– Картина здесь в самом деле была, – спутник тоже не упустил возможности оценить собственные седины. – Увы, Старая Придда теперь столица, вот и пришлось кое-что поменять. Моя супруга, если вы заметили, придает большое значение тому, как власть выглядит со стороны. Для многих это в самом деле важно.
– Ваша супруга – женщина дальновидная.
– Я передам ей ваше мнение. Георгии будет приятно, что вы оценили ее старания.
– И ее саму.
На герцогиню кардинальша обратила самое пристальное внимание, однако уразуметь за пару минут, кто перед тобой, можно разве что во время боя, церемония знакомства для такого не годится. На кромешную дуру урожденная принцесса Оллар не походила, рядом со своим мужем выглядела прилично, но не более того. Жена и жена, зато красивая Урфрида успела сообщить, что ее маменька никого не осуждает и готова всех кормить конфетками, но было ли это скрытым посланием самой герцогини, дочерним усердием или, упаси Леворукий, правдой?
То, что наговорила о матери дочь, Матильде не нравилось, но родня из лучших побуждений и соврет – недорого возьмет. Было дело, юной Матишке довелось слушать, как отец расхваливает добравшимся до Алата гаунау дочернее благонравие. Не показать гостям язык благонравной деве как-то удалось, однако верить заочным дифирамбам она закаялась.
– Герцог, – сжимать мужские локти Матильда всегда умела, – вы довольны тем, что получилось? Я не только и не столько о дворце, он в самом деле впечатляет.
– Не важно, чем доволен я, главное, Талиг почти оправился после того, что произошло.
– Я умилена вашим тактом. – Валме с Бурразом советуют вести себя, как душа просит, вот она и ведет. – Можно было сказать: «после того, что натворил ваш внук».
– Нельзя. Вы – супруга его высокопреосвященства и сестра нашего союзника, кроме того, прошу мне простить некоторую вольность, в моем понимании вы никак не вяжетесь с неумным юнцом, которого враги Талига довели до Олларии.
– Вы еще и очень любезны, – степенно произнесла супруга и сестра, дивясь отсутствию горькой злости. Альдо в самом деле оказался глуп, на трон его посадили умные подлецы, и было это в прошлом Круге. Неужели во всех этих календарях и астрологиях что-то есть? – Вас, видимо, удивил выбор его высокопреосвященства?
– Я счел его разумным и дальновидным, но тогда я не знал вас. Сейчас я бы скорее удивился вашему согласию.
– Я всего лишь проявила разум и дальновидность, – вредная Матишка, разумеется, проснулась в самое неподходящее время. – Вы будете говорить о южном цветке, который занесло в края камней и снегов?
– Я небольшой ценитель поэзии.
– Это не поэзия, а пошлость.
– Пошлость я ценю еще меньше. Вас что-то смущает?
– Разумеется. Зеркала, север и то, что здесь устроили… дворец. Надеюсь, я хотя бы не встречу бывших придворных моего внука. Я готова уважать его врагов, за одного аж замуж вышла, но перебежчиков не терплю.
– Тех, кто предал его величество Фердинанда, вы не увидите, но у многих из них есть родня, которая бросилась доказывать свою лояльность.
– И подбирать, что осталось от поставивших не на ту лошадь, – подсказала Матильда.
– Верно. – Ноймаринен улыбнулся, и как славно! – Мы можем этим людям не доверять, более того, мы им не доверяем, но наказание всего лишь за родство – шаг к беззаконию. Я его не сделаю.
– А герцог Алва?
– Регент занят. То, что напрямую не касается войны, лежит на мне, и я надеюсь, ваш супруг разделит эту ношу. Прошу вас.
Освещенная золотистыми свечами столовая выглядела уютно, что позволило сменить тему. Заверить Ноймаринена в том, что Бонифаций его не бросит, хотелось ужасно, но Матильда помнила, что его высокопреосвященство – пьяница с мозгами полковника, который в делах церковных разбирается не лучше, чем Алва – в политике.
2
Свободный дукс проспал дотемна, чему занятый подмеченными Дювье странностями Лионель был искренне рад. Обдумывать новости Савиньяк предпочитал по горячим следам, а Старая Барсина отлично сочеталась со Старым Парком и материнской уверенностью, что в Лаик бесноватые не сунутся. Они и не совались, однако ни Шабли, ни юные подонки, каковых среди унаров за Круг набралось немало, желания удрать не выказывали, из чего следовало: место влияет или на саму скверну, или на тех, кто ее уже хлебнул. Те, кому, чтобы сорваться с цепи, не хватает лишь уверенности в собственной неуязвимости, могут жить где и как угодно, но лишь пока «сухо». К излившейся скверне, если ее достаточно, они бросятся, сметая на своем пути все, а потом?
Бесноватые спокойно разгуливают и внутри Кольца, и за его пределами, заражают тех, кого можно заразить, но вне стаи ведут себя как обычные люди. Пока не окажутся в особенном месте. Угодив не по своей воле в Старую Барсину, они рвались наружу, то ли спасаясь, как брошенная на солнце лягушка, то ли, что вероятней, неосознанно желая вернуть ощущение вседозволенности. В Старый Парк без приманки бесноватые тоже не суются, о драконьем золоте и то не сразу вспомнили, а, вспомнив, спустили воду, сгребли, что могли, и на этом успокоились, даже ограду не повалили…
– Раймон, – Савиньяк обернулся к очень кстати вошедшему Салигану, – я правильно понимаю, вы теперь больше грабите, чем ломаете?
– Пожалуй, – зевнул дукс, стаскивая с плеча серого уже не котенка и еще не кота, – но ты в самом деле бесчувственный. Ужасно.
– Разве Марианна тебе этого не сказала? – бесчувственный Савиньяк бесчувственно отодвинул чернильницу и бумаги. – Время от времени моя бессердечность ее злила.
– Бесчувственность по отношению к дамам, деньгам и домашнему уюту я допускаю. – Дукс поднял кота на вытянутой руке и развернул мордой к себе. Кот молчал, но Лионель видел красноречиво дергающийся хвост. – Более того, я согласен на равнодушие к вечным ценностям, если его уравновешивают другие достоинства, но перед тобой кот! Существо сразу и греховное, и святое, а тебя заботит какая-то мелочь. Нет, тебе на меня донесли!
– Джанис не делает из твоих делишек тайны, но кота ты выдал поглаживанием сумки. Как приняли зверя дуксы?
– Сперва хорошо, поскольку он оцарапал сразу и Дженнифер, и Кракла, – Салиган развернул одной рукой карту Западной Придды и водрузил на нее своего питомца. – Но затем Раймон принялся выражать свое мнение о происходящем, а делает он это громко и противно. Меня обязали удалить животное из зала заседания. Я во избежание недоразумений попросил поименно указать, кого надлежит удалить. Всем очень понравилось, и день завершился весело. Обрати внимание, карту он не дерет, хотя вообще читать любит.
– И чему он отдает предпочтение?
– Разумеется, нашим законам, ничего другого у меня по столам не валяется. Да, когда будешь у Рокэ, в смысле у меня, я тебя обязательно напою кэналлийским и даже накормлю. Это я намекаю.
– Ужинать пойдем в трактир после возвращения разъездов. Обыватели должны видеть маршала Лэкдеми, хотя Заль с крючка уже вряд ли сорвется. Пока могу предложить сухари и тюрегвизе.
