Мы уже пожинаем первые плоды этого процесса в виде технологического прорыва в сфере телекоммуникаций. В свое время печатный станок обеспечил европейским крестьянам доступ к знаниям, которые были для них запретны и считались прерогативой духовного сословия. Тем не менее он выпускал бумажные книги, которые можно было конфисковать, запретить или сжечь. В цифровом мире, где сосредоточено практически все знание, накопленное человечеством, такой опасности нет, и любой индивид может получить доступ к информации, не подвергаясь ограничительным мерам со стороны властей.
Кроме того, информация позволяет вступать в деловые отношения вне рамок государственного контроля, что нагляднее всего демонстрирует деятельность таких компаний, как Uber и Airbnb, которым не нужна санкция государства, чтобы успешно предлагать свой продукт в обход привычных норм и схем взаимодействия. В наше время люди могут обмениваться ценностями в сети с помощью систем защиты и идентификации, построенных на принципе согласия и взаимоуважения, безо всякой необходимости прибегать к системе властного принуждения.
Появление дешевых и доступных методов телекоммуникации нивелировало также значение географического фактора в коммерции и трудоустройстве. Производители многих товаров сегодня могут базироваться где угодно, тогда как их продукты, которые все чаще имеют более информационный, чем материальный характер, могут в считаные минуты распространяться по всему миру. Государственное регулирование и налоговое законодательство понемногу теряют смысл, поскольку граждане могут жить и работать там, где им удобно, и поставлять свои услуги через сеть телекоммуникаций.
По мере того как производимыми экономическими благами все чаще становятся объекты нематериального характера, относительная ценность земельных ресурсов и материальных средств производства снижается, а значит, их насильственная конфискация больше не приносит ощутимой выгоды. Сейчас носителем производственного капитала все чаще выступает сам индивид и угроза экспроприации теряет всякий смысл, так как теперь производительность труда неразрывно связана с его добровольностью. Когда физическое выживание крестьян зависело от земли, которая им не принадлежала, угроза изгнания была достаточным стимулом для работы на землевладельца. Аналогичным образом индустриальное общество всецело полагалось на материальный производственный капитал и вещественную продукцию. следовательно, государству несложно было конфисковать и средства производства, и его результаты. Но когда главной производительной силой общества становятся интеллектуальные способности человека, угроза экспроприации теряет эффективность. Гражданин может с легкостью сменить место жительства и выбраться из-под юрисдикции своего правительства. Кроме того, если в качестве средства производства выступает компьютер, государство может и не узнать, что именно производит субъект.
До сих пор в цифровой картине мира не хватало одного последнего штриха — свободного передвижения денежных сумм. Несмотря на то что информационные технологии почти отменили географический фактор и вывели многие операции из зоны государственного контроля, финансовые транзакции до сих пор подотчетны властным структурам и банковским монополиям. Как и все монопольные сферы, опирающиеся на государство, банковское дело годами сопротивляется инновациям и переменам, которые пошли бы на пользу потребителю и умерили бы аппетиты банков в отношении комиссии за услуги. Согласно прогнозу Дэвидсона и Рис-Могга, именно эта монополия должна сильнее всего обременить растущую глобальную экономику. С удивительной прозорливостью они предсказывают появление нового платежного средства, которое поможет международной коммерции выбраться из-под гнета государственных банков, — криптографически защищенной валюты, независимой от любых физических ограничений и не подлежащей блокировке или конфискации государственными органами. Хотя в год выхода книги эти предсказания казались диковинными, сегодня такая криптовалюта стала реальностью и используется миллионами людей во всем мире, даже если большинство и не понимает, как она устроена и на что способна.
Биткоин и криптография в целом — это оборонительные технологии, благодаря которым защита собственности и информации обходится намного дешевле, чем любая попытка их присвоить. Это делает кражу настолько рискованным и неприбыльным делом, что гораздо предпочтительнее жить в мире и спокойствии, чем посягать на имущество соседа. Биткоин в значительной степени выравнивает несправедливую расстановку сил, которая складывалась на протяжении ХХ века, когда правительства завладели денежной базой с помощью центробанков и поставили выживание и благоденствие граждан в зависимость от собственных решений. Предыдущая известная нам форма твердых денег — золото — не имела преимуществ криптовалюты. Сама материальность драгоценного металла делала его уязвимым для государственного контроля. Поскольку физическое перемещение золота сопряжено с определенным риском, платежные операции приходилось производить на базе банков и центробанков, что облегчало конфискацию золотого запаса. В случае биткоина, наоборот, подтверждение транзакций и проверка их легитимности производится очень легко и фактически бесплатно, так как пользователь всегда может просмотреть реестр с помощью любого подключенного к интернету устройства
[150]
. На данный момент пропускная способность сети Биткоин может требовать участия посредников, однако все их действия заносятся в открытый реестр, который гораздо легче проверить, чем банковские книги. К тому же пользователи могут пометить свои монеты дешевыми криптографическими маркерами.
Биткоин дает современному индивиду шанс выбраться из-под гнета тоталитарного, бюрократического или кейнсианского государства, предлагая простое техническое решение для одной из главных современных проблем: эксплуатации государством производителей, проживающих на его территории. Если биткоин сохранит нынешнюю динамику и вберет в себя значительную долю мирового капитала, это может вынудить правительства сменить формат и работать на преимущественно добровольной основе, то есть не взимать обязательные налоги, а предлагать гражданам услуги, за которые они будут согласны платить.
Политическую платформу биткоина можно понять, обратившись к идеалам движения шифропанков, которые стояли у истоков криптовалюты. По словам Тимоти Мэя:
Наличие надежной криптографической защиты и появление виртуальных сетевых сообществ в киберпространстве приведет к весьма глубоким переменам в экономическом и социальном укладе. Криптоанархия — это кибернетическое воплощение анархо-капитализма, не признающего государственных границ и позволяющего гражданам совершать любые экономические операции на основе консенсуса… Криптоанархия освобождает от диктата сограждан — которые не могут знать, кто есть кто в сети, — и тирании правительств. Для либертарианцев надежная криптозащита означает свободу от любых властей
[151]
.
Описываемые Тимоти Мэем идеалы анархо-капитализма близки к политической философии Мюррея Ротбарда — американского последователя австрийской экономической школы. В книге «Этика свободы» (The Ethics of Liberty) Ротбард представляет либертарианский анархо-капитализм как единственное логически верное воплощение идей свободной воли и автономности субъекта.
