Книга Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5, страница 80. Автор книги Вера Камша

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5»

Cтраница 80

Мой отец несказанно доволен предложениями, доведенными до его сведения графом Рафиано, а я выразила должное восхищение алвасетскими сапфирами и особенно книгами на кэналлийском, которые вряд ли стану когда-нибудь переводить. Да, о моем намерении Вам написать папа осведомлен, но читать мое послание он не станет, полагая, что его наследница не доверит бумаге ничего недозволительного, и это так и есть. Вы достойны полного доверия, а вероятность того, что это письмо попадет в чужие руки, столь ничтожно мала, что я ей пренебрегаю. Если кто-то откроет первый футляр и останется при этом жив, он найдет всего лишь мою благодарность герцогу Алва, заверения в неизменном к нему расположении и ноты.

Маэстро Гроссфихтенбаум по моей просьбе сочинил сонату, которую я про себя называю «Прощание», однако на рукописи написано «Послание далекому другу». Поскольку празднеств нам с Вами не избежать, я хочу получить согласие на заказ музыки к нашей с Вами свадебной мистерии, а для этого нужно выбрать сюжет. Мое внимание привлекла одна не самая известная легенда, но я Вам сейчас ее не назову. Пусть мне и предстоит через два или три десятка лет стать правящей герцогиней, я не могу начинать нашу совместную жизнь с того, что навяжу Вам свое мнение; кроме того, мне хотелось бы понять степень нашей созвучности. Отчего-то мне кажется, что Вы решите эту маленькую загадку шутя, и еще мне кажется, Вам будет приятно получить привет от гостящей у нас госпожи Скварца, которая сохранила о Вас самые теплые воспоминания, пусть и была задета Вашим молчанием; впрочем, молчанием графа Лэкдеми она, как мне кажется, задета много сильнее, хоть и не сказала об этом ни единого слова.

Моя сестра, которой в самом недалеком будущем предстоит сочетаться браком с наследником юной фельпской короны, чем и был вызван визит госпожи Скварца, проявляет достойное обитающих в нашем парке белок любопытство и расспрашивает нашу гостью в том числе и о ее нареченном. Другому мои слова могли бы показаться злыми домыслами, но Вы видели меня в костюме Элкимены. Поверьте, я была бы рада ошибиться, но в улыбках госпожи Скварца я вижу собственную улыбку. Я так долго и старательно улыбалась перед зеркалом, собираясь выйти к Вам, губы меня слушались, а глаза – нет, это странное противоречие я и подметила на лице нашей гостьи, что, разумеется, повлияло на мое к ней отношение. Тревожная красавица из Фельпа внезапно стала мне ближе родных, которые не испытывали и не испытают ничего подобного, впрочем, всё это может быть плодом моей фантазии, ведь я только сейчас начинаю осознавать одиночество, в котором жила и даже бывала счастлива.

Окружавший меня с детства железный, обтянутый бархатом круг разорвали герцог Алва и Вы. Мне стало больно, мне и сейчас больно, но назад я не хочу. Мы с Вами должны быть счастливы если не любовью, то пониманием, дружбой и общими делами. Вы полюбите Ургот с его дождями и золотом, я узнаю Ваши вкусы и предпочтения и привяжусь к Вашей собаке, о которой Вы пишете с такой нежностью.

На прощание я хочу вас развлечь. Или удивить, или насмешить найденной, наконец, правдой о поддельных лилиях, которые могли стоить нам с Вами жизни. Все оказалось на редкость просто: целью убийц была я, а причиной – планы Вашего покойного кардинала, задумавшего развести короля и женить на «урготской купчихе», как нас с Юлией за глаза называют в Агарии и Бордоне.

Отец не отпустил бы ставшую единственной наследницу, значит, одна из нас должна была умереть. Юлия на троне желательнее меня, ведь я умнее, значит, умереть предстояло мне и моему кавалеру. О том, что им мог оказаться герцог Алва, никто не подозревал; при дворе называли троих возможных счастливцев, одним из которых были Вы, а еще двумя – наследники видных урготских семейств. Попробуйте назвать имя того, кто отдал приказ убийцам, это будет моей второй загадкой, которая наверняка Вас позабавит, ведь опасность во всех смыслах миновала. Герцог Алва, когда я во время танца спросила его, что он думает о смерти, ответил, что промахнувшаяся смерть всегда забавна. Наша с Вами смерть промахнулась, так давайте над ней посмеемся.

На этом я заставляю себя прервать разговор и начинаю с нетерпением ждать Вашего ответа.

Пока всего лишь Ваш друг.


Письмо было ужасно милым, а папенька – старым негодяем, потому что лишь негодяй способен на оборотной стороне девичьей грусти начертать зелеными чернилами «Манрик», испортив сразу и послевкусие, и загадку.

– Отвратительно, – пожаловался почтительный сын вдосталь набегавшемуся и теперь изображавшему из себя седоземельскую шкуру Котику. – Кругом одни мерзавцы и греховодники! Одни травят, другие не пишут, а третьи читают чужие письма и при этом изволят дразниться.

Котик приоткрыл один глаз и тут же закрыл, он слишком устал, чтоб вдаваться в подробности, Марсель, когда его волокли в Фельп, на сочувствие тоже не был способен. Виконт раздраженно щелкнул по выболтавшему секрет футляру, давя желание немедленно засесть за отповедь. Банальное возмущение папеньку бы не пробрало, тут требовалось что-то заковыристое. Мысль наябедничать графине Савиньяк Валме отверг как недостойную – совладать с обнаглевшим родителем следовало самому. Для начала Марсель решил усомниться в виновности Манрика. Папенька записал бывшего тессория в убийцы, но желающих отравить урготскую наследницу наверняка было больше.

Котик похрапывал, Валме размышлял, потихоньку убеждаясь в отцовской правоте и по сему поводу закипая. От прихода в полное бешенство спас слуга, доложивший о бароне Капуль-Гизайле.

– Зовите, – дозволил Марсель, – и да поможет ему сам Бакра.

Вкатившийся барон выглядел необычно. Ни раскрытых объятий, ни улыбок – военная простота и суровость, которые подчеркивал черный с серебром туалет и простой короткий парик, изрядно напоминающий шевелюру Ариго.

– Нам следует объясниться, – голос Коко был сама твердость. – Бушует война, и мы должны знать, кто рядом с нами.

– А вы не знаете? – тоже довольно-таки сурово поинтересовался Марсель.

– Мне казалось, что знаю, – теперь в глазах барона была горделивая скорбь, но сами глаза в сравнении с очами Бааты подгуляли. – Мне казалось, что у меня есть друзья.

– А нам казалось, что у вас есть жена.

Гóлоса Марсель не повышал, но Котик отчего-то не только проснулся, но перевернулся на брюхо и заворчал. Тихонько, но довольно-таки зловеще.

– Обстоятельства моей личной жизни касаются лишь меня, – барон вздернул подбородок. – Все мы не те, кем кажемся, будь иначе, мир канул бы в пучину вульгарности.

– Тогда я не понимаю ваших претензий, – отрезал Марсель, прикидывая, может ли быть от барона прок, и если да, то какой. – Вам никто не докучает, ваша омерзительная выходка осталась без последствий, вы обрели новых покровителей в лице семейства Ноймаринен, у которых довольно вечных ценностей. Мало того, вы получили в свое распоряжение вполне пристойный оркестр, из которого в считаные недели сделали нечто упоительное…

– О! – лицо Коко слегка утратило суровость. – Поверьте, заставить этих северян проникнуться южной страстью было непросто, но кто вам рассказал о моей небольшой победе?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация