– Ты расстроила дона Карлоса? Я же говорила, эта свадьба задумана, чтобы продемонстрировать принцу Фредерику и всей семье Ликандер достоинства Дервентов и что наши связи с такими, как герцог де Аиса, перевешивают союз с Рафаэлем Мартинесом. Твоя задача – очаровывать его, по меньшей мере не раздражать.
Ледяное разочарование матери произвело с детства знакомый эффект. Внутри все сжалось, в голо ве возникла пустота. Думай о будущем, Кора. Скоро брак закончится, и она сможет вручить родителям существенную сумму денег. Тогда глаза матери потеплеют.
– У вас все в порядке? От звука его низкого голоса Коре стало теплее и вернулась живость восприятия.
– Все хорошо, – заявила герцогиня. – Просто хотела немного поболтать с дочерью. Прошу меня извинить. Я должна найти Кейтлин.
Несомненно, чтобы тоже «немного поболтать». Принц Фредерик стоял в окружении стайки молодых красавиц, и отсутствие среди них Кейтлин бросалось в глаза.
Лицо Рафаэля выглядело бесстрастным. Кора изобразила на лице очередную улыбку:
– Нам лучше присоединиться к гостям.
Впрочем, это уже ничего не решало, и теперь осталась одна цель – быть очередной выставочной площадкой для Кейтлин, способствовать ее восхождению к королевским высотам. На это работали цветочные гирлянды, украшавшие шатер, красивые композиции в центре столов, покрытых белоснежными льняными скатертями, цветовая гамма, подобранная так, чтобы подчеркнуть оттенок волос Кейтлин. Все это несколько оттесняло в сторону жениха с невестой, делая акцент на подружке невесты и приглашая принца Фредерика удостовериться, что Кейтлин идеально подходит на родь невесты наследника дома Ликандеров.
Начались поздравительные речи, встреченные смехом, и, кажется, только Кора заметила, что отец гораздо больше говорил о Кейтлин. Большая часть семейных анекдотов вращалась вокруг нее, и лишь изредка он вспоминал Кору, да и то из необходимости скрыть правду о том, что родители избегали ее при любой возможности. Что касается послания от Гейбрила, в котором брат желал сестренке «всего наилучшего» и выражал глубокое сожаление по поводу того, что не смог присутствовать на ее свадьбе, Кора знала, что это полная чушь. Они с Гейбрилом никогда не были близки, брат всегда держался с ней отстраненно, и послание сильно смахивало на сочинение родителей. Кора почувствовала некоторое беспокойство, но отмахнулась от него. Брат был слишком уверен в себе, слишком красив и слишком успешен, чтобы попадать в беду.
На сцену поднялся Этан, отважно исполнявший роль шафера. Последовали поздравления, шампанское и уверения, что Кора может с легким сердцем оставить работу, хотя она знала, что Этан и Руби сомневаются в подлинности их помолвки. Ее мучила совесть за то, что она уклонялась от попыток Руби поговорить, беспокоясь, что не выдержит и расскажет правду женщине, которая ей так нравилась. Тогда быть беде. Руби пошла бы к Рафаэлю и расстроила сделку. Эта мысль ее потрясла. Несмотря на всю фальшь этой свадьбы и на угрызения совести, она не хотела, чтобы сделка расстроилась. Ей нужны деньги.
День клонился к вечеру. Кора уже не сомневалась, что Рафаэль не решился бы на такое, не имея более весомой мотивации, чем бизнес.
– Сейчас начнутся танцы. Не желают ли жених с невестой выйти на танцпол?
– Я не хочу. – Внутри закипало возмущение.
– А я «за». Мне кажется, это вполне соответствует нашим предполагаемым отношениям.
Мелодия наполнила воздух сказкой о вихре любви и счастье до конца дней.
Откровенное лицемерие и холодное спокойствие Рафаэля внезапно привели в ярость, сослужившую добрую службу. Кора вышла на танцпол перед целым морем зрителей, уняв дрожь в коленях от близости Рафаэля, пока его запах против воли не вернул ее в «этот вечер», его руки не легли ей на талию, прижимая к себе, ее щека не прильнула к его широкой груди. На мгновение Кора позволила себе поверить в то, что этот сон и есть правда, и мелодия в нем вторит их чувствам.
Прекрати. Это фальшивка. Фальшивая мелодия, фальшивая свадьба. А если она будет и дальше прижиматься к нему, он может подумать, что ей хочется повторить поцелуй. Кора напряглась, выпрямилась и снова натянула на лицо фальшивую улыбку.
Улыбки и банальности. Она тонула в океане фальши. Шампанское лилось рекой, официанты подавали все новые закуски. У Коры началось головокружение.
Наконец – какое счастье! – пришло время, уезжать.
Кейтлин увела Кору в дом переодеться. Хотелось сбежать как можно быстрее. Но вдруг Кора уловила в лице сестры тревогу, прятавшуюся под улыбкой.
– Кейт, что случилось?
– Только не бросай мне букет. Пожалуйста, сестренка.
Но герцогиня особенно настаивала на этом. И что? Если Кейтлин не хочет букет, что плохого, если Кора бросит его не ей? Да, ее ждет гнев матери, и она снова разочарует родителей.
Она уже слышала голос герцогини: «Нам следовало знать, что Кора ни на что не способна, не смогла сделать даже такую простую вещь». Но это всего лишь очередной укол среди множества прочих, и, как только она принесет деньги, все сменится одобрением. К тому же это просьба сестры.
– О’кей. Считай, что дело сделано.
– Спасибо. Правда, спасибо.
Кора бросила букет как можно дальше от Кейтлин. И он попал прямо в руки Хуаниты, та с ужасом посмотрела на него и отшвырнула прочь. Кора тихонько засмеялась.
– Что смешного? – Тихий голос Рафаэля звучал на удивление настойчиво.
– Дон Карлос хочет выдать Хуаниту замуж, а она категорически возражает.
В наступившей тишине витало что-то зловещее.
– В чем дело? Вы знаете Хуаниту? – спросила она.
– Все нормально. Хуаниту я не знаю. Давайте доиграем последнюю сцену спектакля и уберемся отсюда.
Только теперь Коре пришло в голову, что с минуты на минуту им предстоит отбыть в медовый месяц. Одной только мысли об этом оказалось достаточно, чтобы она метнулась к танцполу с улыбкой на лице и банальностями наготове.
Глава 9
Рафаэль окинул взглядом номер сельского отеля, где им предстояло провести медовый месяц, и в недоумении сдвинул брови. Затрапезный вид помещения отвлек его от неприятных мыслей. Конечно, он знал о существовании Альваро и Хуаниты, но вычеркнул их из жизни, отгородился и никогда не думал о них как о живых людях, полностью сосредоточившись на мести дону Карлосу. Но теперь, когда познакомился с Хуанитой, мысль о том, что старик хочет выдать ее замуж, не давала покоя.
Тем не менее не заметить обстановку в номере было невозможно. Уже в фойе с ободранными обоями и легким запахом плесени он заподозрил, что их ждет. Откровенно неряшливый вид раздражал и подтвердил опасения, зародившиеся у него еще на свадьбе. Тогда он ощутил, что дело нечисто, а этот сьют, словно пощечина, говорил: «Для такого, как ты, вполне сойдет». Шампанское оказалось теплым, цветы поникли. Заметив на комоде опавшие лепестки, Рафаэль помрачнел еще сильнее.
