Я нажала ту кнопку, которая на моем телефоне закрывала ящик, но почему-то она сработала иначе. Список писем отъехал в сторону, открылась галерея. Картинка там была одна. Единственная. Которая и развернулась во весь экран. Молодая женщина, крупным планом, на фоне синей полоски моря. Мягкая, теплая улыбка, прищуренные от солнца глаза. Темные, растрепанные ветром волосы, накрытые вязаной шалью плечи. Чуть ниже, на лифе платья виднелся узор из черного жемчуга с вышитой четырехконечной звездой. Прошлогодняя коллекция, значит… Девушка казалась моей ровесницей, хотя морщинки вокруг глаз выдавали, что она на несколько лет старше. Милое лицо, домашнее. Явно не какая-нибудь избалованная модель или актриса, да и фотография любительская. Меньше всего ожидала увидеть подобный снимок.
– Кто это? – вырвалось невольно.
Феликс посмотрел на дисплей, а потом на меня – да так, что впору было повторить выход в окно. Ох… Додумалась же спросить! Надо было закрыть тихонечко. Чего полезла не в свое дело? Номер враз стал меньше любого лифта, все вытеснила невыносимая духота.
– Это моя жена, – отрывисто пояснил Феликс.
Я смущенно погасила телефон. Секундный ступор, глоток воздуха.
Действительно… Почему у него не может быть жены? Парочки детей, собачки, дома с белым забором и ярким ковриком перед входом с надписью «добро пожаловать». Слабо представлялось, но все-таки. Что я о нем знаю вообще?
Внутри забурлили смешанные чувства. Смешивались они так рьяно, что сама не могла разобрать, где какие. За вчерашнее стало стыдно вдвойне…
Феликс отвернулся к балкону и сообщил:
– В сентябре будет год, как она умерла.
Черт!.. Ну зачем я этой кнопкой щелкала! Кто меня просил туда нос совать?
Но если она умерла в сентябре, то…
Сгустившаяся тревога, вспышки воспоминаний. Прошлый октябрь, дурацкая лампочка на тонком проводе, багровые точки крови на досках пола. Моей крови. Главная подозреваемая со всеми вытекающими. А два дня назад? Кухня Аниты, его ледяной, пронизывающий насквозь взгляд. Что мы в тот момент обсуждали? Сердечные приступы, которые устраивал Хранитель. Только осенью поначалу было совсем непонятно, что это он.
Мелькнувшая догадка оставалась догадкой лишь секунду. Следом пришла уверенность.
– Сердечный приступ? – спросила я шепотом.
Феликс медленно перевел на меня взгляд. Воздух потяжелел, да так навалился, что каждый вдох давался с трудом.
– Официально, да, – сказал он ничего не выражающим голосом.
Я промолчала. Наверное, зря. Тишина была хуже, гораздо. Что я там хотела? Извинений? Да мне тогда, оказывается, еще повезло…
– Отвечать на письмо будешь или нет? – жестко осведомился Феликс.
– Позже отвечу, – смущенно пробормотала я, возвращая телефон. – Не срочно.
Получила скупой кивок. Ответила тем же, но уже ему в спину…
Я еще немного посидела в кресле, вслушиваясь, как захлопывается дверь, щелкает замок и отдаляются его шаги. После поднялась, подошла к окну. В небе полыхало солнце, пропитывая воздух жаром.
Оставаться в номере не хотелось. Да и зарядку купить нужно. Я взяла сумку и спустилась в холл. У ресепшена шумно толпился народ. Нетерпение, раздраженное ожидание, негодование – эмоции бурлили, смешиваясь в безобразную кучу и норовили обрушиться на меня. Едва устояла на ногах, чудом удержав уплывающее сознание. В отель въезжала группа туристов. Диванов на всех не хватило, многие устроились ждать на собственных чемоданах. Проталкиваться сквозь них я не решилась. Свернула во внутренний двор и присела на скамейку в тени широкого навеса. Подожду, пока они разойдутся по номерам.
