Проснувшись, я все еще вижу лицо той женщины перед своими глазами, но оно запечатлелось как на фотографии. Той самой, которую он сделал. Мать в рваной одежде и со спутанными волосами, смотрящая на свое чадо, чей ротик приоткрылся в крике. За их спинами виднеется голубая дверь с облупившейся краской.
Когда сон закончился, я не ощутила разочарования, как в прошлый раз. Мне захотелось познакомиться с парнем, любящим снимать столь красочные страдания.
Большую часть ночи мне не удавалось заснуть. Сиделка возвращается наутро с завтраком.
— Снова вы, — говорю я вместо приветствия. — Ни дня выходного… или часа.
— Именно, — кивает она. — У нас недостаток персонала, так что я работаю в две смены. Ешь.
— Не голодна.
Она подносит ко мне стаканчик с пилюлями. Я отворачиваюсь.
— Мне нужно увидеться с доктором.
— Сегодня он очень занят. Но я могу организовать встречу. Скорее всего, он примет тебя на следующей неделе.
— Нет. Я хочу сегодня. Мне нужно знать, чем вы меня пичкаете и почему я здесь.
Впервые на ее лице отражается что-то еще, кроме скуки и дружелюбия. Женщина наклоняется, и я чувствую запах кофе в ее дыхании.
— Как маленькая! — шипит она. — Здесь ты не вправе что-либо требовать, ясно? — И снова пихает мне стаканчик.
— Я не стану ничего пить, пока доктор не объяснит, зачем это нужно, — я киваю на таблетки. — Вам ясно?
По-моему, она меня сейчас ударит. Нащупываю кусок трубы под подушкой. Мышцы плеч и спины напрягаются, а ноги упираются в кафель — если потребуется, я готова к бою. Но сиделка отворачивается, проворачивает ключ в дверях и уходит. Я слышу щелчок замка и снова остаюсь наедине с собой.
15. Сайлас
— Не могу поверить, что тебе удалось это осуществить! — говорю я ей, опуская руки на талию и подталкивая девушку в сторону спальни. Она прижимает ладони к моей груди и опускает взгляд с невинной улыбкой на губах.
— Ты о чем?
Я смеюсь и легонько касаюсь губами ее шеи.
— Дань уважения семейной истории? — Снова хихикаю и начинаю подниматься по шее к ее рту. — И что ты будешь делать, если мы однажды расстанемся? Тебе придется жить в доме, названном в честь фразы, которой ты обменивалась со своим бывшим.
Она качает головой и проталкивается мимо меня.
— Если мы когда-нибудь расстанемся, я просто попрошу папу сменить название дома.
— Он никогда на это не пойдет, Чар. Твое бредовое объяснение показалось ему гениальным!
Девушка пожимает плечами.
— Тогда придется сжечь дом.
Она садится на край матраса, и я в мгновение ока оказываюсь рядом, толкая ее на спину. Чарли хохочет, когда я сажусь над ней и упираюсь руками в кровать по обе стороны от ее головы. Какая же она красивая!
Я всегда это знал, но этот год особенно хорошо на ней сказался. О-очень хорошо! Опускаю взгляд на ее грудь. Ничего не могу с собой поделать. Она стала такой… идеальной.
— Как думаешь, твоя грудь уже перестала расти?
Чарли смеется и шлепает меня по плечу.
— Ты отвратителен.
Подношу палец к вырезу ее футболки. Веду по контуру груди, пока не нащупываю ложбинку.
— Когда там, ты говорила, я снова смогу их увидеть?
— Jamais Jamais, — смеется она.
Из меня вырывается стон.
— Да ладно тебе, малышка Чарли! Я люблю тебя уже четырнадцать лет! Должны же у меня быть какие-то привилегии. Например, разрешение взглянуть на них хоть мельком или пощупать.
— Нам четырнадцать, Сайлас. Спроси снова, когда нам будет пятнадцать.
Я улыбаюсь.
— Мне осталось ждать всего два месяца, — прижимаюсь к ней губами и чувствую, как ее грудь вздымается от резкого вдоха. Господи, вот это мука!
Она проскальзывает язычком мне в рот и кладет ладонь мне на затылок. Сладкая, сладкая мука.
Опускаю руку к ее талии, задирая футболку миллиметр за миллиметром, пока не касаюсь пальцами ее кожи. Моя ладонь нагревается от жара ее тела.
Продолжаю целовать Чарли и подбираюсь ближе к лифчику.
Я хочу зайти дальше… почувствовать мягкие изгибы под своими пальцами. Я хочу…
— Сайлас!
Чарли проваливается в матрас. Все ее тело поглощается простынями, и моя рука падает на пустую подушку.
Какого черта? Куда она пропала? Люди не могут исчезать в воздухе!
— Сайлас, открой дверь!
Закрываю глаза.
— Чарли? Где ты?
— Проснись!
Я поднимаю веки и обнаруживаю себя отнюдь не в кровати Чарли.
Я больше не четырнадцатилетний паренек, готовящийся впервые коснуться женской груди.
Я… Сайлас. Растерянный, смущенный и сонный.
Кто-то бьет кулаком по окну. Еще пару секунд привыкаю к яркому свету и поднимаю глаза.
У двери машины стоит Лэндон. Я тут же сажусь и окидываю взглядом местность, — он один. Больше никого.
Тянусь к ручке и жду, пока он отойдет, прежде чем открыть дверь.
— Ты нашел ее? — спрашиваю я, выходя из машины.
Он качает головой:
— Нет, поиски продолжаются. — Сжимает заднюю часть шеи, прямо как я, когда нервничаю.
Открываю рот, чтобы спросить, как он узнал, где меня искать, но быстро вспоминаю, что спрашивал его о доме, перед тем как повесить трубку. Естественно, он догадался, где я буду.
— Ты должен помочь полиции найти ее, Сайлас. Расскажи им все, что знаешь.
Я смеюсь. Все, что знаю! Прислоняюсь к машине и складываю руки на груди. Перестаю улыбаться от глупости ситуации и встречаюсь взглядом с братом.
— Я ничего не знаю, Лэндон. Я даже тебя не знаю! Что мне сказать полиции?
Он наклоняет голову. Не произносит ни слова, но смотрит на меня с любопытством. Считает, что я свихнулся; я же вижу.
Возможно, он прав.
— Садись в машину. Мне нужно многое тебе рассказать. Нас ждет долгая поездка.
Открываю дверь и сажусь за руль. Брат мешкает пару секунд, но затем подходит к машине, спрятанной в кювете. Ставит ее на сигнализацию и идет к пассажирской двери моей машины.
— Давай-ка по порядку. — Он облокачивается на столик в кафе, куда мы приехали. — Вы с Чарли уже неделю теряете память. Вы отправляли письма самим себе. Они были в рюкзаке, который нашла и отнесла в полицию Джанет. Единственный, кто в курсе происходящего, малоизвестная гадалка. Это происходит в одно и то же время каждые сорок восемь часов. По твоим словам, ты не помнишь ничего с того момента, что был за день до ее пропажи.
