Закончилось. Все закончилось. Или наоборот – только начинается…
Шаг, второй, третий. Настежь распахнутые окна, тягучий запах южных цветов с улицы. Мельтешение в холле теней и человеческих отпечатков. Топот, взволнованные голоса. Кто-то сюда пожаловал?..
Я замерла на границе холла и коридора и осторожно выглянула. Гостей было человек десять, разило напряженностью и жестко контролируемой тревогой. На плечи навалилась привычная тяжесть, я прислонилась к дверному косяку. Взгляд скользнул по мужчинам на лестнице и уперся в Феликса. Его бровь удивленно поползла вверх, в глазах застыл вопрос, далеко не самый цензурный. Заметил… Выражение лица снова стало непроницаемым, но вопрос никуда не делся. Я не шелохнулась. Еще хуже сегодняшний день все равно не будет.
Рядом со мной возник нервный тип с лихорадочным румянцем, выговорил пару фраз на испанском. Я его узнала – тот самый, с собрания в Совете, который особо сердито выражался. Тогда он выглядел куда внушительнее. Следом подлетел второй – бледный и тощий, выдал добавки, вроде бы по-английски. О да, теперь гораздо понятнее! Феликс каким-то мистическим образом оказался не на лестнице, а передо мной. Окружили.
– Что… – процедил он без намека на обычную невозмутимость, но мгновенно осекся. – Что ты здесь забыла?
– Разбиралась, – пожала я плечами, – со всякими ментальными штучками. Мы же договаривались.
– Где Норд?
Вот как. Сообщник Алекса из Совета явно его сдал.
– Там. – Я кивнула на дверь кладовки, Феликс непонимающе нахмурился. – Он больше никому не навредит. Тьма, вытягивание жизни… Ну, ты в курсе.
Феликс мрачно кивнул. Надеюсь, смерть Алекса попадет под определение мистической мути, разбираться с которой нет смысла. Очень надеюсь.
– Уже все кончилось, – сказала я, скорее самой себе, чем этой троице. – Наши в библиотеке, приходят в себя. Им… тяжко пришлось.
Феликс произнес что-то следом за мной. Перевел, видимо. Нервный парень рванул в коридор, едва не сбив меня с ног. Бледный командным тоном посыпал распоряжениями. В холл хлынули беспорядочные сгустки эмоций, замелькали энергетические отпечатки. А людей тут намного больше, чем мне казалось. Феликс взял меня за локоть и потащил прочь. Вскоре оказалась на веранде второго этажа, в плетеном кресле у стола с шахматной доской и сваленными в кучу фигурками. Феликс вернулся вниз, велев никуда не уходить. В противном случае обещал приковать к перилам балкона. Мол, это единственный способ обнаружить меня там, где оставил.
Сомневаюсь, что смогла бы куда-то уйти, даже при всем желании. По венам растекалась слабость, глаза застилал туман. Я постаралась сосредоточиться. Через несколько минут высмотрела Артема, недалеко, буквально через дорогу. С балкона виднелся сквер и ряды аккуратных скамеек. Хорошо… Нельзя, чтобы мальчика кто-либо заметил. Не было его тут, и все. Никогда.
С улицы прилетали прохладный ветер и голоса, сигналила машина. Не было ни сил, ни желания выглядывать с балкона и проверять, что там происходит. Веки тяжелели, сама не заметила, как провалилась в сон.
Пробуждение было непривычно спокойным. Головная боль отпустила, спина уютно упиралась в подложенную подушку. На соседнем кресле сидел Феликс и задумчиво двигал шахматные фигуры на доске. Партия с самим собой, причем обе стороны несли существенные потери. Особняк энергией больше не сочился, от былой мощи остался лишь привкус недавно погасшего костра.
– Где все? – спросила я осторожно.
– В больнице, – отозвался он, не отвлекаясь от доски. У меня перехватило дыхание. – Обычной больнице. Ты их состояние сильно переоценила. Прочухаются, и свободны.
Правильно… Двенадцать человек с сильным даром, да после такого стресса, опасны не только для окружающих, но и для самих себя.
– А я? – вырвался вопрос.
На больницы решительно нет времени, меня Артем ждет!
– У избранных своя, отдельная программа, – сообщили мне с заметной издевкой. – Куда-то опять не терпится влезть? Хоть бы смотрела тогда, куда именно. Тут все чуть на воздух не взлетело. Утечка газа, ни одного вентиля перекрытого на весь особняк. Повезло, что окна везде распахнуты.
Внутри похолодело. Так что же, выходит, я на полу уселась, в Поток ушла, а тем временем… Дом в любой момент мог взорваться?
Спокойно. Справиться с паникой, выровнять дыхание. Обошлось ведь. Чудом, но обошлось.
– Это Алекс сделал?.. – прошептала я.
– Фанатизм никого до добра не доводит, – хмыкнул Феликс, и наконец поднял на меня взгляд.
Ни насмешки, ни упрека. Лишь бесконечная усталость. Подозреваю, ночь у него выдалась бессонной. Вчера улетел в Барселону, а сегодня уже примчался сюда… Визит в испанский филиал выдался насыщенным. И успешным.
Феликс снова уставился на доску, еще две фигуры ушли в расход. Так скоро ни одной не останется… Я вытащила из-за спины подушку, уткнулась в плюшевую желтую мягкость и спросила:
– Кто ему помогал?
– Агата, – коротко ответил Феликс.
От подушки сладко пахло – какими-то девчачьими духами, невольно представлялся выводок фей с розовыми волшебными палочками. Вот как, получается… Тылы у Алекса были надежно прикрыты. Глава филиала! Только зачем ей это?
– Исключительно из лучших побуждений, – продолжил Феликс в унисон моим мыслям. – Два фанатика нашли друг друга. Как выяснилось, она и раньше не стеснялась обнаглевших вемов в клиники отправлять. Без набора обязательных пяти предупреждений, вне очереди, ради безопасности нормальных людей. Считала, что это оправдано. А тут Норд с предложением уничтожить около десятка самых сильных…
Ясно. Стремление насильно осчастливить человечество отнюдь не ново. Однако главного-то Алекс ей не сказал. Вряд ли Агату обрадовало бы, что после уничтожения приговоренной десятки ловушек не станет, и остальные люди с даром смогут жить долго и вне стен психиатрических клиник.
Из глубины коридора прилетел сквозняк и чьи-то спокойные голоса. Видимо, все и вправду позади… Не будет ни взрыва, ни массовых смертей, ни лучшего мира без ловушек и гадов из нижнего Потока.
– Норд был прав? – спросил Феликс. Абсолютно серьезно, как бы невзначай смахнув с доски очередную фигуру.
– Да, – тихо ответила я в подушку. Даже странно, что он расслышал.
Внутри растеклась горечь. Я выпрямилась и не сдержала усмешки:
– Думаешь, зря вмешался, да?
– Не думаю, – отозвался он. – Я против жертвоприношений, особенно насильственных. Всегда есть другие способы решить ту же проблему.
Хочется верить, что есть… Я выдохнула, отложила подушку в сторону. Стало немного неуютно, но прятаться за ней было глупо. В принципе прятаться глупо. Надежных убежищ не бывает. Это лишь иллюзия.
– На меня напали там, в аэропорту. Прежде чем провалиться в Поток, я почувствовала укол. Это был не Алекс – его приближение я бы по энергии почувствовала. И не Агата – вряд ли она лично со шприцем бегала. Им помогал кто-то еще.