Бармен за длинной стойкой звенел льдом, в бассейне с радостным визгом плескались дети. Брызги летели во все стороны. Я села поудобнее, положила сумку на колени и принялась изучать узор на зонте. Потом на бортике бассейна. Полезное занятие, успокаивает. И зрительную память тренирует. В ловушке это может жизнь спасти. Главное – помнить, что любая мелочь важна, целое складывается из частей, а что-то одно с легкостью меняет все. И не только в ловушке.
Я закрыла глаза, попыталась мысленно воспроизвести увиденный только что рисунок. Детально, вплоть до каждого изгиба…
– Лера? – раздалось рядом.
Я нехотя разлепила веки, храня в голове мысленный «эскиз», сверилась с узором на бортике. Совпал. Феликс стоял у скамейки, вертя в руке плоский спичечный коробок. Все-таки кота захотел? На меня смотрел, как обычно, то есть никак. Отлично. Меня это вполне устраивает. Можно сделать вид, будто я не щелкала куда не надо и не лезла с вопросами.
– Я уезжаю в Барселону, – предупредил он. – На пару дней. Как закончу там, вернусь за тобой.
Понятно. Решил, что в испанском филиале мне делать нечего. Впрочем, сама не горю желанием связываться с этими людьми. Скорее бы все закончилось. Хочу домой, к привычным вещам, в привычную обстановку.
– Удачи, – отозвалась я.
– Она уже роли не играет. Главное, никуда не лезь, внимание не привлекай, преждевременных приветов своим не передавай. Посиди в отеле, отдохни, город посмотри – вечерами тут не так жарко. – Феликс приподнял бровь и с сомнением уточнил: – Справишься?
– Постараюсь.
Он пристроил коробок на поручень, сложил руки на груди, внутри тревожно что-то заскреблось. Такое ощущение, что дар. При мысли о погасшем, лишенном привычных красок мире, накатывала дикая тоска.
– Идем, решим твою маскировочную проблему, – последовало ожидаемое предложение.
– Не хочу, – ответила я твердо.
Осознала это четко, как никогда. Раньше, давно, у меня просыпались мысли – те самые. А если бы дара не было? Кем бы я стала? Может, балериной, танцовщицей каких-нибудь экзотических танцев, привыкшей к публике, вниманию и любопытным взглядам, или инструктором в фитнес-клубе для скучающих домохозяек. Может, милой и приветливой, любящей путешествия и шумных гостей. С кучей друзей, пухлой стопкой открыток на дни рождения. С маленькими варежками на резинке, завалившимися за батарею… Кем-то другим. Не собой. Потом поняла – все это бессмысленно. Что выросло, то выросло, как говорила бабушка. И я с ней согласна.
– Высматривать тебя здесь вряд ли кто-то станет, – спокойно заметил Феликс. – Но место людное.
– Потерплю.
Он смерил меня задумчивым взглядом. Пожал плечами, развернулся и ушел.
Я дождалась, когда в холле станет меньше народа, встала со скамейки. И заметила забытый на поручне коробок спичек. Оказался почти полный, с нарисованным качающимся на волнах корабликом и сложенной из вычурных буковок непонятной надписью. Почему-то оставлять коробок здесь не хотелось. Я закинула его в сумку и отправилась в город.
Солнце не припекало, а безжалостно жгло. Под ногами плавился асфальт, от каменных стен домов полыхало жаром. Не спасала ни купленная за углом шляпа с широкими полями, ни рожок подтаявшего мороженого. Торговый центр встретил благословенной прохладой от работающих на полную катушку кондиционеров и толпами покупателей. На первом этаже я обналичила немного денег с карточки в банкомате и довольно быстро нашла магазин электроники. Купив зарядку к телефону, я торопливо побежала к выходу – голова уже кружилась, виски простреливало странно нарастающей болью. Высаженные перед входом в торговый центр апельсиновые деревья уплыли, в глубине сознания зазвенела туго натянутая струна. Я привалилась спиной к стене, глубоко вдохнула, сопротивляясь всеми силами. Тщетно. Пестрая улица дрогнула и растворилась, вместе с пышными фасадами домов, спешащими людьми и надоедливым шумом.
