– Ты для меня тоже… – Вот не зря его Иноходцем прозвали, глаза точно лошадиные, сейчас сморгнет… Сморгнул и вздохнул в придачу. – У нас у всех новая жизнь, и я ей рад.
– Тогда пей! – Матильда глотнула из спасительной фляги и сунула ее спутнику. В голове буянила какая-то сумятица, что делать дальше, она не представляла, а вот Бочке топтаться на месте надоело. Нет, в драку с Роберовым рыжим рысак решил не лезть, но где-то впереди была конюшня, к которой уверенно топали другие кони, и это было неправильно. Извернувшись, Бочка прихватил хозяйку за ногу, и Матильда словно очнулась.
– Вперед, – велела она, посылая рысака вдогон неторопливо уходящей кавалькаде, – а то козлы затопчут, их перед обозом ведут.
Робер без лишних слов дал своему красавцу шенкеля, он тоже не представлял, что говорить, а вот Бонифаций допереть был должен… Зря, что ли, она с ним связалась?!
Догоняли молча, и дело было не в кентере, на котором не поболтаешь – иногда не знаешь не только что сказать, но и чего не говорить. Поди пойми, шрам перед тобой, который даже погладить можно, или повязка: чуть тронь, и хлынет кровь. Хотелось верить, что Робер в самом деле проснулся, а если это ему снится? Если все снится ей? Все, кроме взрывающих снег копыт, ясного северного неба и что-то выкрикнувшего Бурраза, возле которого болтается кто-то на пегой коняге… Валме! Этот сном быть не может никак, такие не снятся, значит, махнуть рукой и дальше, в голову кавалькады!
Супруг с Алвой ушли вперед, но не сильно, кэналлиец обернулся первым.
– Чудовище? – деловито осведомился он. – Где и какое?
– Память, – буркнула принцесса, возле которой уже оказался Бонифаций.
– Странное имя для Валмонов, хотя Бертрам в самом деле забывает мало.
– Валмоны? – когда сразу и тошно, и счастливо, и стыдно за это, и не знаешь, что нести, не мешай другим балагурить.
– По крайней мере один точно Валмон или все дело в пегой кобыле?
Бочка фыркнул, будто чихнул, супруг тут же ухватил поводья. Со своим рысаком алатка справилась бы всегда и везде, но ей нравилось, когда аспид лез с помощью, от Анэсти такого было не дождаться.
– Вовремя ты, душа моя, – пророкотал Бонифаций. – У регента сего вновь загорелось, и оставляет он нас на отродье Валмоново.
– Ввергая при этом в болото, – уточнил Алва. – Агарисский опыт вашей высокопреосвященства в наших тинах будет неоценим.
– Мы прямо сейчас разъезжаемся? – удивился Иноходец, и у Матильды слегка отлегло от сердца. Вопрос был ерундовый, но так спрашивают друзей, и так спрашивают, когда есть куда торопиться.
– Да, – коротко бросил Алва, – остались сущие пустяки. С нашей стороны.
– Но есть и иные стороны, – Бонифаций свел свои бровищи. – Люблю я Бурраза, дельный он, но если сразу не унять, заболтает. Не по дури, дразниться любит.
– А кто не любит? – хмыкнула алатка и снова вытащила флягу, на сей раз с легким сердцем.
4
Кажется, они прервали что-то трогательное, по крайней мере глаза у принцессы были на мокром месте. Вряд ли ей это было приятно, хотя чувствительность порой и украшает. Что ж, загородим! Валме приосанился и втиснулся между алаткой и Эпинэ, слегка опередив Бурраза.
– Его высокопревосходительство Бурраз-ло-Ваухсар, – как мог заменил церемониймейстера виконт и за неимением палки втихаря велел крутящемуся возле регента Готти гавкнуть, – полномочный посол казара Бааты, волей Создателя властителя дружественной Кагеты, имеет честь вручить регенту Талига послание принцессы Этери, волей великого Бакры супруги наследника Великой Бакрии.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Рокэ, – надеюсь, вы вернулись в Талиг по воле собственной?
