Самые старые нарциссические личности не испытывают такого полного внутреннего взрыва; вместо этого они «парят» над своим полным безумием в состоянии опасливой самопоглощенности. Мигрени и боли стареющего тела могут усилиться до масштабов, близких к истерии, и возникающая в результате паника может сковывать любую деятельность. Вот как выглядит такое состояние с точки зрения одной дочери своего отца.
Морин: жизнь на «экране»
Морин была взбешена поведением своего отца. С тех пор, как два года тому назад умерла его жена, пожилой семидесятипятилетний патриарх сделался неспособным к каким-то действиям для себя. Хотя старик упрямо отказывался слушать советы относительно своего портфолио
[120] инвестиций, он попадал в крайне затруднительное положение при попытках привести в порядок счета в чековой книжке. Он даже пальцем не хотел пошевельнуть, но при этом жаловался, что экономки, которых нанимала Морин, были ленивыми и вороватыми, и каждую из них он увольнял и требовал нанять следующую. Ей казалось, что почти каждый день он оказывался в тупике из-за сущего пустяка, и он звонил дочери, ожидая, что та бросит все, чем бы она ни была занята, и немедленно примчится к нему на помощь. Если она пыталась что-то ему предложить или как-то его ободрить по телефону, он обижался на нее. Самыми худшими были звонки среди ночи: он поднимал ее с постели, так как боялся, что задыхается, или у него начинался сердечный приступ. Врач, считая, что старик притворяется, выписал ему таблетки, снижающие тревожность, но тот отказывался их принимать.
Хотя Морин единственная из его четверых детей помогала ему в организации похорон матери, раздавала личные вещи (disposal effects) Матери и продавала дом, в котором родители проводили отпуск, все, что Морин сделала для своего отца, было ему мало. Он никогда ее не благодарил и не проявлял ни интереса, ни внимания к ее жизни, но резко и даже с ожесточением жаловался, если ее поведение в чем-то не соответствовало его ожиданиям.
Морин пыталась не обращать внимания на болезненные эмоции, которые испытывала, видя, как отец обращается с матерью, пока та умирала, но эти образы продолжали ее преследовать — отцовское безразличие к матери, которую мучили боли, его раздражение, связанное с увеличивающейся зависимостью больной матери от него, его отказ помогать дочери заботиться об умирающей матери. Особенно неприятны были его едкие замечания в адрес матери и то, как он бесцеремонно и цинично заявил в день похорон, что хочет встретить какую-нибудь новую женщину. Она всегда знала, что отец мог быть равнодушным и сложным в общении, но не могла себе представить, что он окажется настолько бессердечным.
Впоследствии его жестокость стала целенаправленно бить по ней. Он стал обвинять Морин в том, что она вмешивалась в его дела, и обвинял ее в том, что у него из дома исчезали вещи. На семейном вечере, который устроила Морин, он открыто выражал свое недовольство образом жизни, который она ведет, и плохо о ней отзывался в присутствии ее детей, а также жаловался ее сестрам — у нее за спиной. Он также совершил беспрецедентный шаг: пошел на все, чтобы втереться в доверие к остальным дочерям и просто очаровал их, уверяя, что всегда готов помочь (capable of on occasion). Морин чувствовала, что каким-то образом стала ему врагом, причем — единственная из всей семьи. Однако она знала, что, когда ее сестры вернутся к себе домой, в другие штаты, отец будет по-прежнему нуждаться в ней для удовлетворения своих потребностей. У нее не оставалось никакого выхода из положения, которое только усугублялось, и не было ни одного человека, который бы ее понимал или разделил с ней ее бремя.
Поведение отца Морин служит классическим примером претензии на обладание правом, использования другого человека и отсутствия эмпатии, которые относятся к «семи смертным грехам» нарциссизма. Его абсурдные требования и полное отсутствие интереса к ней как к автономной личности свидетельствуют о том, что для него не существует никаких границ. Хотя кажется, что он хочет, чтобы все было у него под контролем, он при этом отыгрывает свою беспомощность, проецируя ее на «экран» Морин. Получается довольно странно: чем более немощным он становится, тем больше он способен управлять Морин и делать так, что она ощущает свою беспомощность. Если он может заставить ее почувствовать то, что больше всего боится почувствовать он сам, то он уже не будет так остро ощущать свою беспомощность. Он может ее использовать, чтобы обойти чувство стыда, вызванное своей опустошенной Самостью. Морин унаследовала у Матери роль регулятора внутреннего состояния отца, и он должен был относиться к ней с презрением, как и к ее Матери, за то, что она стала контейнером непризнаваемой им Самости.
Есть искушение просто простить старика, который потерял свою жену. Разумеется, он в депрессии, его мучают страхи и он в замешательстве, когда столкнулся с необходимостью жить в одиночестве. Возможно, он не может привести в порядок счета в чековой книжке, так как его умственные способности снижены или он страдает от недиагностированного психического заболевания. Несомненно, он должен зависеть от своей семьи, которая бы за ним присматривала. Разве любой престарелый человек не имеет на это права?
В самом деле, у престарелой нарциссической личности есть такая же потребность в сострадании, помощи и проявлении заботливого внимания, которых заслуживает каждый человек к концу своей жизни. Но это обстоятельство не противоречит тому, что основная няня (primary caretaker) — как правило, дочь или сын, которые страдали от родительского нарциссизма с раннего детства, — должна справляться с нарциссическими проявлениями родителя, возрастающими с небывалой скоростью, угрожая уничтожить хоть какую-то Самость, которую мог мобилизовать взрослый ребенок в растворяющейся колее (contrail)
[121], оставшейся после такого родителя. Наряду со слабостью и зависимостью, которые приходят вместе со старостью, пожилой нарциссической личности присущи особые качества, характерные только для нее. Зачастую бывает крайне трудно определить границу между ее истинными потребностями и потребностями в защите. Быть может, именно поэтому ее потребности в защите никогда не были так безнадежно реальны.
Принципы выживания для взрослых детей престарелых нарциссических личностей
Стратегия первая: познайте себя
Когда начинается «старение»? Может быть, тогда, когда впервые становятся заметны морщины или седые волосы, или когда уже не поешь все то, что ел раньше, не набрав лишнего веса, или когда уже не можешь соревноваться с молодыми людьми в том, что поддерживает ощущение благополучия? Для вашего нарциссического родителя этот процесс мог начаться уже тогда, когда вы были еще ребенком, и существующие сейчас отрицание, обесценивание других, зависть, поглощенность собой и паранойя могли частично присутствовать в вашем восприятии родителя с тех пор, как вы его помните. Какие признаки старения своего родителя вы можете назвать сейчас и как они на вас влияют?
