— Мне не понравилось. Чувствовалось, что нет режиссера.
А вот сцена убийства, напротив, была разыграна просто потрясающе. Она встала,
подошла к окну, открыла занавеску, в нее ударило солнце, и в этот момент
появился убийца, у которого был нарисован шрам на спине. Вас можно выдвигать на
«Оскара» за постановочные эффекты. Правда, концовка опять подвела. Грубо,
вульгарно и очень неприятно. Хотя готов согласиться, что очень эффектно.
Официант принес заказанные блюда.
— Как мне приятно с вами говорить. — Мистер Хеккет
взял рыбный нож и вилку. — Вы все схватываете на лету. Я думаю, вы
понимаете, что завтра нельзя давать подтверждение в аукционный комитет?
— Мы собираемся сначала передать убийцу в прокуратуру,
а потом заявку в комитет.
— Нерационально, — осторожно отрезая кусочек,
сказал Хеккет, — человек, которого вы принимаете за убийцу, давно ушел в отставку
из бывшего КГБ. Подумайте только, кто будет вашим свидетелем? Человек,
представлявший такое ужасное учреждение, как КГБ? Неужели вы думаете, что судьи
в демократической стране, какой является Россия, поверят такой одиозной
личности?
— Мне кажется, он и не собирается ничего
говорить, — на всякий случай сообщил Дронго, чувствуя легкое беспокойство.
— Вот видите. Даже такой человек не захотел стать вашим
помощником в нечестной игре. Убийцей был сам Александр Михайлович, и мы
собираемся это доказать.
— Каким образом? Неужели убьете еще кого-нибудь и снова
все свалите на несчастного бизнесмена?
— Он не несчастный, — возразил Хеккет, — его
состояние оценивается в несколько миллиардов долларов. Вы еще назовите его
бедным.
— Как вы будете доказывать его причастность к
преступлению? — спросил Дронго, поднимая свой бокал с вином.
— Ваше здоровье, — чокнулся Хеккет, — очень
просто. В среду вечером по самой популярной информационной программе мы
демонстрируем пленку. И даем соответствующий комментарий. Он никогда в жизни не
оправдается. В лучшем случае его с позором выгонят отовсюду. От него отвернутся
друзья, близкие, родные. Это будет конец, даже если убийство не удастся
доказать. Морально он будет абсолютно раздавлен и потерян для общества.
— Неужели вы способны на такую жестокость? —
Дронго поставил бокал и заставил себя улыбнуться.
— Это не жестокость. Это наказание провинившегося за
непослушание. Если он не понял наших слишком откровенных намеков, если вы не
приняли наших увещеваний, нам ничего не остается, как только показать пленку в
среду, перед аукционом. Уверяю вас, что в четверг Александр Михайлович не
посмеет даже появиться в помещении, где будет проходить аукцион. Конечно, если
до этого его не арестуют сотрудники прокуратуры.
— Приятная перспектива.
— Вы не оставили нам выбора. Зачем вы начали эти
никчемные поиски? В результате ваших усилий подполковник Кривец находится под
следствием и появилось четыре трупа. Ну кому от этого стало лучше? Александру
Михайловичу? Конечно, нет. Вам лично? Не верю, вы всегда отличались
человеколюбием. Нам? Тоже нет. В общем, вы испортили все, что могли испортить.
И теперь накануне завтрашней, самой роковой ошибки, мы предлагаем вам в
последний раз уступить. Это почетное поражение. Вы отходите, сохраняя войска,
знамена и пушки. Можете даже посадить найденного вами киллера за убийства,
если, конечно, сможете что-либо доказать или заставить его давать показания. Но
большего вы все равно не добьетесь. Поэтому я и пригласил вас сюда.
Официант собрал тарелки со стола, расставил новые и тихо
отошел от клиентов. Со стороны казалось, что беседуют двое старых друзей — так
часто и почти искренне улыбались они друг другу.
— Я не смогу его уговорить, — честно сказал
Дронго, — он все равно подаст заявку.
— И окажется в тюрьме, — кивнул Хеккет, —
опозоренный и преданный своими друзьями. Он этого добивается?
— У нас есть убийца, — напомнил Дронго.
— У вас есть подозреваемый, — возразил
Хеккет. — Представляете, какой может последовать комментарий по
телевидению? Бизнесмен, убивший несчастную девушку, сейчас пытается свалить
свою вину на заслуженного офицера КГБ, которого вы незаконно задержали и
незаконно держали два дня в офисе компании. Представляете, какой взрыв
негодования вам гарантирован? Как мерзко вы будете выглядеть?
— Вы, кажется, предусмотрели все варианты. — В
виски Дронго бросилась боль, но он заставлял себя продолжать беседу и
улыбаться.
— Это мой стиль, — напомнил Хеккет, — я
работаю так, чтобы никто, вы меня понимаете, никто в мире не смог бы мне
помешать. Вы будете есть десерт?
— Кажется, было слишком много сладкого, — пошутил
Дронго, — боюсь, как бы у меня не появился диабет после сегодняшнего
ужина.
— Не беспокойтесь. Мы отправим вас лечиться в лучшую
швейцарскую клинику.
— Один из ваших заказчиков несколько дней назад
предлагал мне Сейшелы. Или Багамы…
— А вы напрасно отказались. Я еще неделю назад, в
Париже, попытался объяснить вам, что все бесполезно. Система продумана таким
образом, что никто не сможет ее разрушить. Все продумано до мелочей. Нужно было
отказаться от этого дела. Кстати, не поздно и сейчас. В конце концов, вы
показали, на что способны, сделали невозможное, нашли подозреваемого. На
большее вас не хватит. Или вы серьезно думаете, что за оставшиеся два-три дня
вы раскроете всех остальных? Хочу вас огорчить — больше никого не было. Они и
не были нужны. Никаких других исполнителей не было. А те, кто остался в живых,
вряд ли захотят быть вашими свидетелями на судебном процессе. Единственный
обвиняемый, который может быть, — это Александр Михайлович. Он жил с ней в
одном номере, он совратил несчастную девушку, которая не могла отказать такому
известному и богатому человеку. И он убил ее, чтобы избавиться от надоевшей ему
забавы. Ах, как красиво выступит на суде прокурор. Я готов даже остаться в
Москве и послушать его проникновенную речь.
— Браво, — поклонился Дронго. — Мне кажется,
что своим сегодняшним угощением вы превзошли наш ужин в Париже.
— Значит, остался третий, решающий, — улыбнулся
Хеккет, — и он состоится вечером в четверг. Надеюсь, мы с вами обязательно
встретимся после проведенного аукциона?
— Не сомневаюсь, — ответил Дронго.
День восьмой
Вернувшись поздно вечером в офис компании, он узнал, что в
его отсутствие дважды приезжали сотрудники милиции, пытавшиеся допросить
участников перестрелки у дома Коптевой, где затем были убиты двое людей. Но им
удалось застать на работе лишь Андрея Ильина, который дал показания, рассказав,
что в момент перестрелки сидел за рулем своего автомобиля и ничего не видел.
Всю ночь до утра Дронго ворочался в своей импровизированной
постели на полу кабинета Ильина, пытаясь осмыслить разговор с Хеккетом. Трижды
он выходил в коридор, чтобы убедиться в наличии сотрудника охраны. Один раз
даже дошел до комнаты, где находился Курлаев, прислушался. Все было тихо.
Дронго приоткрыл дверь. Один из сотрудников спал, двое играли в карты. Это было
правильно, нельзя оставлять одного дежурного, которого мог сморить сон. Самому
убийце постелили на полу, и он спал, словно ничего особого с ним не
происходило.