– Там, куда ты решил не заходить, – Ноймаринен потер спину. – В гостиной, которую пришлось сделать гербовой. Не споткнитесь, кстати, я с этой холтийской дрянью чудом печку не поцеловал.
– Ковры и гобелены полны коварства, – согласился Рокэ, оглядывая принесенные из Старого Арсенала регалии, – но царственности они прибавляют. Сударыня, смотрите под ноги.
– Поздно.
Только что расстеленное холтийское сокровище уперлось в две улыбки и кончилось возле ног герцогини. Георгия поправила выпущенный из высокой прически локон.
– Арлина, – пропела она, – я тебе буду завидовать до конца приема, ведь после Кальтарина ты сможешь просто веселиться. Должна вам сказать, Рокэ, что я очень… очень рада вас видеть, хотя мне следовало бы разыграть ревность и обиду. Променять мой обед на этот ужасный шадди!
– Сударыня, во всем виноват ваш супруг, приучивший адъютантов подавать отличные закуски. Когда мы закончили разговор, я от обеда мог лишь бежать.
– Вечером я объясню Рудольфу, что порой он бывает не прав. – Георгия протянула руку, которую Рокэ и поцеловал со своим всегдашним шиком. – Господин Первый маршал, я безмерно благодарна вам за Эрвина, но не поторопились ли вы?
– Я не поторопился даже с Приддом.
– Зато поторопилась я. С вами. Арлина, милая, ведь ты рассказала?
– О чем? – Глаза пошире, хотя по-хорошему надо бы сощуриться. – Соберано женская болтовня не занимает.
– Пока она не стала изменой. Не хочу лгать, я не верила, что вы живы. Меня оправдывает лишь то, что фок Варзов проигрывал войну. Место Кэналлийского Ворона было здесь.
– Почему? – Алва распахивать глаза тоже умел. – Северную Марагону приятней брать, когда зацветает кипрей. Что до возни с губернаторами, то Рудольф это всяко делает лучше меня.
– Ты меня удивил, – вмешался Ноймаринен. – С Марагоной, не с губернаторами.
– Я и дриксов удивлю, – рассеянно заверил Алва. – Летом. С вашего разрешения, я утром уеду.
– Вернее, сбежишь, – герцог с трудом сдерживал улыбку, сразу отеческую и унарскую. – Ладно, сбегáй, прикрою.
– Но не задерживайтесь. – Георгия вновь поправила волосы; она была нежна, она к чему-то готовилась.
Глава 5
Талиг. Старая Придда
Западная Придда. Бриско
1 год К.В. 7-й день Зимних Ветров
1
В вестибюле Валме присвистнул, что полностью соответствовало как столь любимому виконтом адуанскому стилю, так и удивлению.
– Марсель, – простонал Фарнэби, – Марсель…
– Я от восторга, – шепнул наследник Валмонов, оглядывая скрывшие каменный пол ковры и молодцов в блистающих кирасах. – Не прошло и двух Кругов, как в Старой Придде завелся король, что доказывает тезис о правомочности Ожидания, хотя сейчас нам придется главным образом чтить.
Дядюшка не ответил – делал вид, что взволнован, тетушка тоже промолчала. Маркиза говорила лишь тогда, когда это было действительно нужно, и была любовницей собственного духовника. С полного согласия дядюшки.
Чета Фарнэби медленно и торжественно повернулась, дозволяя дежурным лакеям освободить себя от верхних одежд. Марсель обошелся собственными силами, бросив скромный офицерский плащ подскочившему слуге, которого немедленно заслонил дворцовый пристав с черно-белым жезлом.
– Господин Валме, – возвестил он, – прошу вас следовать за мной.
– До Багерлее пешком далековато, – протянул виконт, расправляя манжеты, – и вообще я требую приказ об аресте за подписью регента!
– Сударь, – опешивший жезлоносец выглядел презабавно, – как можно?! Вам, как наследнику и представителю Проэмперадора Юга и члена регентского совета графа Валмона, отведено место, достойное заслуг вашего славного рода.
– А какое место отведено маркизу и маркизе Фарнэби? – не унимался Марсель. – Дядюшка, не скромничайте, ваши заслуги вопиют.
– Маркиз Фарнэби, – начал пристав, – должен…
– Дядюшка, кому и сколько вы задолжали? Я сейчас при деньгах и…
– Марсель, – на сей раз в голосе Маркуса прорезалась достойная самого Лисенка гордая скорбь, – мы проследуем на то место, которое мне сочли нужным отвести хозяева.
– Как вам угодно, – не стал портить чужую игру Валме, – тогда и я проследую. Вперед!
– Благодарю, господин виконт, – дворцовый болван с явным облегчением развернулся и, подняв свой жезл, двинулся сквозь негустую толпу. Господин виконт, которому все отчетливей не хватало Жакны, честно потопал за провожатым к парадной лестнице, кою сторожили здоровенные лбы, натасканные на сдвоенный стук жезлом об пол.
Пристав пустил в ход свое орудие, лбы дернулись и расступились, они явно заслуживали лакомства, но Марсель подобного поворота не предусмотрел и вышел без сахара и пряников. Ошибка оказалась отнюдь не единственной. Виконт ожидал уютной, почти домашней церемонии с провинциальными танцами и глинтвейном, а Ноймаринены размахнулись по-столичному, чтобы не сказать – по Та-Раканьи.
Сапоги виконта попирали новенькие ковры, слишком дорогие для пережившего уйму безобразий королевства, а язык так и норовил предаться греху стихоплетства. Марсель непрошеное вдохновение гнал, расталкивая в себе впавшего в спячку посла. По прикидкам Маркуса, в Старую Придду съехалось до двух сотен верных подданных, большинство из которых прихватило семейства. По меркам Талига не столь уж и много, но если засвидетельствовавшие свою верность получат пряники, следующее торжество соберет раз в пять больше. Влюбленный Давенпорт и тревожный дядюшка сходились на том, что душой празднеств была выказавшая недюжинную прыть герцогиня, так что раздача пряников обещала стать весьма занимательной. Дать каждому по способностям, удержав при этом взаимную грызню в разумных пределах, могут немногие. То, что Ноймаринены владеют этим искусством, представлялось сомнительным, а наглость, с которой Алва увиливал от всего невоенного, наводила на подозрения, пока смутные, но уже волнующие.
Лестница кончалась. Последний пролет упирался в площадку, украшенную большим мутным зеркалом; зеркало отражало стайку поднимавшихся вслед за виконтом голубых и салатовых девиц, к которым затесалась ядовито-розовая. Кто их вел, разглядеть не получалось, однако сочетание цветов указывало на Гогенлоэ.
– Направо, сударь, – обрадовал пристав, хотя другой дороги просто не было. Приглашенные неспешно поднимались на второй этаж, проходили парадной анфиладой и под назойливый стук жезлов занимали отведенные им места. Пристроив очередного гостя, приставы переходили в северную, переделанную под присутствие часть дворца и спускались чиновничьей лестницей в вестибюль за новыми подопечными.
– Ваше место в Тронной у правой от возвышения стены, – пустился в объяснения проводник, – оно обозначено креслом с гербом Валмонов, на котором лежит ваш церемониальный плащ, но на церемонии сидят лишь некоторые дамы. Если угодно, я могу объяснить…
