавая, что прошлое не изменить. Почему-то Паши в этом сне ни разу не было.
Я отчетливо помню, как все случилось.
…мы стоим втроем на границе, в дикой духоте, около сумасшедшей воронки. Она извивается, танцует, зовет. Завораживает и тянет вниз, в прохладную пучину. Пора возвращаться. Уговор есть уговор – смотрим и уходим. Не приближаемся. Не трогаем. Не рискуем.
– Пойдем уже, – прошу я. Вздыхаю, отступаю на шаг.
И тут вдруг Паша с Соней переглядываются. Странно переглядываются.
– Я хочу знать, что там, – говорит она уверенно и тоже делает шаг. Но не ко мне, а к порталу.
Слова разбегаются, страх сковывает движения. Я задыхаюсь от негодования и хватаю Пашу за локоть. Даже если Соня что-то задумала, вдвоем мы ей помешаем. Он поворачивается. Обнимает. Гладит мои плечи – медленно, сосредоточенно. Напряжение рассеивается.
– Все будет хорошо, – обещает он и отпускает меня.
Секунда, и две фигуры исчезают в воронке. Секунда, в которую я не верю. Ведь это неправда, бред. Нелепая шутка. Очередной розыгрыш. Как в день рождения, когда открываешь дверь в туалет, а на тебя падают десятки воздушных шариков.
