Кьяре захотелось, чтобы он пережил такое же наслаждение, и, потянувшись к низу его живота, она провела пальцами по его отяжелевшей плоти.
— Думаю, прямо сейчас нам следует воздержаться от подобных действий, — тут же остановил ее Лаззеро, положив руку сверху на ее ладонь.
— Но я хочу прикоснуться к тебе, — мягко возразила Кьяра.
Он посмотрел на нее и, немного подумав, убрал руку. Тогда она расстегнула пуговицу на его брюках и осторожно, чтобы не задеть его возбужденную плоть, потянула вниз молнию.
Когда Кьяра сунула руку ему в трусы и сомкнула пальцы вокруг его гладкой и твердой, как сталь, плоти, в комнате вдруг стало нечем дышать. Она начала ласкать его, и ее лоно снова увлажнилось при мысли о том, чтобы принять его в себя.
С громким стоном Лаззеро скатился с кровати, быстро разделся и, надев презерватив, бросился обратно. Он жадно прильнул к губам Кьяры и, уложив ее на мягкие простыни, стянул с нее трусики.
Изнывая от желания, она обхватила его за затылок и, притянув к себе, прильнула к его губам.
Ей казалось, что их поцелуй длился вечность. Лаззеро скользнул рукой под ее колено и завел ее ногу себе на талию. Устроившись между ее бедер, он коснулся ее влажного лона, и Кьяра внутренне сжалась. Потому что его возбужденная плоть была такой огромной.
— Мы не будем торопиться, — заметив ее взволнованный взгляд, прошептал он. — Радость моя, скажи, как ты себя чувствуешь. Что тебе нравится?
Она выгнула бедра, отчаянно желая, чтобы он овладел ею. Лаззеро обхватил ладонью ее ягодицы и, приподняв ее, скользнул своей бархатистой головкой в ее лоно.
— Такая тугая, — содрогнулся он, — такая сладкая. Как ты себя чувствуешь?
— Потрясающе, — выдохнула Кьяра. — Но я хочу большего.
Он проник в нее еще немного глубже, подался назад, а потом снова сделал толчок. Каждый раз Лаззеро останавливался, чтобы Кьяра могла привыкнуть к нему, и сводил с ума своей медлительностью. Он проявлял терпение, испытывая тем самым ее собственное.
Кьяра обхватила руками его мускулистые ягодицы и приподнялась, впуская его в себя еще больше. Он тихо выругался, сжал ее бедра и одним мощным толчком заполнил ее собой без остатка, отчего у нее перехватило дыхание.
Никогда раньше Кьяра не чувствовала себя настолько наполненной. Не отрываясь от губ друг друга, они задвигались в лихорадочном ритме, пока не настроились на одну волну.
— Вот так, — хрипло выдавил Лаззеро. — Дай волю своим чувствам.
Он изогнулся, чтобы проникнуть в нее еще глубже, и не сводил с нее глаз. Их единение было всепоглощающим, большим, чем просто физическая близость, и Кьяра никогда в жизни не переживала ничего настолько обнажающего душу.
Медленно, целенаправленно Лаззеро входил в нее, пока Кьяра с громким криком не взмыла на вершину наслаждения, а он с глухим животным ревом последовал за ней, войдя в нее так глубоко, что у нее перед глазами вспыхнули раскаленные добела звезды, когда они слились в одно целое.
Глава 8
Кьяра очнулась, лежа на мускулистой груди Лаззеро и прислушиваясь к биению его сердца, почти такому же гулкому, как и ее собственное. Ей казалось, что он точно так же потрясен тем, что только что случилось между ними, но он ничего не говорил, а только молча медленно проводил ладонью по ее спине.
Но к ее чувству восторга примешивался страх. Кьяра только что пережила физическую близость с человеком, который очень давно нравился ей и который пробуждал в ней невероятные эмоции.
— Что случилось? — Его рука замерла на ее спине, словно он почувствовал перемену в ее настроении.
— Ничего, — прикусила губу Кьяра.
Лаззеро перевернул ее на спину и погрузил пальцы в ее волосы, вынудив посмотреть ему в глаза.
— Ты как раскрытая книга. Тебя слишком легко читать. Уже жалеешь?
— Нет. Все было потрясающе. Просто… Ты был прав. Мне очень сложно открываться другому человеку. Легче прятаться и избегать чувств.
Его взгляд потеплел.
— Только что ты не пряталась. Кьяра, я чуть с ума не сошел. Или ты забыла, что мы едва успели добраться до кровати? Дай мне пять минут, — прошептал он, проводя пальцем по ее щеке, — и я освежу твою память.
Кьяра смущенно отвела взгляд и посмотрела на потрясающее тело Лаззеро, освещенное приглушенным светом лампы. Оно было безупречным, если не считать крестообразного шрама на колене.
Она мягко коснулась пальцами рубцов.
— Что это?
— Старая баскетбольная травма.
— Из-за которой тебе пришлось распрощаться со спортивной карьерой?
— Да.
Когда дальнейшей информации не последовало, Кьяра опустилась обратно на локоть и посмотрела на Лаззеро.
— Вчера за ужином я сидела рядом с твоим бывшим тренером, Хэнком Питерсоном. Он удивительный человек. И у него громадное количество потрясающих историй. Хэнк сказал, что ты приходил на встречу с его подопечными из программы помощи малоимущим семьям.
— Хэнк — настоящая легенда. Он был тренером баскетбольной команды в «Клетке», одной из самых известных площадок для стритбола. Она находилась прямо за углом дома, где я жил. Там рождались мечты, там рождались великие игроки. Я кое-как делал домашнюю работу и играл дотемна, пока Хэнк не отправлял меня домой.
— Со мной было то же самое. Родители ждали, что я буду делать уроки, пока они заканчивают дела в пекарне. Но когда мама возвращалась домой, она обнаруживала, что я почти ничего не сделала, а только рисовала в своем блокноте. Она тогда очень сердилась.
— По крайней мере, ей было не все равно, — пробормотал Лаззеро.
— А с твоей разве было не так?
— Дома не осталось никого, кто бы позаботился о нас с братьями. Отец к тому времени спился, а мать ушла. Нико всегда отчитывал меня за то, что я не хочу учиться. Он очень серьезно относился к учебе. Но я не мог думать ни о чем, кроме баскетбола.
Кьяра не могла поверить своим ушам. Его мать просто взяла и ушла?
— Я думала, что она вышла замуж во второй раз, когда твой отец умер.
— Она бросила нас, когда мне исполнилось четырнадцать.
Кьяра не знала, что и сказать. Какая мать могла бросить своих детей на произвол судьбы, когда они нуждались в ней больше всего?
— Она ушла из-за того, что твой отец начал пить?
— Мать была приспособленкой. Она полюбила деньги моего отца и ушла, когда он потерял их.
— Уверена, все было не так просто, — нерешительно возразила Кьяра.
— Проще некуда. Когда они с отцом познакомились, мать работала танцовщицей и пыталась пробиться на Бродвей. Она мечтала о головокружительной карьере, и ей хотелось блистать. Она не думала о семейной жизни. Когда мать забеременела Ником, отец решил, что сможет переубедить ее. Но все напрасно. Он пытался сделать ее счастливой и остался с разбитым сердцем, когда она бросила его из-за того, что он лишился всех своих денег.
