— Вы думаете, что будет лучше, если вас убью я?
— Не могу, — выдохнул Лысаков, — не могу.
— Кстати, остается еще Коптева, которая подтвердит, что
именно вы давали ей указание ничего не говорить о тайнике за картиной.
По лицу Лысакова прошла какая-то тень, словно он хотел
улыбнуться. Дронго почувствовал, что произвел холостой выстрел.
— Кстати, — Дронго понял, что надо вырвать у него
этот козырь, — мы записали и разговор с ней. Так что вам не отпереться.
Вот теперь Лысаков напрягся, ощутимо напрягся. Изменился в
лице, злобно взглянув на стоявшего перед ним человека.
— Мне нужно знать имя, — Дронго посмотрел на
часы, — мы теряем время, майор. Я не уйду отсюда, пока не узнаю имя.
— Полковник, — прошептал Лысаков, — полковник
Савельев, начальник нашего управления.
— Очень хорошо, — Дронго достал из кармана
мобильный телефон, набирая номер. — Добрый вечер, — поздоровался он с
Ильиным, ожидавшим его звонка. — Мы беседуем сейчас с майором Лысаковым.
Будь добр, проверь, пожалуйста, кто именно работает начальником управления у
нашего друга. Мне нужно знать фамилию.
— Не надо, — хрипло сказал Лысаков, — я соврал.
Не нужно проверять. У нас нет такого полковника.
— Не надо проверять, — удовлетворенным голосом
сообщил Дронго, — кажется, наш друг готов нам все рассказать.
— Будьте осторожны, — пожелал на прощание Ильин.
— Итак, вы мне соврали. Может, наконец-то сообщите, кто
же дал вам указание о камере. По приказу какого человека вы сломали камеру? Мне
нужно имя! Быстрее, Лысаков! Мы теряем время.
Майор явно боролся с противоречивыми чувствами. Он
колебался.
— Если вы не поняли, я вам объясню ситуацию. Врать не имеет
никакого смысла. Вы ведь все равно будете скомпрометированы. А кто-то еще и
сообщит о ваших отношениях со мной. Решайте быстрее, майор, у вас мало времени.
— Ты не будешь стрелять? — все еще колебался
майор.
— Не буду. Это же глупо и нелогично. Зачем мне вас
убивать, если вы сообщаете мне фамилию? Только из чувства личной мести! Но я
уже забыл, как меня били в вашем кабинете. Хотя ребра болят до сих пор. Наконец
самое главное. Те, кто задумал и осуществил убийство несчастной женщины в
отеле, решили, что пора избавляться от свидетелей. Сегодня утром убит Леонид,
голос которого вы слышали на пленке. Если хотите, я назову вам адрес, где
произошло убийство, и вы позвоните в милицию того округа, чтобы убедиться в
правдивости моих слов. Вы очень сильно влезли в это дело, Лысаков, и
единственный ваш шанс — сказать мне правду.
— Его убили? — не поверил Лысаков.
— Я назову адрес, а вы можете позвонить. Я не играю
краплеными картами. Его убили сегодня утром. Застрелили так же, как и Ирину.
Два выстрела в тело. Контрольный в голову.
Майор молчал. Он стоял, соображая, как поступить в этой
ситуации. Дронго не торопил его, понимая состояние своего пленника.
— Хорошо, — решился наконец Лысаков, — я
скажу… я вам скажу… Но он не должен знать, что от меня…
— Обещаю. Говорите имя.
— Кривец. Подполковник Кривец. Он работает на Петровке,
начальник отдела. Раньше я работал в его отделе. Он вызвал меня и сказал, что в
номере отеля будет камера. Пустая камера. Ее нужно снять и разбить. Что я и
сделал. Вот и все.
— Сейчас проверим, — Дронго снова достал телефон,
набрал номер. — Андрюша, — ласковым голосом сказал он, —
проверь, работал ли раньше Лысаков под руководством некоего подполковника
Кривца на Петровке. Да, фамилия Кривец. Быстро проверь и позвони. Пока.
— Вы дали слово, — напомнил Лысаков.
— Я его сдержу. Если выяснится, что вы действительно
работали с ним, я уйду. Но если окажется, что вы подставили другого человека,
то вместо меня вернется другой. Который станет стрелять не раздумывая. Неужели
вы еще не поняли, майор, в какую игру влезли, решившись унести камеру с места
преступления? Я знаю, среди ваших коллег приняты незначительные нарушения во
время обысков, оформления протоколов допросов или выемки документов. Но это
совсем другое дело. Вы очень капитально прокололись с этой камерой. Теперь в
ваших интересах, чтобы мы, добрались до убийц быстрее, чем они доберутся до
вас. Вчера я пытался именно это вам объяснить. Но вы не захотели меня даже
выслушать.
— Кривец, — упрямо повторил Лысаков, — он
сказал, чтобы я убрал камеру.
— Это тот, кто покрывал вас, когда возникло
дисциплинарное дело? — спросил Дронго.
— Откуда вы знаете? — разозлился Лысаков. В этот
момент зазвонил мобильный телефон. Дронго включил аппарат.
— Слушаю.
— Есть такой, — сообщил Ильин, —
действительно раньше работал начальником Лысакова. Думаешь, он говорит правду?
— Не знаю, — Дронго отключил аппарат, спрятав его
в карман. Выключил магнитофон, убирая и его в карман.
— Ладно, Лысаков, — сказал он на прощание, —
постарайтесь несколько минут не дергаться. Пока я выйду за дверь. И самое
главное — сами никому не рассказывайте о нашем разговоре. Иначе вам
действительно будет сложно отбиваться от столь многочисленных недругов, которые
вас окружат. У нас никакого разговора не было. Но, если вы попробуете что-либо
предпринять против меня, тогда эта беседа пойдет в ваше управление. Я думаю, вы
поняли, что я все записывал на пленку.
— Негодяй, — прохрипел Лысаков.
— Нет. Только для предосторожности. Зная ваш характер, я
могу ждать любой пакости. Это моя гарантия на будущее. Когда в следующий раз вы
попытаетесь порвать мои документы или отправить меня в ваш карцер только
потому, что вам так захотелось, я напомню вам о пленке. Она будет храниться в
надежном месте. И если даже вы солгали, то и тогда я вам не завидую, майор
Лысаков.
— Чтоб тебя… — выдохнул майор.
— А это я слышал много раз. Всего хорошего, майор.
Желаю вам получить еще одну звездочку. Думаю, что вы ее вполне заслужили.
Дронго повернулся и вышел из гаража. Лысаков наклонился,
схватил из-под машины пистолет и выбежал следом. Во дворе уже никого не было.
Лысаков, сжимая в руках пистолет, обошел весь двор — пусто. В бессильной ярости
он кусал губы в кровь. Неизвестный исчез, словно растаял. А вместе с ним исчезла
и запись их разговора.
День пятый
Уже в кабинете Андрея он почувствовал, как ему хочется
спать. Ильин принес раскладушку, но Дронго отказался, бросив матрас на пол.
— При моем весе лучше спать на полу. Не будет по
крайней мере болеть спина, — объяснил он пораженному Андрею.
— Внизу мы удвоили охрану, — сообщил Ильин, —
все семьи наших сотрудников отправлены в туристическую поездку в Германию,
чтобы никого не могли шантажировать в оставшиеся несколько дней. Мы всех
предупреждаем о персональной ответственности. Федосеев ночует у себя на
квартире, но обещал завтра тоже остаться здесь.
