– Делишься впечатлениями от общения с дядей? – осведомился Рома.
Опять двадцать пять! Идея фикс, не иначе.
– Следишь за мной? – с вызовом спросила я.
– Работа такая.
– Тринадцать лет прошло, а ты никак не успокоишься. Пора бы!
– Пора, – кивнул он. Пульсирующие нити натянулись до предела и теперь лишь едва заметно вздрагивали. – Но мне до сих пор хочется поднять то дело и…
– Поднимай, – процедила я сквозь зубы и вскочила со стула. – Только не надорвись.
– Не думаю, что это была ты, – сказал Рома абсолютно серьезно. – Я ошибся тогда.
Что-что? Ноги подкосились, и я помимо воли опустилась обратно на стул. Может, я ослышалась?!
– Это мое первое дело было, – задумчиво сообщил он, – и мне постоянно казалось, будто я что-то упустил. С ума сводило.
– А-а-а… – протянула я. – Вот оно что.
– Ты такая колючая всегда. – Рому окружило восхитительным сиянием. Ярким, оранжевым, неимоверно теплым. – Я не сразу понял почему.
– Потому что кактусы – колючие. Аксиома.
– Нет. – Он взял меня за руку, в ладонь перетекло тепло. Словно мне выдали мягкую варежку на морозе. Приятное ощущение. – Потому что ты не ждешь от людей ничего хорошего. Но я тебя как-нибудь перевоспитаю.
Тепло растекалось по телу, согревало, обещало, что все будет хорошо. Просто прекрасно, как у всех счастливых пар. Ну а что? Миллионы людей так живут. Верят, во что хотят верить, лелеют свои иллюзии. И чем реальнее кажутся эти иллюзии, тем крепче любовь. Большое выдуманное счастье. Чем я хуже? Я тоже смогу.
– Знаешь, – сказала я неожиданно спокойным тоном, – ты не ошибался. Это была я.
Рома изменился в лице, отпустил мою руку. Тепло пропало, а спустя мгновение от сияния не осталось и следа. Никакой отсвечивающей энергии. Будто ее и не было видно никогда. Наступила глухая непроницаемая тишина. Сначала мне показалось, что я смотрю телевизор, и у него вдруг вырубили звук и изображение. Но нет, вокруг была та же обстановка: кафе, музыка, люди за столиками, Рома напротив. Вид у него был ошарашенный. Мягко говоря.
– И зачем? – спросил он неестественно ровным голосом.
– Зачем что? – улыбнулась я. – Зачем я это сказала, или зачем пыталась убить дорогого дядю? Второе? Ой, даже не знаю. Может, предпочитаю добровольный секс. Может, надоело каждый день домой приходить с надеждой – вдруг сегодня обо мне забудут? Не люблю себя обманывать, все равно не получается. А может, я злобная стерва, которой нравится стрелять налево-направо. Бери последнее, не прогадаешь.
– Кира, ну это же не выход, – растерялся Рома. – Есть много других способов…
– Не было в моем случае других способов! Нет, я этого не планировала. Выпал шанс – я воспользовалась. Я ни о чем не жалею. Та девочка, кстати, непременно бы меня поблагодарила. И те, кто был там до нее. А их было много, замучилась бы считать. Дрянь, которой он их накачивал, ни одна экспертиза не распознала бы.
Я поднялась со стула, стащила со спинки куртку. Рома молчал. А столько вопросов было – сотни и тысячи! Где они сейчас? Потерялись?
– Ты же хотел правду? – усмехнулась я. – Все любят правду! Все хотят знать, как было на самом деле. Так вот она – правда! Забирай. Доволен? Больше с ума сходить не надо. У меня ее много есть, правды этой. Хватит, чтобы каждого перевоспитать.
Из кафе я выбежала, не оглядываясь. Уже на улице накинула куртку и вдохнула поглубже. Весной не пахло. Пустые клумбы, голые ветки деревьев и переполненная урна у дверей, покрытая слоем рыхлого снега. Свежий воздух привел в чувство, рассудок подавил зарождающуюся истерику. У-у-у… Ну я выдала, конечно. Кто меня за язык тянул? И ладно. Пусть Рома подавится. Будем считать, что сегодня день исполнения желаний, а я – гребаная фея. Ура! Да и что он сделает? У него нет ничего, кроме моих слов.
Ленд Крузер был припаркован на соседней улице. Вынужденная прогулка пришлась весьма кстати. Машину я заводила в убийственном спокойствии, попутно набирая на мобильном номер Паши. Рома мотивов Лессера так и не выяснил, а мое любопытство требовало ответов, и плевать, кто именно их даст. Видеть Пашину самодовольную физиономию не было ни малейшего желания, но он мог рассказать об убийствах подробнее. Он моему звонку почему-то обрадовался и предложил приехать прямо сейчас к нему в офис. Однако я понимала, что по доброте душевной Паша делиться информацией не будет. Что ему от меня нужно?
Паша работал в том же здании, что и Николай, но в другом корпусе. На одиннадцатом этаже было тихо, в коридоре шуршал принтер, пахло свежим тонером. Мерно булькающий кулер и ряды одинаковых дверей вызывали тоску по «Перспективе». Как же мне не хватает офисной обстановки! Всю неделю дома дорамы смотрю, сил больше нет бездельничать.
Я отыскала в конце коридора нужную дверь. Ассистент Паши – миловидная рыжая девица из приемной, забрала мою куртку и повесила ее в шкаф. Едва я шагнула к двери кабинета, как та отворилась. На пороге показался Паша. Вальяжно прислонился к косяку, окинул меня придирчивым взглядом – с головы до ног. После кафе в банк я заявилась в тех же кроссовках, джинсах и голубом свитере с рюшечками. Ну и что? Я здесь не по работе.
– Как непредставительно выглядят наши потенциальные юристы, – покачал головой Паша.
Я фыркнула и проскользнула мимо него. Узнаю о Лессере – и прочь отсюда.
Кабинет у Паши был просторным и стильным, но по сравнению с кабинетом Николая – пшик невнятный. Ни шикарного интерьера, ни антиквариата, ни вычурных картин. Несколько пафосных наград в рамочках, и те относились к вип-клубу. Ни одной лишней вещи. Стеллаж полупустой, письменный стол тоже – только мягкое свечение монитора указывало на то, что за ним недавно работали. Почему-то Пашин кабинет я себе иначе представляла. Ожидала увидеть бар во всю стену или фонтан у входа. А тут все скромно, неброско и как-то не начальственно.
Я плюхнулась на белый диван в углу у входа, подальше от письменного стола, и сграбастала с низкого стеклянного столика тарелку. Вместительную и глубокую, с булочками. Они были трех видов: круглые, треугольные и квадратные. Начинка разная?
– Рулетиков нет, – картинно вздохнул у двери Паша.
Что?! Он специально искал меня в воспоминаниях Лессера?
– Вилки тоже нет, – мрачно отметила я и вплотную занялась булочками.
Квадратные оказались с безвкусным тертым яблоком, треугольные – с какой-то дурацкой зеленью, а вот круглые – с изумительным сливочным сыром.
Паша стоял в дверях недолго. Пару минут за мной понаблюдал, сел в кресло напротив и небрежно поинтересовался:
– Саутин не задает лишних вопросов?
– Не-а, – промычала я, запихивая в рот булочку. – Он няшка.
– Полагаю, официальную версию тебе озвучили? Она недалеко от истины ушла.
– С чего Лессер вдруг всех поубивал, по-прежнему непонятно.
