«Допустив всего одну ошибку», — как сказала Кьяра.
Он стиснул зубы, не обращая внимания на мучительную боль, пронизывающую его сердце. Потому что между ними было все кончено. Но это не значило, что он не мог думать о ней.
— Мы не станем принимать его предложение, — бросил Лаззеро, повернувшись к брату. — Понятное дело, пострадает наша репутация. Мы скажем аналитикам, что у нас уйдет больше времени, чем мы ожидали, чтобы стать номером два на международном рынке, и мы добьемся этого без сторонней помощи.
— Поднимется волна недовольства.
Лаззеро кивнул. Инвесторы могли бы распять их за то, что впервые за историю существования компании они не достигли своей цели. Аналитики скажут, что их звезда взошла слишком высоко и слишком быстро. Но он создавал «Суперсоник» не для того, чтобы им командовала кучка бухгалтеров, сидящих в своих дорогостоящих офисах.
— Мы справимся, — пожал плечами Лаззеро.
— Ладно, — невесело улыбнулся Санто. — Мы добьемся успеха самостоятельно. Вернемся к нашим корням. Можешь послать Джанни к черту.
Лаззеро почувствовал, как кровь забурлила в его венах. Впервые за последние несколько дней он принял правильное решение.
Тут в кабинет вошла Энид с чашкой свежезаваренного эспрессо. Она поставила ее на стол Лаз-зеро и поспешно удалилась.
— Ты собираешься как-то решать эту проблему? — посмотрев на кофе, спросил Санто.
— Ты о чем?
— О твоей баристе.
— С чего ты взял, что мне нужно что-то делать? — нахмурился Лаззеро.
— Потому что я в жизни не видел, чтобы два человека так старательно избегали смотреть друг на друга, как это делали вы с Кьярой, когда летели в самолете обратно в Нью-Йорк. Потому что с ней ты весь светишься так, как никогда раньше. Потому что ты уже неделю ходишь небритым, выглядишь ужасно, страдаешь и не хочешь в этом признаться. — Санто скрестил руки на груди и приподнял бровь. — Я ничего не упустил?
Вполне возможно. Но это не значило, что Лаз-зеро перестал злиться на Кьяру.
— Ты без ума от нее, — тихо сказал брат. — Так в чем дело?
Она обманула его доверие.
— У нас все равно ничего бы не вышло. Она была временным явлением в моей жизни.
— Рад это слышать, — лениво протянул Санто. — Потому что я считаю ее потрясающей, и раз ты отступаешься от нее, я буду добиваться ее благорасположения. — Он лаконично пожал плечами. — Конечно, я дам ей некоторое время, чтобы она могла забыть тебя, а потом возьмусь за дело.
Лаззеро подавил порыв вцепиться брату в горло, потому что знал, что тот просто дразнит его. Но внутри у него все перевернулось.
Он скучал по ней. Представлял, как по утрам она дерзит ему, стоя у кофемашины… как ждет его дома по вечерам… как делает наброски в своем альбоме, лежа на его кровати в своих соблазнительных пижамах. Но доверие и открытость считались ключевыми для него.
Санто ленивой походкой вышел из кабинета с довольной улыбкой на лице. Он добился того, чего хотел. Задел его за живое. Лаззеро еще несколько дней пытался заглушить боль, загружая себя работой и пытаясь вливать в себя теплую дрянь, которую Энид заваривала ему снова и снова, но под конец он не выдержал.
* * *
В первые выходные сентября в их кофейне и без того творилось настоящее столпотворение, а тут еще Сиви, страдающая из-за того, что ее бросил банкир с Уолл-стрит. Кьяра уже заменила с полдесятка перепутанных ею заказов и с трудом справлялась с ожидающей своего кофе очередью, которая тянулась аж на улицу.
— Я ведь любила его, — вздохнула Сиви. — По-настоящему. Я не цеплялась, когда Тед лежал в постели с телефоном. И не возражала, когда он целое воскресенье мог сидеть перед телевизором и смотреть футбол. Я просто делала себе маникюр. А его храп? Мне казалось, что через стены нашей квартиры проносился шестичасовой поезд. Я прощала ему все, потому что он был хорош в постели.
О господи! Кьяре хотелось взяться руками за голову. И она чуть не вышла из себя, когда очередная посетительница, нахмурившись, поставила свой кофе на стойку.
— Это не мой заказ. Я просила карамельный, обезжиренный маккиато.
Сиви, казалось, не замечала свои промахи и дальше тянула свою волынку.
— Неужели на Манхэттене не осталось мужчин с серьезными намерениями, когда дело касается женщины?
— Почему же, — послышался хрипловатый голос с едва слышным акцентом.
У Кьяры перехватило дыхание, когда она подняла глаза и увидела в очереди Лаззеро. Кьяра вцепилась в чашку, которую держала в руке, чувствуя одновременно и боль, и безудержную радость.
Господи, как она скучала по нему.
— У меня были серьезные намерения, только я все испортил, — продолжил Лаззеро, не сводя глаз с Кьяры.
Ее руки дрожали так сильно, что ей пришлось поставить чашку на стойку, чтобы не расплескать кофе. Она потрясенно смотрела на Лаззеро, который терпеть не мог обсуждать свои чувства, а теперь обращался к ней, словно, кроме них, в помещении никого не было.
— Между нами все кончено, — тихо сказала Кьяра. — Лаззеро, ты очень ясно дал это понять.
— Это была ошибка, — упрямо возразил он. — Ты должна дать мне еще один шанс.
— Я ничего тебе не должна. И я определенно не собираюсь прощать тебя, чтобы ты снова списал меня в расход, как один из своих дорогих костюмов.
— Кьяра, меня не интересуют кратковременные отношения с тобой. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной всегда. Я отказался от сделки с Джанни. Без тебя все идет не так.
Лаззеро подошел ближе, и она заметила темные круги под его глазами и его небритый подбородок. Что случилось с обычно сдержанным и собранным Лаззеро? Сейчас перед ней стоял абсолютно другой человек.
— Кьяра, я люблю тебя, — тихо сказал он. — Дай мне еще один шанс.
Ее сердце растаяло, когда она увидела неприкрытую любовь в его взгляде.
— А теперь, когда мы решили этот вопрос, — недовольно буркнул один из посетителей в рабочем комбинезоне, — мы можем получить свой кофе? Некоторых из нас ждет работа.
Кьяра растерянно посмотрела на лежавшие перед ней заказы.
— Иди, — махнула ей рукой Кэт. — Похоже, от тебя сейчас мало толку. И, ради всего святого, постарайся и сделай все правильно.
Кьяра едва поспевала за Лаззеро, когда он схватил ее за руку и потащил на улицу. Запыхавшаяся, она прислонилась к кирпичной стене и ошеломленно посмотрела на него.
— Ты, правда, любишь меня? — робко спросила она.
— Да, — ответил Лаззеро, упершись рукой в стену рядом с ней. — Хотя я не собирался говорить об этом при всех. Ты провоцируешь меня на абсолютно безрассудные поступки.
Кьяра почувствовала, как внутри нее растекается приятное тепло, а сердце начинает петь от радости.
