Бриджет ткнула брата локтем в бок.
– Не пугай ее, идиот. Все не так плохо, – успокоила она Мэдисон. – По крайней мере, булочки очень вкусные.
Когда Мэдисон посещала дома своих подруг, старающихся найти любой предлог, чтобы не появляться там на Рождество или День благодарения, она редко сталкивалась с их родителями. Она появлялась на пороге особняка, где все было продумано до мелочей, и ее провожали в апартаменты для гостей, которые были больше любой из квартир, в которых ей приходилось жить. Последующие несколько дней она проводила будто в ином мире, где такая жизнь считалась вполне нормальной. Еду подавали улыбающиеся горничные, а родители, ограничившись парой фраз, исчезали, им надо было спешить на работу, в клуб или на светское мероприятие. Мэдисон изучила ритуал до мелочей, знала, как нужно улыбаться и что говорить, чтобы получить приглашение появиться в доме еще раз.
Но светская беседа за чашкой чаю в доме, построенном раньше, чем был основан штат, в котором она жила, – это совсем другое дело. Мэдисон крепче обхватила Кита и прошла вместе с ним к дому.
Бридж провела их в огромный холл с множеством тяжелых дверей, между которыми висели портреты суровых мужчин в килтах и дам с еще более строгими лицами и замысловатыми прическами. Почти на каждой картине была либо собака в уголке, либо мрачное море на заднем плане. В самом центре холла брала свое начало широкая лестница, с тщательно отполированными перилами.
Мэдисон осторожно сглотнула, пробежав взглядом по зеркалам в старинных рамах и вазам, тоже, кажется, очень древним.
Кит склонился к ней и сжал плечо.
– Не волнуйся, Бридж просто старается произвести на тебя впечатление, поэтому и повела через центральный вход. Обычно мы заходим с обратной стороны.
– Я решила, что Мэдисон будет приятно видеть все это, а не тридцать пар разномастных резиновых сапог, двадцать сломанных рыбацких крючков и кучу непромокаемой одежды, которой хватит, чтобы одеть целую армию, да, и еще собачьи игрушки, – парировала Бриджет и дружески улыбнулась Мэдисон. – Хотя Кит прав: этот парадный вход мы используем только для встречи гостей. Причина в том, что эту дверь непросто открыть, и здесь некуда сбросить одежду.
Мэдисон не могла представить, что при появлении в этом доме ей прежде всего захотелось бы «сбросить одежду». В холле было не теплее, чем в нью-йоркском офисе какой-нибудь знаменитой юридической фирмы, с той лишь разницей, что кондиционер здесь не работал.
– Очень красиво, – пролепетала она, оглядывая очередной портрет, мимо которого проходила. – Все такое… – Изображенный на нем человек грозно поглядывал из-под надвинутого почти на самый лоб серого парика, меч в руках выглядел устрашающе. – Такое старое.
– А по этим перилам удобно скатываться вниз, – заявил Кит. – А когда родители уходили на весь вечер, мы играли на этом полу в кёрлинг. В холле нет отопления, поэтому пол здесь ледяной.
Мэдисон не представляла, о чем он говорит, поэтому лишь улыбнулась. Одно она знала точно: она не может уехать отсюда и не может внести изменения в сценарий происходящего, ей остается лишь надеяться на то, что все, происходящее с ней со вчерашнего дня, ей не снится.
Она никогда не будет частью этого мира; даже строя амбициозные планы, она не заходила в мечтах так далеко, поэтому будет лучше просто расслабиться и получить удовольствие. Это забавное приключение очень кстати, ведь скоро ей предстоит вернуться в Нью-Йорк, к своей обычной жизни.
Проблема заключалась в том, что намеченная ранее цель теперь не выглядела такой заманчивой. Нет, она по-прежнему мечтала о благополучии, оно необходимо ей, как вода и воздух. Она хочет иметь детей, которые будут подтрунивать друг над другом, как Бриджет и Кит, и вырастут в такой же любви, как эти брат с сестрой, с такими же возможностями, которые они будут воспринимать как должное.
Мэдисон знала, что хочет получить полный пакет. Благополучие, любовь, уважение.
Однако, завысив планку, она может лишиться всего.
Глава 10
Есть нечто невероятно соблазнительное в наблюдении за женщиной, которая собирается на большое торжество. За тем, как она критически вглядывается в лицо, делая прическу, как надевает серьги, аккуратно находя дырочку в мочке, как изгибаются ее губы, становясь кроваво-красными благодаря помаде.
Любопытно было наблюдать, как Мэдисон надевает белье, практичное и кокетливое одновременно – под стать владелице. Черный шелковый бюстгальтер создан так, чтобы можно было продемонстрировать плечи, а миниатюрные трусики… от них Кит с трудом оторвал взгляд, потому что… потому что не было времени. Сейчас не было. Мэдисон надела то же платье, в котором она ходила в оперу, – простое черное платье до колен с белой полосой. В приглашении было написано: «Блэк тай», и Кит знал, что дамы постараются предстать во всей красе. Мэдисон в этом платье, с убранными наверх волосами и жемчужными серьгами в ушах будет самой скромно одетой женщиной на церемонии. И самой красивой.
Мама отвела им одни апартаменты – две спальни со смежной ванной комнатой, – значит, была уверена в том, какие отношения их связывают. Кит знал, что еще можно отступить и завершить едва начавшийся роман вполне достойно, но не мог отказаться от радости быть с Мэдисон.
Только это помогало ему смириться с предстоящей свадьбой и… отсутствием в доме Юэна.
– Ты выглядишь задумчивым. – Мэдисон встала рядом и положила руку на плечо. В туфлях на каблуках она выглядела еще сексуальнее. – Позволь тебе помочь. – Она поправила его галстук-бабочку. – Вот так лучше. Беспокоишься о предстоящем вечере?
– Нет, просто думал о том, как ловко ты вела разговор с мамой. Со стороны вы походили на двух фехтовальщиков. – Фирменный ход матери – семейное чаепитие – либо вводил собеседника в ступор, либо ломал окончательно, заставляя выбалтывать все секреты. Немногим удавалось так легко парировать удары и ставить блоки, как сегодня Мэдисон.
– Я получила огромное удовольствие. Она достойный и серьезный противник. Я даже не представляю, как к ней обращаться, наверное, миссис Бьюкенен? Горничная называет ее миледи, но я не уверена, что, произнеся это, смогу сохранить лицо. У меня такое ощущение, что я служанка в поместье Даунтон.
– Прости, мне надо было заранее предупредить тебя о том, как все здесь может быть официально. Мой отец – виконт Килкенон, а мама – леди Килкенон, к ним обращаются лорд и леди Килкенон, а местные жители привыкли обращаться лэрд и леди. Да, я знаю, – поспешил добавить он, видя, как нахмурился ее лоб. – Звучит немного феодально.
– А разве лэрд и лорд не одно и то же?
– Нет. Ангус, счастливый жених… – Кит бросил взгляд на часы, висевшие на противоположной стене, убеждаясь, что у них есть еще целый час. – Он местный лэрд, потому что самый крупный землевладелец в округе, и это почетный титул. Если он продаст имение, титул перейдет с ним к новому владельцу. Если же мы продадим наше владение, папа по-прежнему останется виконтом.
