– Нет, можем.
Ей почудилось, или где-то в его голосе угадывался слабый намек на напряжение?
– Нам надо сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему, а значит, мы должны показать, что без ума друг от друга.
– Если думаете, что я буду висеть у вас на шее, глубоко заблуждаетесь. – От одной мысли об этом вспыхнули щеки и вспотела шея.
– Ничуть не сомневаюсь, что леди Кора Дервент не станет глупить. Наше поведение должно быть более утонченным. Случайно брошенный влюбленный взгляд, сплетенные руки там, где это уместно.
– Не уверена, что мне будет удобно так себя вести.
– Значит, придется научиться. Начнем прямо сейчас. Давайте прогуляемся, держась за руки, просто поговорим. Как насчет того, чтобы съездить в соседний городок? Он красивый, старинный и обладает аурой, помогающей взглянуть на жизнь в перспективе.
После слов «держась за руки» Кора уже ничего не слышала. Держась за руки. Держась за руки. Слова стучались в мозг с невероятной силой. Очнись, Кора.
Это не бог весть что. Однако она не могла припомнить, когда последний раз держала кого-нибудь за руку. Показательная характеристика личной жизни. Вернее, ее отсутствия.
Дыши и перестань психовать.
– Или у вас есть что-то другое, в чем хотелось бы попрактиковаться?
Отлично. Теперь он над ней смеется. Правда, Кора почувствовала, что ей почти нравятся дразнящая нежность его голоса и насмешливые огоньки в глазах. Ее взгляд украдкой скользнул по его губам, и она судорожно сглотнула.
– Нет. Спасибо, меня все устраивает. Просто я не из тех, кто часто прибегает к тактильным контактам. – Родители избегали общения с ней и почти никогда не прикасались, и она просто не знала, как отреагирует на это. – В этом смысле мне проще общаться с животными.
– Представьте, что я большая лохматая собака, и все будет в порядке.
– Ха-ха!
Его слова вызвали улыбку, но не решали проблемы.
Да, идеальный мужчина мог сойти за большую лохматую собаку, а Рафаэль нет. Новоявленный жених походил скорее на льва, тигра или волка в опасном обличье. Жених. Кора находилась на грани истерики и по такому случаю с благодарностью вспомнила нескончаемые уроки этикета, позволявшие теперь скрывать панику под маской индифферентности.
– Идемте. Я с удовольствием прогуляюсь.
– Сначала мы должны обручиться.
Кора сжала губы, прежде чем содрогнулась от приступа невеселого смеха.
– Конечно.
Рафаэль достал из кармана темно-синюю ювелирную коробочку и открыл ее. Когда россыпь бриллиантов сверкнула под беспощадно ярким испанским солнцем, она с трудом удержалась, чтобы не зажмуриться.
Бриллианты! Ее самые злейшие враги.
Глава 6
Рафаэль окинул взглядом красивые мощеные улицы старинного городка, но на этот раз их атмосфера не захватила его. Сейчас все его мысли занимала Кора Дервент.
Из тех, кого знал, он не помнил ни одной женщины, которая бы настолько холодно отнеслась к такому кольцу. Эти бриллианты являли собой невероятное богатство и элегантность. Тем не менее на секунду ему показалось, что у Коры они вызвали чуть ли ни отвращение. Однако это не помешало ей без возражений надеть кольцо на палец. Потом, к его большому удивлению, она настояла на том, чтобы перед уходом они убрали со стола, вымыли посуду. Даже Мария не смогла удержать ее, пока они втроем не сделали всю работу.
– Это потрясающе, – прошептала Кора, осматривая древние каменные стены, опоясывавшие городок. – Мы видим их такими же, какими они были в Средние века.
– Эта часть Испании – что-то невероятное. Мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели кафедральный собор десятого века, он стоит того, чтобы на него взглянуть.
– С удовольствием.
– А пока мы гуляем, можно начинать знакомиться друг с другом.
Несмотря на активные поиски информации, Рафаэль мало что узнал о Коре. Каждая ссылка в Интернете оборачивалась хвалебной одой Кейтлин, Гейбрилу и герцогу с герцогиней, но почти ничего не говорила о Коре Дервент.
– Расскажите что-нибудь о себе.
– Например?
– Какая вы?
– М-м-м. Я получила диплом по бизнесу. Сначала работала в поместье Дервент, потом перешла к Кавершемам.
– Почему? И почему инкогнито?
– Я подумала, что эта перемена откроет более широкие перспективы. А стать Корой Брукс вместо Коры Дервент… Просто захотелось посмотреть, как я буду себя при этом чувствовать.
Она определенно что-то недоговаривала.
– Не понимаю, почему вам захотелось стать кем-то другим?
Какой смысл, черт возьми? Рафаэль большую часть жизни не знал, кто он такой, и это его бесило. Правда, теперь, узнав правду, сомневался, стало ли лучше.
– Это фиктивная помолвка, и я не обязана рассказывать о себе все.
– Обязаны, если это существенно. У вас какие-то проблемы, расскажите мне. – Возможно, нужда в деньгах имеет под собой более зловещую подоплеку, чем он думал. – Выкладывайте. Это укрепит взаимное доверие.
– Хорошо. Давайте, вы первый? Покажите, что доверяете мне. Расскажите что-нибудь личное.
Наверное, следовало это предвидеть, но сейчас Рафаэль не мог думать ни о чем, кроме того, до чего же хороша Кора. Платье слегка облегало фигуру, подчеркивая ее в нужных местах. Но не это главное. В ней чувствовался характер. Бирюзовые глаза сверкали огнем. Неужели он так привык к женщинам, которые думали только о том, чтобы доставить ему удовольствие, что забыл, каково это, когда тебе бросают вызов?
Молчание явно затягивалось.
– Вот видите, мы не готовы говорить о личном.
Рафаэль вдруг осознал, что хочет узнать о ней нечто большее, чем то, что содержится в ее резюме.
– Не спешите. Я согласен. Что вы хотите знать?
– М-м-м. Что-нибудь о вашем детстве.
Совсем не тот вопрос, на который хотелось отвечать. Он стал перебирать в уме воспоминания. Первые пять лет помнились смутно. Они с матерью жили в Испании в месте, похожем на этот сонный городок. Эмма была счастлива, и в их маленьком домике царили радость и любовь. Иногда к ним приходил улыбающийся темноволосый мужчина, брал его на руки, кружил. Приносил игрушки и сладости. Теперь он знал, что этим человеком был Рамон де Гусман.
Но потом в одну страшную ночь все оборвалось, и они уехали в туманную серую Англию и поселились в бедном спальном районе Лондона. А его мать, преданная и сломленная, больше никогда не смеялась. Иногда Рафаэлю казалось, что в ту ночь его детство кончилось.
Однако он не собирался рассказывать об этом, вспомнив совсем о другом. Это воспоминание несло в себе горечь и сладость одновременно, и Рафаэль особенно берег его.
