Нет уж! Приняв столь жесткие меры, местная власть (если она не состоит из самоуверенных тупиц) просто обязана разобраться: откуда взялись странные пришельцы?
Допустим, я некто, Великий и Ужасный, способный расправиться с восстановившимся Пророком и тысячами его преданных. Неужели в таком случае я не могу вытрясти из жалких пленников вроде несчастной Ванды всю правду о ее народе? Да легко!
Следовательно, я должен быть готов к тому, что с родины колонистов могут появиться незваные гости, которые рано или поздно объявятся на моей территории. А чтобы достойно их встретить, я должен для начала их опознать. Что совсем не сложно, если разбросать по ключевым точкам государства «живцов» наподобие Ванды.
Логично? А хрен его знает!
Знали ли таинственные Маххаим о моем существовании?
Непохоже. Знали – приняли бы меры незамедлительно. А тут реакция последовала только через несколько часов. Логично предположить, что за Вандой просто присматривали. Или ставили «живца» не на конкретную «рыбку», а на любую.
Однако совершенно очевидно, что в первом тайме меня чуть не переиграли. Мог бы и сообразить, что Ванду могли выствить на продажу не просто так. Обрадовался находке, кинулся как карась на червяка.
Куда мне было торопиться? Помучилась бы женщина еще один денек в рабстве, перетерпела бы как-нибудь. А я бы толково огляделся, исследовал место действия, окружение. Познакомился бы с работорговцем. Выпил бы вина с этой сволочью, выяснил бы, с кем он связан, следит ли за ним кто-нибудь. Один день – и я бы уже нащупал кое-какие ниточки…
Мне было очень стыдно. Я, Мастер Исхода, Владимир Воронцов действовал как увлекшийся мальчишка. Вскочили – побежали. Галопом – к заветной цели. Почему я так оплошал? Врожденная наглость? Месяцы путешествия, в котором против меня играли только разноразмерные хищники? Представление о здешнем обществе как о чем-то дубинно-первобытном?
А ведь можно было сообразить, что раз в обществе есть деньги, бронзовые орудия и «полиция», то и хитрость его представителей должна быть уровнем выше, чем у львиного прайда. Вспомнить бы, что ловля на живца – один из самых древних способов охоты…
Хорошо хоть инстинкт (или Дар Логика-Интуитива) подсказал мне вовремя убраться с ярмарки. Встреча с «властями», одолевшими восстановившегося Пророка, не сулила мне ничего хорошего.
А что, кстати, думает по поводу ситуации мой едва проклюнувшийся Дар?
Я прислушался к себе и понял, что мне до Логика-Интуитива нынче – как до Земли-Исходной.
Дар не отзывался. Зато нормальный инстинкт самосохранения в полный голос требовал немедленных действий. Например, бежать со всех ног, поджавши хвост.
Пока я думал, Меченая Рыба продолжал меня уговаривать.
Испуганная Ванда жалась ко мне и мелко дрожала. Язык местный она так и не выучила, но по интонациям догадалась: мои приятели принесли недобрые вести. Еще чуть-чуть, и вся моя психотерапия – коту под хвост.
Стоп! «Хвост!» А что, если Меченая Рыба, кроме вестей, приволок с собой еще и «хвост»?
Я, не медля, «окликнул» Мишку и Лакомку. Лакомка была далеко, а вот Мишка – рядом. Сидел в зарослях и ждал, чем кончится моя беседа с Рыбой. Не потребуется ли силовая поддержка? Разведчик из Мишки – так себе.
Я жестом подозвал Марфу и кое-как попытался ей втолковать, что меня интересуют лодки, движущиеся вверх по реке. Снизу. К нам.
Марфа улетела.
Меченая Рыба продолжал меня агитировать за добровольную сдачу.
Я его не слушал. Думал.
Если бы со мной не было Ванды, я бы, не колеблясь, бросил лодку и двинул напрямик через джунгли. С моими зверьми я двигался бы достаточно быстро. Но Ванда… Ноги ее чуток поджили, но не настолько, чтобы бегать по пересеченной местности. Будь это саванна, я мог бы усадить ее на Мишку, но в зарослях – не получится. Мишка прет, как танк, сминая кусты и разрывая лианы. Чистить потом его мех – сущее наказание, зато его шкура и шуба – настоящая броня. Никакие колючки ему не повредят. А вот человеку на его спине придется туго.
Может, использовать его в качестве тягловой силы для лодки? Четверку гребцов он точно заменит. Но насколько безопасны здешние воды? Как тут насчет крокодилов, анаконд и пираний?
Я остановил поток красноречия Меченой Рыбы и стал выпытывать его о речной фауне.
Пираньи здесь не водятся. А вот крокодилы есть. И немаленькие. Еще в придонном иле прячется зловредная тварь, которая оглушает волшебством, причем на расстоянии. Тварь большая. Человека сглатывает запросто. Но если оглушенного успевали вытянуть в лодку, он, как правило, выживал, хотя довольно долго был неадекватен. Несколько уточняющих вопросов – и я понял, что в роли волшебной твари, скорее всего, подвизается какая-нибудь местная разновидность электрического ската. Или медузы.
Мишка намного крупнее человека, а шерсть – неплохой изолятор. Но сухая, а не мокрая.
Купание отпадает. Бечевой тут тоже не пойдешь – берега не те. Остается – грести. Течение, конечно, не ахти какое сильное, однако это будет та еще работенка. Хорошо хоть лодка невелика. А может, все-таки пешком?
Я порылся в имуществе. Нашел тапочки из шкуры динозавра. Ванде они будут великоваты.
Вернулась Марфа. Вроде бы подозрительных лодок внизу не наблюдалось.
– Давайте-ка отсюда, – посоветовал я Меченой Рыбе. – Обратно я не поплыву, а вам ссориться с хозяевами пещер не стоит.
Я был готов ко всему. В том числе и к тому, что Рыба с родичами на меня набросятся. Однако никто их не закодировал ни на мою поимку, ни на сопровождение. Меченая Рыба вздохнул, еще раз повторил, что я поступаю неправильно, и мои друзья-охотники отправились в обратный путь. А я помог Ванде забраться в лодку и заработал веслами.
К вечеру я наработал изрядные мозоли, устал как собака, но поднялся вверх по реке мили на четыре. А может, и того меньше. Расстояние я определил весьма приблизительно.
Едва начало темнеть, я причалил, рухнул на дно лодки, велел своим друзьям нести караул – и отрубился.
Глава двадцать первая
«Эй, ты, иди сюда!»
Проснулся я еще затемно. Перекусил сырым мясом какой-то зверюги, убитой Лакомкой, разбудил и накормил Ванду, а с первыми лучами солнца (и с попутным ветерком) двинулся дальше. Руки мои за ночь поджили, но изнурять себя я не стал. Не стал заморачиваться и с рукавицами.
Шел под парусом и наслаждался покоем под озабоченный щебет Ванды. Шли мы прекрасно: делали не меньше двух узлов, поэтому к полудню, когда ветер стих, я решил дать себе передышку от работы гребца. Пристал к берегу и решил провести разведку.
На этот раз со мной была Лакомка, которая сейчас умела общаться с Марфой лучше, чем я. Птица отправилась в полет, а я сделал для Ванды обувку из двух сырых звериных шкурок. Когда шкурки подсохнут, они примут форму ноги. Такие мокасинчики жестковаты и пованивают, зато мех внутри не даст сбить ноги.