– Да! – кагет был тверд и краток. – Сестра моего казара просила передать вам свои записки. Вот они.
– Я напишу ее высочеству Этери. – Алва ловко принял кожаную сумку и передал ее тут же возникшему из снегов Герарду. – Надеюсь, Старая Придда вас позабавит не меньше Олларии.
– Он обещал болото, – совершенно недипломатично фыркнула высокопреосвященство.
– Не сплошное, – утешил Алва. – Перейти можно, кроме того, в болоте растут дивные цветы, некоторые едва распустившиеся…
– А некоторые, – не собиралась униматься алатка, – завядшие.
– Увядшие цветы любят поэты. Вы всегда можете положиться на виконта Валме, волей великого кого-то моего офицера для особых поручений. Он вскоре вернет вам ту часть былого, о которой вы сожалеете.
– Ни о чем я не сожалею! – женщина, видимо, для пущей убедительности придвинулась к мужу. – И возвращать мне нечего, кроме пистолетов!
– Выше высокопреосвященство, – осведомился Алва, – вы с этим согласны?
Бонифаций, само собой, был согласен, но все испортили бакраны, вернее, испортили бы, не будь они столь прекрасны. Сперва над головами догнавших начальство адуанов воздвигся шест с увитыми лентами рогами на нем, затем явились и сами горцы. Видный бородатый старец, вне всякого сомнения посол, восседал на черносеребрянороге; рога скакуна Жакны сияли полуденной синевой, но и это было не все! Жакна вел в поводу неоседланного козла с зелеными и черными лентами. Мэгнуса!
– Талиг и Бакрия никогда не поднимут меч друг на друга, – объявил растроганный виконт, чей карман, по счастью, был полон пряников, – ибо это было бы величайшим злом.
– Мы искореним зло! – Очи Жакны сияли восторгом. – И мы будем достойны!
– Ты уже достоин, – заверил, оглядываясь, Валме. Алва вовсю объяснялся с уважаемым бакраном, Бонифаций ненавязчиво завладел рукой супруги, а Бурраз дорвался до Робера. Вот и славно…
– Рэй Кальперадо! – воскликнул Марсель. – Твой побратим ждет тебя.
Разумеется, Герард подскочил немедленно! Привыкший к лошадям синерог и не подумал бодаться, вот мориска Герарда уши прижала, но мальчишка успел стать отличным наездником. Лошадь смирилась и замерла рядом с рогатым страшилищем. Две пары очей – черных и голубых – уставились на Марселя в ожидании чего-то судьбоносного, Валме поправил шляпу и призвал вдохновение!
– Тот, кто создал мир, – бодро начал виконт, еще не представляя, чем закончит, – наделил людей родственниками, но не всегда родные братья похожи, не всегда они понимают друг друга и желают одного. Осознав это, мы начинаем искать друзей и порой ищем целую жизнь, однако Великий Бакра не зря привел регента сперва в Сагранну, а затем в один из многих домов Олларии. Он желал, чтобы двое достойных встретились, ведь вместе проще искоренять зло и легче идти дорогой регента.
Вы не братья по крови, но бывает так, что кровь – ничто, а воля и дружба – всё. Жакна, перед тобой Герард, о котором я говорил тебе в день, когда мы шли по следам зла, спасая замысел регента. Герард, перед тобой Жакна, я рассказал тебе о нем, когда ты сошел с тропы Холода, пройдя ею в поисках регента. Ваше усердие и ваша преданность уже сделала вас больше, чем братьями, осталось лишь взяться за руки, назвав друг друга своими именами, и ваша судьба станет единой, а дорога доведет до самого солнца и вернется к истокам, чтобы вновь увести вдаль. Поняли ли вы волю Создателя и великого Бакры?
