Внезапно в комнату вбежал солдат. Он вспотел и запыхался, но мы поначалу не придали этому значения. Версальский дворец так огромен, что все успевают запыхаться и вспотеть, когда наконец ухитряются добраться до покоев Марии.
– Мадам, на дворец напали! Сотни селян атакуют ворота! Кричат, что умирают с голоду! – сказал стражник.
– О нет, что же нам делать? – спросила Мария.
– Могу предложить кое-что, – сказала я. – После вечеринки осталась ещё тонна еды. Может, угостишь их тортом? Им наверняка понравится, лучше торта я в жизни не ела!
– Чудесная идея, Матушка Гусыня! – Мария кивнула солдату. – Дайте им торт!
Неважно, что там говорят о Марии-Антуанетте эти снобы-аристократы – королева, которая отрывается так, как она, – всем королевам королева!
1775, Корсика
Дорогой дневник!
Моё предложение Марии-Антуанетте не слишком помогло. Французы покоя ей не дают. В стране кавардак, говорят, грядёт революция. Все злятся, каждый винит во всех своих бедах соседа. Всё это мне напоминает охоту на салемских ведьм – хорошо ещё, что тогда я успела вовремя ноги унести!
Сегодня я решила отдохнуть от хаоса на материке и отправилась рассказывать сказки на остров Корсика. Может, там они мало кому нужны, но мне хотелось на солнышко. Нашла я там только большое красивое поместье. Я постучала, и дверь мне открыла пучеглазая экономка.
– Простите за беспокойство, но не живут ли где-нибудь здесь дети? – спросила я.
– О, вы, наверное, новая гувернантка! – сказала она и выдохнула с таким облегчением, что стала заметно ниже ростом.
– Гувернантка? Нет, боюсь, это не ко мне, – ответила я.
– Вы уверены? – в отчаянии спросила она. – Пятьсот франков в день!
– А вот это ко мне! – быстро передумала я.
Экономка провела меня в гостиную, обставленную как школьный класс. Стол там был только один, и за ним сидел маленький мальчик. Он явно был не в духе – руки скрестил, нижнюю губу выпятил. Я сразу поняла, что с ним придётся нелегко.
– Господин Бонапарт? – осторожно, будто обращаясь к опасному зверю, сказала экономка. – Ваша новая гувернантка пришла.
Мальчик тут же злобно посмотрел на меня, и я поморщилась. Такое лицо, как было у него, смогла бы полюбить только родная мать.
– Гувернантки у нас надолго не задерживаются, – прошептала мне экономка.
– Неудивительно, – согласилась я. – От него наверняка и одеяло убегает, и простыня пытается уползти.
Экономка вышла и быстро захлопнула за собой дверь. На секунду я забеспокоилась, что меня заперли. Это ловушка, да? Этот ребёнок меня сейчас сожрёт?
– Так чему там вас, ребяток, нынче учат? – спросила я.
Он только свирепо уставился на меня и ещё больше выпятил губу.
– Неразговорчивый, значит, ты у нас… Наполеон, – прочитала я его имя на табличке на столе.
Мальчик молчал. Я осмотрела класс в поисках чего-нибудь, чему могла бы его научить, и нашла огромный глобус Другого мира рядом с доской. Мальчик заворожённо уставился на глобус, будто в жизни не видел ничего прекраснее.
– Может, немного географии? – Я указала на Францию. – Знаешь, что это, Наполеон?
– Это моё? – спросил он. Я удивилась, что он всё-таки умеет разговаривать. Голос у него был как у злобной чихуахуа.
– Почти, но ты живёшь здесь, на Корсике. А вот это? – Я указала на Италию.
– Моё? – спросил он и зловеще поднял бровь.
– Нет, – сказала я. – Это Италия. Один мой хороший друг когда-то там жил. Его звали Леонардо да Винчи. Может, твои прежние учителя тебе о нём рассказывали?
Кроме карты мальчику было больше ничего не интересно.
– Ладно, а вот эта страна? – спросила я. – Я тебе подскажу, она начинается на «Е».
– Моё? – спросил он. Может, все его предыдущие учителя так быстро ушли, что он успел выучить только одно слово?
– Нет, это Египет. А вот эта большая в углу? Знаешь, что это? – спросила я, указав на Россию.
На лице Наполеона появилась коварная ухмылка.
– Моё, – прошептал он. Получилось очень жутко, я даже испугалась, что у него голова сейчас начнёт вращаться.
– Если ты так хочешь, чтобы однажды весь мир стал твоим, пора бы тебе начать собирать армию уже сейчас, – хихикнула я.
Вряд ли Наполеон понял, что это шутка, потому что он вдруг вскочил, сшиб стол и выбежал из класса. Маленький псих. Надо бы прибавку к зарплате попросить.
1869 год, Вашингтон, округ Колумбия
Дорогой дневник!
Соединённые Штаты Америки сильно меняются каждый раз, когда я их посещаю. Слава богу, что эта девчонка Сакагавея помогла нам с Льюисом и Кларком исследовать Северо-Запад, иначе страна никогда не разрослась бы до таких масштабов. Надеюсь, в социальном плане США будут расширяться так же, как и в географическом.
Сегодня я была на конвенции суфражисток вместе с подругами Сьюзен Б. Энтони и Элизабет Кэди Стэнтон и многими другими отважными женщинами. Мы подружились несколько лет назад, когда я увидела, как они протестуют у здания администрации с табличками «ПРАВО ГОЛОСА ЖЕНЩИНАМ». Я не поняла, что это такое и зачем, поэтому решила всё разузнать.
Сьюзен и Элизабет позвали меня на ужин и объяснили, за что именно они борются. Я до крайности изумилась, узнав, что в большинстве стран Другого мира женщин в сравнении с мужчинами считают неполноценными, а в Штатах им даже запрещают голосовать. Нет, серьёзно, что за глупость? Узнай я об этом раньше, взялась бы исправлять положение давным-давно! Заставила бы своего приятеля Бенджамина Франклина вписать это в Конституцию – он был одним из очень немногих в 1700-х, кто задолжал денег мне, а не наоборот.
В истории было столько умных, сильных, бесстрашных женщин-лидеров (королева Елизавета, Екатерина Великая, королева Виктория, Мария Тереза – все мои старые подруги!), даже в голове не укладывается, что женщинам приходится так яростно сражаться за простое право голосовать на выборах! Чушь кромешная.
По-моему, мужчины, которые пытаются нам помешать, просто боятся потерять работу, когда женщины увидят их ложь. Я всё время повторяю девочкам: «В сказочном мире гораздо больше женщин всем заправляет, и там дела идут куда лучше, чем в вашем!».
Каждый раз, когда я вижу расстроенную девочку, я говорю ей: «Не волнуйся, детка, когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты не просто сможешь голосовать – мужчины будут голосовать за тебя, чтобы ты стала президентом!»
