Вам любопытно, какой процент всех документов, касающихся «секретных протоколов» содержит признаки недостоверности? Я сам подивился, но результат действительно впечатляющий
– 100 %. И это при том, что я работал не в самих архивах, а исследовал документы по открытым источникам. Если хоть где-то употребляются слова «сфера интересов», «сфера влияния», «секретный протокол» или подобные ключевые слова – значит, мы неминуемо наткнемся на какой-нибудь «маячок» – фальшивые архивные реквизиты, нарушение правил делопроизводства, применение непрофессиональной терминологии, грамматические ошибки, сомнительное происхождение из частного архива, рудименты перевода с английского, путаница с географией, датами, и т. д.
Кстати, о датах. Хронология – основа исторической науки. Всякий ученый от истории должен уверенно владеть методами хронологического анализа. Попробуем применить их к корпусу источников по «секретным протоколам» Молотова – Риббентропа. Первое, с чем мы столкнемся – это громадное количество событий, датировать которые невозможно. Вот навскидку:
– когда проводилась яковлевская пресс-конференция по случаю обнаружения «оригиналов» протоколов;
– когда Безыменский ездил со своей миссией в Бонн;
– когда Подцероб со Смирновым составили акт приема-передачи пакета документов, включающих «секретные протоколы»;
– когда союзники захватили микрофильмы фон Леша;
– когда (и сколько раз) Вульфсон ездил в Германию на поиски «секретных протоколов»;
– когда проводились заседания депутатской комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года;
– когда членами комиссии Яковлева был утвержден проект Постановления Съезда;
– когда Яковлев получил от Ковалева «служебную записку Смирнова-Подцероба»;
– когда проводились многочисленные экспертизы документов, на которые ссылался Яковлев в своем докладе Съезду народных депутатов;
– когда были рассекречены «секретные протоколы» в РФ;
– когда были осуществлены публикации текстов протоколов Молотова – Риббентропа в журналах «Вопросы истории» и «Новая и новейшая история»;
– когда Риббентроп звонил из кабинета Сталина Гитлеру, согласовывая раздел «сфер интересов»;
Некоторые события в принципе не могут быть датированы, и потому их нельзя считать достоверными и даже вероятными. К их числу относится, например, беседа бывшего молотовского переводчика Павлова с писателем-фантастом Карповым.
Но давайте оперировать лишь точно датированными событиями и документами. Например, расположим в одной колонке сведения о запротоколированных беседах Молотова с Риббентропом, где они касались условий секретных договоренностей, а в колонке напротив поместим тексты отчетов Шуленбурга Риббентропу об этих встречах. По идее они должны совпасть по смыслу очень точно. На деле же мы видим в них множество явных нестыковок (см. главу «Сувалки»). Но даже если фальсификаторы идеально согласовали одни фальшивые документы с другими, мы добавляем в нашу хронологическую таблицу третью колонку, где отражены реальные события того времени. И вся концепция «сговора» Молотова – Риббентропа рассыпается (подробности см. в главах «Гальдер», «Граница»). Калибруется наша хронологическая шкала по третьей колонке (реальные события), и если документы плохо соотносятся с реальностью, значит, есть повод заподозрить позднейший подлог.
Хронологические «маячки» наиболее ярко светят, когда мы имеем дело с подложными мемуарами. Ведь их составители пользуются не своей памятью, а подгоняют описываемые события под «общеизвестную» версию хронологии. И если в этой «общеизвестной» версии появится ошибка, то все псевдо-мемуаристы ошибутся одинаково. Либо наоборот, каждый ошибется по-разному, но в одном и том же месте. Примером тому может служить сюжет о том, кто и когда звонил Гитлеру из кабинета Сталина (см. главы «Гаусс», «Риббентроп», «Павлов, «Херварт»).
Статистический анализ ошибок – очень эффективный прием ученого, желающего разоблачить подлог. Дело в том, что в реальной жизни человек стремится к минимизации ошибок. Сама жизнь заставляет свои ошибки исправлять, потому что он сталкивается с их очень неприятными последствиями. А в корпусе фальшивых документов ошибки лишь накапливаются, наслаиваясь друг на друга. Происходит это потому, что фальсификаторы отражают в своих поделках не реальность, а свои представления о ней, которые зачастую неверны. Например, неизвестные нам умельцы, сляпав карту «распила» Польши с автографами авторов сделки, отразили более позднее состояние государственных границ, нежели оно было в реальности образца 1939 г.
На базе этой неверной карты возник «секретный протокол» о разделе Литвы», где слишком уж грубая путаница с Сувалками потянула за собой целый шлейф фальсификаций. В итоге одна ошибка не только кочует из одного подложного источника в другой, но и провоцирует появление новых ошибок при попытке устранить ее с помощью очередной фальшивки. Скажем, виртуальный конфликт вокруг «кусочка Литвы» был улажен с помощью виртуальной сделки купли-продажи. Все бы ничего, да только номинирована сделка в несуществующей валюте – золотых долларах. Ладно, хоть не в платиновых пиастрах.
Иногда два или три фальшивых источника могут относительно точно стыковаться друг с другом, если их фабриковали одни и те же люди, либо очередной подлог совершался на базе предыдущего. Но и в этом случае фальсификация выявляется путем перекрестного анализа всех доступных источников. Возьмем хрестоматийный уже пример с «кусочком литовской территории». Если у Гаусса Риббентропа и Хильгера этот «кусочек» не имеет никакой географической привязки, и потому противоречия не возникает, то у депутатов Верховного Совета Литовской СССР речь идет о «треугольнике Сувалки», а у Семиряги Сувалки передаются Германии вместе со всей территорией Литвы 23 августа, а не 28 сентября 1939 г., как у всех прочих (см. главу «Сувалки»). Несогласованные попытки географически локализовать «кусочек Литвы» приводят к еще большим противоречиям. Отсюда делаем вывод, что документальная база под этими попытками локализации отсутствует, а имеет место лишь различная интерпретация высказываний Гаусса и Риббентропа.
Я могу еще долго избивать банду фальсификаторов истории, находя все новые и новые противоречия в состряпанных ими «секретных протоколах» Молотова – Риббентропа и сопутствующих фальшивках, но не буду лишать любознательного читателя удовольствия сделать это самостоятельно. Разоблачение исторических фальшивок – увлекательнейшее дело!
Алексей Кунгуров
http://kungurov.livejournal.com
2007–2012 гг.
