Гиперинфляция — это разновидность экономической катастрофы, характерная только для государственных фиатных валют. Экономики золотого или серебряного стандарта ей никогда не подвергались, даже когда артефактные деньги вроде морских раковин или бус теряли монетарную функцию, это, как правило, происходило не сразу, и новые платежные средства понемногу перенимали покупательную способность выходящей из обращения валюты. Однако в эпоху государственных, очень дешевых в производстве денег целая страна может лишиться сбережений за несколько месяцев и даже недель.
Разрушительные последствия гиперинфляции намного серьезнее, чем потеря личных накоплений. Она приводит к полному распаду структуры экономического производства, выстраиваемой веками, а то и тысячелетиями. В условиях стремительного обесценивания денег невозможно торговать, производить, да и вообще заниматься чем-либо, кроме задачи физического выживания. Когда многолетний уклад производства и торговли разрушается из-за того, что потребители, производители и продавцы больше не могут расплачиваться друг с другом, товары, наличие которых воспринималось как должное, начинают исчезать. Капитал уничтожается и расходуется на потребительские товары. Сначала исчезают предметы роскоши, а затем и товары первой необходимости; в итоге общество ввергается в состояние, когда каждый его член предоставлен сам себе и вынужден в одиночку бороться за выживание. По мере снижения качества жизни отчаяние перерастает в гнев, общество начинает искать козла отпущения и самые отъявленные демагоги и оппортунисты обычно пользуются такой ситуацией, чтобы прийти к власти. Наиболее яркий пример — инфляция в Веймарской республике в 1920-е годы, которая не только привела к разрушению одной из самых мощных экономик мира, но и склонила немецких избирателей на сторону Адольфа Гитлера.
Даже если бы государственный контроль над денежной массой действительно оздоравливал экономику, как пишут в учебниках, то ущерб от любого случая гиперинфляции все равно перевесил бы возможные плюсы. А в эпоху государственных валют таких случаев было немало.
Буквально на наших глазах рушится финансово-экономическая система Венесуэлы, но подобный процесс происходил в разных странах не менее 56 раз с момента окончания Первой мировой войны, согласно исследованию Стива Ханке и Чарльза Бушнелла, которые определяют гиперинфляцию как повышение уровня цен на 50 и более процентов в течение месяца. Ханке и Бушнеллу удалось выявить и подтвердить 57 случаев гиперинфляции в мировой истории, причем только один из эпизодов произошел до эпохи монетарного национализма
[50]
. Речь идет о финансовом кризисе 1795 года во Франции, разразившемся после краха Миссисипской компании — учрежденной «крестным отцом» фиатных денег и фондовой биржи, шотландцем Джоном Ло.
Проблема государственных валют в том, что их стабильность зависит исключительно от способности правителей устоять перед искушением увеличить денежную массу. Только политическая воля может гарантировать надежность валюты, больше никаких ограничительных механизмов нет — ни физических, ни экономических, ни природных. Скот, серебро, золото и морские раковины нельзя произвести в мгновение ока, да еще и в большом количестве, а чтобы напечатать бумажные деньги, достаточно отмашки правительства. Непрерывно растущая денежная масса означает постоянную девальвацию валюты и переход из рук ее владельцев в руки ее эмитентов, а также тех, кто первым ее получает
[51]
. Как показывает история, правительства неизбежно поддаются соблазну запустить печатный станок, будь то по причине откровенной жажды наживы, «государственной необходимости», приверженности определенной школе экономики; политики всегда найдут повод и способ увеличить денежную массу для укрепления позиций государства при одновременном обесценивании сбережений граждан. В сущности, их действия ничем не отличаются от действий производителей меди, которые расширяют ее добычу в ответ на повышение монетарного спроса на металл: спрос вознаграждает производителей монетарного товара, но наказывает тех, кто решил вложиться в медь.
Если валюта убедительно демонстрирует, что ее резерв невозможно увеличить, ее стоимость немедленно повышается. Когда в 2003 году США вторглись в Ирак, в ходе авиаударов был разрушен иракский центробанк, и правительство страны лишилось возможности выпускать динар, что привело к его резкой ревальвации: иракцы начали выше ценить свою валюту, когда поняли, что центробанк не сможет ее допечатать
[52]
. Нечто подобное произошло и с сомалийским шиллингом, когда в ходе военного конфликта был разрушен центробанк Сомали
[53]
. Валюта пользуется гораздо большим спросом, когда ее запасы невелики, чем когда их можно пополнить в любой момент.
Национальные валюты остаются главным платежным средством нашего времени по ряду причин. Во-первых, правительства требуют, чтобы налоги выплачивались в национальной валюте, что повышает ее признание в качестве средства платежа и, следовательно, популярность среди граждан. Во-вторых, государственный контроль и регулирование банковской системы означает, что банки могут открывать счета и производить транзакции в официальных, признаваемых государством валютах, благодаря чему фиатные деньги получают такой уровень ликвидности, с которым практически невозможно конкурировать. В-третьих, во многих странах законодательно запрещено использовать другие виды платежных средств. В-четвертых, все государственные валюты до сих пор обеспечены золотым запасом или другой валютой, обеспеченной золотым запасом. Согласно данным Всемирного совета по золоту, сегодня центробанки мира хранят около 33 тысяч тонн этого металла. Золотой запас центробанков стремительно вырос в первой половине ХХ века, когда многие правительства конфисковали золото своих граждан и банков, вынудив их пользоваться фиатными валютами. В конце 1960-х годов, когда Бреттон-Вудская система начала давать сбои из-за увеличения денежной массы, правительства стали частично распродавать золотой запас, поэтому мировые резервы постепенно сократились. Однако с 2008 года наблюдается обратная тенденция: центробанки снова скупают золото, и золотой запас растет. Весьма красноречивая и ироническая деталь: в эпоху государственных денег правительства держат в казне намного больше золота, чем при международном золотом стандарте 1871–1914 годов. Золото явно не утратило монетарной роли и остается последним и окончательным средством погашения долга, единственной валютой, ценность которой не зависит от сторонних факторов, и единственным международным активом, полностью застрахованным от банкротства партнеров. Однако доступ к золоту как монетарному средству имеют только центробанки, тогда как граждане страны вынуждены довольствоваться государственными деньгами.
