– Последствия не сразу проявились, – сказала Моника, неотрывно глядя в плотно зашторенное окно. – Думали, просто ребенок тихий, неприхотливый. Ну, бывает. Тревогу родители забили, когда поняли – ее ничего не интересует, совсем. Она ничему не радовалась, не плакала, реагировала на все с недетским равнодушием.
Предсказуемая реакция. Повредить психику ребенка нереально – там и барьер условный, а вот перенастроить можно… Под всплеском чужих сильных эмоций энергетическая структура изменилась, чувствительность к окружающему миру снизилась. Подсознание выстроило идеальную систему защиты – я в домике, и гори мир хоть адским пламенем.
– Берту по врачам затаскали, как только ни лечили, – грустно произнесла Моника. – Алекс быстро понял, в чем дело. И Совет тоже… Но у них правило – за несчастные случаи при инициации не спрашивать. Помочь Берте они не могли, врачи лишь пичкали ее ненужными таблетками. Алекс запретил родителям трогать ее, а потом при переезде из Венгрии вообще забрал жить к себе. Берта тогда как раз должна была в школу пойти.
Как выяснилось, правильно сделал. С возрастом стало только хуже. Полнейшая апатия и любимое занятие – часами смотреть в одну точку. Старших она слушалась, училась хорошо, даже изображала какие-то эмоции, но при этом никогда их не испытывала. Однажды неделю забывала покормить подаренную рыбку, и с чистой совестью смыла ее в унитаз. В общем, на живую девочку походила лишь внешне.
Моника замолчала и опустила глаза, словно надеялась, что мое любопытство удовлетворено, и продолжать не придется.
– И что с ней потом случилось? – настойчиво спросил я.
– Мария случилась, – процедила она сквозь зубы.
Что-то такое я и подозревал…
Мария с Нордом тогда уже были очень близки. Она проводила с мелкой много времени, постоянно наблюдала. В итоге поняла, как «прокрутить настройки» обратно. Когда Берте исполнилось четырнадцать, ее психика полностью сформировалась, и Мария решила рискнуть. Проникла к девочке в подсознание и навела там порядок. Увы, о доверии речь не шла, Берта в принципе не была способна на подобные чувства. Поврежденный барьер восстановился криво, и потерь избежать не удалось.
– Получили откат по эмоциям и полный привет бонусом, – подытожил я.
– Верно, – хмыкнула Моника и неохотно добавила: – Ты заметил, наверное, что я Марию недолюбливаю. Но… Знаешь, тут ее винить не в чем. Берта будто ожила! Улыбаться начала, смеяться, любимых людей обнимать. У нее желания появились, увлечения. Куклами этими весь особняк завалила. Стало лучше, намного, несмотря на поехавшую крышу.
– Думаю, Совет был другого мнения.
– Само собой. Для них случившееся – полноценное нападение и нарушение главного правила. Правда, ей ничего не сделали. Предупреждение вкатили Алексу.
Точно… Несса упоминала, что он из-за Марии отхватил предупреждение от Совета. Ясно, каким образом.
– Собственно, вот и вся история, – с облегчением выдохнула Моника. Закинула ногу на ногу и выжидающе уставилась на меня. – Теперь твоя очередь.
– Что тебе поручили проверить? – поинтересовался я, надеясь, что это не перемещение Кисы.
– Уменьшение силы дара, – сообщила она. – Мария приставала к одной местной девушке, у которой сначала был довольно сильный дар, а потом вдруг стал гораздо слабее. Надо с ней поговорить…
Еще как надо. Ничего себе! В городе есть девушка с уменьшенным даром. Наверняка у нее тоже блок.
– Мария ее вопросами так достала, что она никого из эсперов даже видеть не хочет, – сердито сказала Моника. – Ну что, поможешь?
Она еще спрашивает!
– Найти девушку, приехать к девушке, расспросить про дар и Марию, – наметил я. – И с чем конкретно ты не смогла справиться?
– К ней не подступиться… Видишь ли, это не просто девушка, а Эвита Васкес. Если тебе ее имя о чем-то говорит.
– Смутно припоминаю. Она какая-то знаменитость?
– Да, – прошептала Моника. Ее глаза загорелись, энергия радужно засверкала. – Известная модель, актриса и телеведущая. Обычно она в разъездах, но сейчас находится в родном Мадриде на съемках шоу «Как стать моделью». Выступает наставницей участниц конкурса. Размах там фантастический, охраны – чуть ли не половина здания. Мимо них никак не пробраться.
Даже не знаю, люблю ли я такие совпадения. Но грех не воспользоваться. Секундная концентрация, беглый обзор рассыпанных по городу человеческих отпечатков. Отлично, а вот и она.
Я поднялся с кресла, шагнул к двери и бросил Монике:
– Собирайся, поедем туда.
– Ты не понял? Внутрь здания не пройти. Там пропуска электронные, кругом камеры. В холле вечно толпа – в Лектуме столько народа не удержишь. А если и получится, от Совета за подобный риск все равно по предупреждению прилетит…
– Хочешь – можешь остаться, – перебил я. – Потом расскажу, что узнал.
Больше ничего говорить не пришлось. Моника выскочила из комнаты через пару минут: в блестках и шелковом костюме, напоминающем цветастую пижаму. Во дворе особняка Лола показывала Норду то свой купальник со всех сторон, то что-то в ноутбуке, он одобрительно кивал. Скорее всего, отчитывалась по исследованиям Марии, касающимся первородного мира. Игнат и Леонард по-прежнему неподвижно сидели рядом, каждый на своем углу пледа. Физиономии у обоих были взмыленно-красные. Перегрелись. Если Лола не оденется, они получат солнечный удар.
Съемки шоу проходили в многоэтажном здании, не имеющим ничего общего со стеклянными офисными высотками: пышный фасад в дворцовом стиле, фигурные балконы, тонкий шпиль на крыше. Охранник у входа цепким взглядом незаметно сканировал посетителей и непрерывно здоровался. Среди толпы то и дело мелькали типы в одинаковых костюмах, подозрительно натянутых на мощных плечах. Моника споткнулась, заискрила напряжением, переливаясь всполохами зарождающейся паники. Я взял у нее водительские права, передал администратору вместе со своими и пояснил:
– Мы к Анфисе Исаевой. В списках нас нет, позвоните ей.
Тот неторопливо набрал номер. Уже через минуту вручил нам два пропуска и сообщил, что у съемочной группы как раз через пять минут перерыв. Моника растерянно прошла через турникет, разглядывая просторный светлый коридор. Любопытство копилось, как пар в герметичном котле, и у лифта прорвало:
– А кто эта Анфиса? Имя с фамилией знакомые…
– Модель с того же шоу, – пояснил я, высматривая Эвиту в здании.
Четкий энергетический след обладателя дара прослеживался на седьмом этаже. Анфиса была там же.
– А, вспомнила! – Моника победно щелкнула пальцами. – Лицо Нилайта, в их рекламе туши снималась. Она еще постоянно мелькает в проспектах про благотворительность. Ты хорошо ее знаешь?
– Чуть не женился на ней весной.
Моника выдала смущенное «О…» и замолчала. Ни слова не проронила до самого седьмого этажа. Вот и славно.
