— Или наоборот! — не согласилась с ней Катюша. — Такой вряд ли привык сильно напрягаться — пару раз попытается, а если нет, то и суда нет. Другую найдет секунд за тридцать. А вот зато если Настя залетит…
— Ну это уже слишком! — воскликнула Викуля, этим удивив Настю — неужели хоть в ком-то еще плещутся остатки здравого смысла?
— В этой жизни нет понятия «слишком», сестренка! Пробивается только тот, кто пробивается!
У Насти загудела голова — один в один медный тазик, по которому долго и нудно молотили ложкой. Она села.
— Артём скоро уедет. В следующий раз вернется через полгода — и тоже ненадолго. А в Майами у него девушка. А у меня Сеня, в конце концов!
— Да какой там Сеня… Ни рыба ни мясо. Такой слово «свадьба» не выговорит без запинки… — сказала Викуля.
— Ага, у всех все есть, а как целоваться — так ни у кого никого нет! — поддержала Катюша.
— Пошли вон отсюда! — завопила Настя что есть мочи. Сестры наконец-то сдались и со смехом поспешили туда, где можно без помех обсудить ситуацию.
Стратегия Артёма обеспечила Насте только молчание матери на пару дней, но от всех проблем не избавила. А потом и мать заговорила — та ведь не умела долго копить в себе невысказанное. И приступила сразу к главному:
— Я понимаю, красавица моя, что на тебя давила. И ничего у тебя с этим оболтусом нет — уж слишком показательным было выступление. Но ты ведь из подросткового возраста вышла, не время уже для революций во вред себе, — она это заявила так, будто Настя в подростковом возрасте устроила хоть одну революцию. — Так что подумай о том, чего хочешь сама. И потом уже сама, добровольно… выходи замуж за нашего Сашеньку.
Сашенька — это Александр Алексеевич, который возрастом был немного постарше самой Марии Максимовны. Настя же обреченно завыла. Скорей бы уже утро, да на работу!
* * *
Вероника села в машину насупленная. Настя теперь приезжала вместе с водителем, чтобы встретить ее, но такого настроения давно припомнить не могла. Вероника натянула пушистый капюшон так, что только недовольный носик наружу торчал, и отвернулась к окну.
Через некоторое время Настя все же стянула капюшон и не обнаружила под ним шапки. Она не знала, какой вопрос задать, но Вероника сама повернулась, долго смотрела, а потом неожиданно заревела.
Настя обняла ее, но продолжала молчать — если ребенок хочет что-то рассказать, то лучше его не сбивать с этого настроя. Но Вероника ничего говорить не хотела, поэтому пришлось начать диалог самой:
— Тебя кто-то обидел?
Вместо объяснений только новая волна всхлипываний. А если уж попадаешь в такую ситуацию, то нужно спрашивать, пока ребенок не ответит хоть что-то:
— Ты потеряла шапку? — в ответ рыдания. — Ты так сильно переживаешь из-за этого? Хочешь, мы заедем в магазин и купим тебе новую? Юрий Владимирович, сверните, пожалуйста, к центру!
Но тут и Вероника забубнила:
— Не надо в магазин! Дома есть другие шапочки!
Вот, теперь можно и надеяться на разговор.
— Как замечательно, правда? Тогда из-за чего ты плачешь? — Настя гладила Веронику по плечу, а та постепенно успокаивалась.
— Потому что Вера Петровна скажет, что я опять потеряла шапочку! Что я безответственная!
В принципе, так и будет. Вера Петровна настаивала на том, что Веронику нужно приучать к порядку — тот факт, что отец ей может купить много новых вещей, не означает, что она не должна их ценить. С этого избалованность и начинается. Но вряд ли Вероника так отчаянно рыдала бы только из-за нотаций старой няни.
— А это легко решить — давай скажем Вере Петровне, что ты мне дала ее подержать, а я потеряла?
— Или я потерял! Да я каждый день что-нибудь теряю! — неожиданно включился в разговор и Юрий Владимирович. — И пусть Вера Петровна только заикнется, что я безответственный!
— Смотри-ка, сколько людей хотят потерять твою шапочку, а ты так расстраиваешься! — Настя тихо рассмеялась, чтобы окончательно разрядить обстановку.
— А так можно? — с сомнением переспросила Вероника. — Это же вранье, а врать нехорошо!
Настя снова стала серьезной и наклонилась к девочке, чтобы сказать тихо:
— Очень нехорошо. Но ты же все равно собиралась врать. Ведь ты не потеряла шапку, правда?
Голубые глазенки снова наполнились слезами, но на этот раз Вероника сдержалась и объяснила, говоря громче и быстрее, не стесняясь даже Юрия Владимировича:
— У меня шапочка в пакете была. Я прихожу, а шапочки нет. И все смеются. Я им говорю: «Кто взял мою шапочку?» — а они смеются и друг на друга показывают. А потом ушли. Я искала, искала, нигде нет шапочки. Наверное, они ее на шкаф закинули, но я не смогла так высоко подпрыгнуть. Я пошла к охраннику, чтобы он достал шапочку, но мне стало стыдно это говорить, поэтому я не сказала. Я не хотела при них плакать плакать!
— А я бы на твоем месте тоже расплакалась! — уверенно заявила Настя.
— Я б ваще рыдал белугой! — поддержка Юрия Владимировича была ненужной, но, наверное, ему самому было важно это сказать. — Все, возвращаемся, и не уйдем оттедова, пока шапочку твою не найдем!
Шапку Вероники они нашли действительно на шкафу. За это время девочка окончательно успокоилась и уже трещала о чем-то другом, но Настя поняла, что должна делать дальше.
* * *
После обеда она придумала важные дела и пообещала Веронике вернуться через часок. Сама намеревалась отправиться в офис Александра Алексеевича. Уже на улице увидела только что вернувшегося Артёма. Он вышел из своей машины и тут же направился к Насте и Юрию Владимировичу.
— Здрасьте, дядь Юра. А ты куда собралась?
— К твоему отцу. Хочу обсудить с ним один вопрос так, чтобы Вероника пока ничего не знала.
— Тогда я с вами. Мне тоже надо поговорить с ним.
Юрий Владимирович ворчливо заметил, что Артёму нужно было сначала свою машину загнать в гараж, а уж потом усаживаться к ним. Но Артём даже отшучиваться поленился.
— Что случилось-то, Насть?
— Да ничего не случилось, — Настя не собиралась скрывать тему разговора, но раз уж они все равно едут вместе, то объяснит сразу обоим — Артём тоже имеет право голоса.
— Ваще ничего не случилось! — поддакнул Юрий Владимирович.
Секретарша, почти такая же солидная, как и шеф, проводила в просторный кабинет, а Александр Алексеевич сразу встал из-за стола и вышел вперед, при этом приобретая встревоженный вид. Артём завалился в ближайшее кожаное кресло, ожидая, когда его любопытство утолят. Настя же нервничала, поэтому забыла поздороваться:
— Переведите Веронику в другую школу!
— В какую еще школу?
— Почему?
Они это спросили одновременно, а Настя подбирала слова, которые убедят обоих:
