— Может быть, ты и права. — Я с раздражением пожал плечами — У меня сегодня выдался скверный день.
— Жаль. Может быть, попозже ты почувствуешь себя лучше. Почему бы тебе пока что не побиться головой о стенку? — Она поправила очки, подтолкнув их на переносицу, и продолжила чтение журнала.
— Знала ли ты о том, что Вилли Шульц был не просто сутенером? — спросил я как ни в чем не бывало. — Он также шантажировал некоторых клиентов своих подопечных наложниц.
— Да, знала, — ответила она, продолжая чтение.
— И это не беспокоило тебя?
— Это были их проблемы.
— Как обычно? — поинтересовался я. — Фотографии и все такое.
— Разве это имеет значение? — Она очень аккуратно перевернула страничку и продолжала чтение.
— Имеет, если один из шантажируемых клиентов Вилли решил пришить его, — сказал я.
Она опять опустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх оправы:
— Ты искренне думаешь, что его убили именно поэтому?
— Мне бы не хотелось в это верить, — продолжал я. — Но такая возможность существует и от нее нельзя отмахнуться.
— Ральф помогал ему, — сказала она ровным голосом. — Ральф говорил, что с их стороны никогда не последуют агрессивные выпады, потому что Вилли проявлял настоящую осторожность и не тянул с них слишком много. Брал лишь порядка двойной оплаты, не больше.
— Сколько же стоили твои услуги?
— Ты что, хочешь получить эротическое удовольствие от разговора об этом? — Она опять уткнулась в журнал. — Триста долларов.
— Обычная ставка Глории равнялась четыремстам.
— Отличный рэкет! — В ее голосе появились нотки напряжения. — Почему бы тебе не попробовать заняться им самому? Иди и купи себе красивый вечерний наряд, и кто знает? Может быть, в первую же ночь ты заработаешь целых пять баксов. Если, конечно, не против получить их гривенниками и пятачками!
— Был ли когда-нибудь среди твоих клиентов Джейсон Траверс?
— Я никогда не запоминаю ни их фамилии, ни лица. — Она, разыграла целую пантомиму, давая понять, что она думает. — Можешь ты описать, как он выглядит от пояса и ниже?
— А Ден Ларсен?
— Нет, — решительно отрицала она.
— Есть ли у Глории Клюн брат или хотя бы постоянный ухажер?
— Мне это неизвестно. — Она громко зевнула. — Мне бы хотелось не бояться возвратиться домой, тогда бы я уехала к себе. Ты уже достал меня и знаешь об этом, Холман.
— Бывают моменты, когда я проедаю плешь самому себе, — признался я. — Какой исключительный для гурманов обед ты готовишь сегодня?
— Окрошку, — односложно бросила она. Зазвонил телефон, и я испытал чувство облегчения, потому что звонок положил конец нашему разговору. Я подошел к телефону, поднял трубку и сказал:
— Холман слушает.
— На Гавайях прекрасная погода, — раздался знакомый голос. — Если бы у вас была небольшая черная коробочка, вы могли бы узнать об этом и сами.
— Я кое-что припомнил вчера ночью, — отозвался я. — Даже с помощью небольшой черной коробочки вы не можете выйти на мой номер, да и вообще не можете подсоединиться к междугородным сетям. Поэтому тот ваш звонок якобы из Австралии и все остальное — просто липа. Вероятно, вы предварительно все записали на магнитофонную пленку, ведь так?
— На кассету, — весело подтвердил он.
— Вы здорово потрудились, мошенник! — сказал я.
— Я такой человек, который не боится трудностей и неприятностей, — продолжал он. — Так, скажите, что слышно насчет Глории Клюн?
— Я бы не стал больше беспокоиться о ней, — холодно посоветовал я ему. — Она умерла. — И повесил трубку.
Примерно через десять секунд телефон задребезжал опять. Но я возвратился в гостиную и опять сел. Примерно минуту спустя, когда беспрерывный трезвон стал действовать мне на нервы, Сара Джордан взглянула на меня поверх очков.
— Не собираюсь жаловаться, хотя я гостья в твоем доме и все такое, — изрекла она, — но неужели ты не слышишь, что звонит телефон?
— Пусть звонит, — ответил я ей.
— А-а! — И она опять уткнулась в журнал, а снова заговорила только секунд через двадцать:
— Это какая-то групповая игра?
— Предположим, что кто-то сказал вам, что ваш брат умер, — обратился я к ней. — А потом стал отказываться подходить к телефону, как бы долго вы ни звонили. Как бы вы поступили?
Она немного подумала об этом:
— Думаю, я схватила бы ближайшее такси и поехала бы к этим людям, чтобы выяснить, какого дьявола они затеяли.
— Мое предположение точно такое же, — радостно отозвался я.
Чтобы внести некоторое разнообразие, я подошел к телефону, поднял трубку. Через некоторое время писклявый голосок отчаянно заскулил, но я бросил трубку на аппарат и на этот раз.
— Просто дал ему знать, что я все еще здесь, но разговаривать с ним не собираюсь, — объяснил я.
Она закатила глаза. Было уже половина седьмого, время, чтобы выпить что-нибудь. Я зашел за стойку бара, поставил на стойку пару бокалов, и в этот момент телефон зазвонил опять.
— Водка с мартини и со льдом, — попросила для себя брюнетка. Она положила на диван свой журнал и очки, поднялась на ноги и аппетитно потянулась. — У меня появилась проблема.
— Какая? Скажем, надо ли положить один или два кусочка льда?
— Если Ральф попытается связаться со мной дома, то совершенно очевидно, там он меня не застанет. Он не очень сообразительный, но в конце концов попытается позвонить тебе, и я бы хотела переговорить с ним, чтобы узнать, где он находится и как у него идут дела.
— О'кей, — согласился я. — Наверняка в данный момент ко мне все еще пытается дозвониться мой прежний незнакомец. Через некоторое время ему надоест и он повесит трубку. Потом, возможно, он сделает еще попытку, а может быть, и нет. На следующий звонок трубку поднимешь ты. Только обещай, что, если это не Ральф, ты кладешь трубку.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— Я поступлю аналогично, если позвонит красотка по сексуальному обслуживанию, — с подковыркой добавил я.
Она подошла к стойке бара, взяла свой коктейль из водки с мартини и целиком выплеснула его мне в физиономию. Пока я вытирал лицо, телефон перестал звонить.
— Если ты уже утерся, то можешь налить мне другую порцию, — сердито буркнула она.
— Я опасаюсь, — сказал я, подбирая слова, — что ты можешь пробудить во мне зверя.
— Ты хочешь сказать, что ты способен и на худшее? — Она опять закатила глаза. — Какая отвратительная перспектива!
