Большое значение придается непосредственной передаче нашими войсками всех важных объектов русским войскам (аэродромы, крупные города, вокзалы, важные в экономическом отношении объекты,стем чтобы не допустить их разрушения). Переговоры вести через офицеров связи, которые будут устанавливать детали передачи объектов в каждом конкретном случае в зависимости от их величины и значения. Точный порядок будет выработан»…
… После доклада главкома фюрер согласился со следующим порядком: чисто военные причины вынуждают нас провести эвакуацию немецких войск за демаркационную линию в восемь этапов. Необходимое время–14 дней, так как следует закончить или прервать еще продолжающиеся местами бои.
Русские могут вступить на теперешние передовые позиции немецких войск (черная линия), включая населенные пункты Белосток, Брест, Холм, 10 км западнее Львова, Дрогобыч, Борислав, к середине дня 22 сентября. Продвижение с этой линии на запад только в 6.00 25.9 скачками, от рубежа к рубежу. Рубежи будут сообщены к этому времени с указанием их на картах.
Эвакуация всех войск за демаркационную линию будет закончена 4.10. Между немецкими и русскими войсками постоянно должен быть промежуток в половину дневного перехода».
Далее в дневнике начальника штаба ОКВ приводятся многочисленные подробности о графике отвода немецких войск с передаваемой СССР территории и установлении демаркационной линии (в частности подчеркивается, что уступки в Галиции делаются Германией в обмен на Сувалки). Никаких намеков на то, что ранее существовали иные договоренности. В целом же «отход перед лицом Советов» высшим военным руководством Германии был воспринят негативно, как то следует из записей Гальдера.
Касаясь польской кампании, стоит затронуть еще один миф о якобы вероломном ударе Сталина в спину героически сражающейся Польше. Польская пропаганда на все лады перепевает старую песню о том, что если бы Советский Союз не вторгся в Польшу, то ляхи бы смогли продержаться до того момента, пока англо-французы ударят на западе и разгромят Германию. Между тем по состоянию на 17 сентября 1939 г., когда Красная Армия перешла западную границу СССР, Польша, как государство уже не существовало. Вся собственно польская территория страны кроме враждебных Польше восточных окраин, была оккупирована Германией, потеряны все промышленные районы. Бывшая столица, была полностью блокирована Вермахтом, который не стал штурмовать Варшаву лишь во избежание бессмысленных потерь. Польская армия расчленена, деморализована и разгромлена.
Но даже когда она еще сохраняла относительную боеспособность, поляки не смогли нанести Вермахту, не то что чувствительного удара, но даже завязать сколь-нибудь эффективные оборонительные бои. Пассивное сопротивление поляки оказывали только в районе Модлина и Варшавы. Лодзинская группировка к тому времени уже капитулировала. Польские ВВС прекратили свое существование на четвертый день боевых действий, ВМФ еще раньше. Бронетанковые силы поляков были совершенно к тому времени истреблены. Верховное командование бросило армию, правительство сбежало из страны. Англо-французские «союзники» 12 сентября официально пришли к заключению о разгроме Польши и бессмысленности оказания ей помощи, хотя они поняли это еще 8 сентября.
0 каком сопротивлении агрессору можно говорить? Даже антисоветски настроенные европейские державы не нашли возможности обвинить СССР в нарушении принципов международного права в связи с освободительным походом Красной Армии, как эта военная кампания называлась в нашей стране. Нынешние пропагандисты, особенно польские, из кожи вон лезут, чтобы убедить нас, будто Советский Союз способствовал германскому вторжению в Польшу. Из одной агитки в другую кочует эпизод, в котором рассказывается, как советская сторона на базе минской вещательной радиостанции организовала радиомаяк для люфтваффе, бомбивших Варшаву.
1 сентября в 11 часов в народный комиссариат иностранных дел явился советник германского посольства в Москве Хильгер и и передал просьбу начальника генштаба германских ВВС, чтобы радиостанция в Минске в свободное от передач время передавала для срочных воздухоплавательных опытов непрерывную линию с вкрапленными позывными знаками «Рихард Вильгельм 1.0», а кроме того, во время передач своей программы по возможности часто слово «Минск». Удивительно, но о том, что Германия ведет войну против Польши, Хильгер проинформировал НКИД только в 13 часов. В сборнике документов «Год кризиса.1938–1939», выпущенным МИД СССР в 1990 г., в сноске к опубликованной докладной записке сотрудника Народного комиссариата иностранных дел СССР В. Н. Павлова наркому Молотову сообщается:«Из резолюции В. М. Молотова на документе следует, что было дано согласие передавать только слово «Минск». АВП СССР, ф. 06, on. 1, п. 7, д. 74, л. 26».
Как видим, дело обстояло с точностью наоборот. Советская сторона отказалась удовлетворить просьбу немцев о передаче в эфир ночью специального сигнала. Днем же в минском радиомаяке особой потребности нет. Фактически начальник генштаба германских ВВС своим обращением ничего не добился. Как утверждают мифотворцы, Сталин и Гитлер затеяли совместную агрессию против Польши, однако вопросы аэронавигации отчего-то заранее не решили. Нет уж, совместные агрессии так не осуществляются.
Когда же в 1992 г. МИД РФ выпустил XXII-й том сборника «Документы внешней политики СССР», в примечании к документу содержится такая резолюция Молотова:«1)+2часа [далее 2 слова неразборчиво], 2) «Минск» (но не другое)».Странно, что двумя годами ранее в том же самом документе никто нечитаемых слов не увидел, так же как и слов «+2 часа». Никакой нужды публиковать нечитаемые резолюции нет, достаточно было сообщить удовлетворена просьба немцев или нет. Но публикаторы идут по другому пути: якобы не могут разобрать резолюцию Молотова, и при этом публикуют ее в таком виде, что можно сделать выводы о том, что нарком пошел на встречу пожеланиям Люфтваффе.
Никак нельзя предположить, что разгром Польши был совместной акцией Германии и СССР. Вот очень характерная запись Гальдера:
«12 сентября. Разговор главкома с фюрером:
Русские, очевидно, не хотят выступать. [Они] хотят взять себе Украину (чтобы удержать французов от вмешательства). [Русские] считают, что поляки будут согласны заключить мир…
…[Гитлер] готов удовлетвориться восточной частью Верхней Силезии и Польским коридором, если Запад не будет мешать».
Подобного рода свидетельства очень уж не вписываются в официальную версию событий, поэтому редактор русского издания «Военного дневника» дает здесь такое примечание: «Как свидетельствуют документы, гитлеровцы намеревались полностью ликвидировать Польшу и польский народ, частично истребив его, а частично онемечив. См.: Pospieszalski, К. Hitlerowskie «prawo» okupacyine w Polsce. Poznan, 1952 – 1958».Да уж, ссылка на польское пропагандистское издание выглядит неубедительно, да и к Гальдеру отношения явно не имеет.
Сейчас трудно установить, что конкретно имел в виду начальник генштаба германских сухопутных сил, когда писал о намерении русских удержать французов от вмешательства. Не стоит забывать, что начиная с 3 сентября, немецкие генералы находились в постоянном страхе, ожидая удара англо-французов по Руру. Потому на любые события Гальдер неизбежно должен был смотреть сквозь призму вопроса: «А как это повлияет на Францию и Британию?».
