И увидел Лакомку.
– Маххаим! – заорал он, указывая на Лакомку. И – вот же мистика, а! – шестисоткилограммовая машина убийства по имени Мишка была мгновенно забыта. Все три экипажа с завидной синхронностью распростерлись – кто где стоял.
Боцман – быстрее всех. Нет, этот мужик не зря ходил в вождях. Отменная скорость реакции.
Ну и ну. С чего бы это такое почтение к черным помесям льва и леопарда? Может, черная пантера – их богиня?
Ладно, разберемся. Надо решить, что делать с новыми поклонниками Лакомки.
Я вопросительно поглядел на моего капитана. Тот выразил лицом благоговение.
– Они уходят? – спросил я, старательно моделируя тоном вопросительную интонацию.
Капитан быстро-быстро закивал.
– Мишка, – позвал я, – бросай этих ненормальных (как иначе можно было охарактеризовать тех, что готовы драться с Мишкой и сложили лапки при виде втрое меньшей Лакомки) и иди к нам.
Мишка чинно плюхнулся в воду и аккуратно взобрался на наше суденышко.
– Уходите! – рявкнул я, на сей раз моделируя интонацию повелительную. – Прочь! Быстро!
Боцман опять не подвел. Первым сообразил, что приказ относится к его шайке и…
Я знал, что местные лодочки могут ходить кормой вперед, но никогда не думал, что так быстро.
Следующие полчаса мне (и Лакомке) пришлось выслушивать благодарственные молитвы нашей команды. Они старательно унижались до тех пор, пока мне это окончательно не опротивело.
Тем более что до земли оставалось не более суток ходу, а к моменту высадки я должен был хотя бы примерно представлять, что у них за вера такая – кошколюбивая.
Поэтому я решительно прервал славословие, усадил капитана на банку напротив и для начала выяснил, что за парни пытались лишить его имущества.
Оказалось, что это – нехорошие-нехорошие, которые отнимают у хороших-хороших нужные вещи, в частности – динозаврьи яйца. Пираты, стало быть. Следующий вопрос потруднее: что же в моей кошечке такого особого?
Лицо капитана выразило целую гамму чувств. Так реагировал бы, вероятно, огнепоклонник, если бы на его глазах глупый чужестранец помочился в священный костер.
Однако обвинения в кощунстве я не боялся, поскольку Лакомка была тут как тут и умильно терлась мохнатой башкой о мой бок.
Я повторил вопрос.
Капитан разразился потоком слов, из которых я понимал почти каждое – в отдельности. Но вместе они как-то не складывались.
Суть, которую я сумел вычленить, сводилась к тому, что хорошо бы Лакомке как-то так поменяться, чтобы им было удобнее ее восхвалять.
Я немного растерялся. Как это поменяться? Задом, что ли, сесть?
– Кратко, – велел я. – Говори кратко. Отдельными словами.
– Перевернуться, – попросил капитан.
– На спину? – Мое изумление все росло.
– Нет. Перевернуться, – попытался уточнить капитан. – Главная форма. Как ты. Как я. Голова. Руки. Перевернуться.
Тут меня озарило.
– Стать – как фти?
– Нет фти! – Капитан испуганно замахал руками и даже отодвинулся. – Стать аниф.
– Аниф?
– Я – аниф. Ты – аниф. Он, – кивок на одного из моряков. – Аниф. Мы – аниф. Он, – почтительно, с поклоном – на Лакомку. – Стать аниф. Маххаим аниф. Очень хочется. Так – очень страшно.
Постепенно выяснилось: храбрые моряки считают мою кошечку вовсе не кошечкой, а оборотнем. Причем оборотнем (надо же!) мужского пола.
Что ж, логика в этом была. Первобытному уму легче поверить в оборотня, чем в разумную пантеру. По крайней мере это можно допустить. Стоп! А почему тогда так перепугались пираты? Вряд ли можно считать проявлением разума кошачьи потягушки. Да и тогда, на берегу, мои моряки среагировали исключительно на сам факт появления Лакомки.
Ладно. Оборотень так оборотень. Как вам будет угодно. А вот насчет превращения…
– Нельзя! – строго сказал я. – Ему перевернуться – будет плохо. Всем. Ты. Я. Они. Он, – я почесал Лакомке между ушей, она прижмурилась и выпустила когти. Капитан поглядел на растопыренную лапу с восьмисантиметровыми крюками и быстро-быстро согласился. Нельзя так нельзя. А за пиратов еще раз – отдельное спасибо. И еще сто тридцать три раза – спасибо. И еще…
– Довольно, – велел я. – Кушать рыба. Вода – пить.
Требуемое тут же доставили. Разумеется, сначала Маххаим, то есть – Лакомке, а уж потом мне, примитивному анифу, который не умеет «перекидываться» зубастым четвероногим.
Глава четырнадцатая
Насыщенная жизнь прибрежной деревеньки
Городом я бы это не назвал. Так, прибрежный поселок. Залив, впадающая в него речка, заросшая тростником. Длинная белая полоса пляжа, на которой – тушки выволоченных из воды лодок. Террасы плоских круглых хижин, тонущие в тропической зелени.
Мы подошли к берегу с первым лучом солнца, однако жизнь в поселке уже кипела.
Встречать моряков вышла целая толпа. Человек пятьдесят. В основном – женщины.
Явления Лакомки народу опять произвело фурор и повальное падение ниц.
Впрочем, наш капитан (теперь я знал его имя – Меченая Рыба) быстро всех поднял, объяснив, что этот Маххаим не любит пресмыкающихся.
Четыре яйца, которые наш экипаж торжественно вынес и уложил на песок, вызвали всеобщее безумное ликование.
Меченая Рыба сообщил, что сохранить заветные яички удалось исключительно благодаря Маххаим, который оберег моряков от посягательств нехороших людей… И так далее.
Пока Меченая Рыба вещал, я разглядывал аборигенов. Если это и были колонисты, то явно не те, что ушли в Исход с Пророком Шу Дамом. Слишком схожий фенотип. Было такое ощущение, будто все они – братья и сестры. Причем среди сестренок попадались очень даже миленькие. И практически голенькие. Мой обновленный организм, всё это время сдерживаемый медитацией и силой воли, вдруг взбурлил гормонами и возжелал… Ну, в общем, возжелал.
Надеюсь, у них тут нет табу, препятствующих близкому общению с чужаками?
Кстати, неплохо было бы перекусить.
Я опустил руку на плечо Меченой Рыбы и сказал негромко и веско:
– Маххаим голоден. Хочет мяса.
Лакомка рыкнула одобрительно. Наши желания совпадали.
Мой капитан заткнулся мгновенно и, похоже, перепугался. Равно как и его соплеменники. Не исключено, решили: под мясом подразумевается кто-то из них. Чем черт не шутит… Может, настоящие Маххаим как раз людей и кушают?
Я успокоил Рыбу, уточнив, что годится любое мясо. Только много. И еще Маххаим любит молоко. Пять минут ушло на то, чтобы объяснить, что такое – молоко. Да, прошу учесть, что я предпочитаю мясо жареным, а к нему – что-то растительного происхождения…
